Протоиерей Георгий Митрофанов о новом учебнике «Основы православной культуры» в программе «Экклесия» (передача 1).

Прот.А.Степанов: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! В эфире программа «Экклесия». У микрофона протоиерей Александр Степанов. Сегодня мы предлагаем поговорить на тему, которая волнует многих в нашей Церкви уже в течение довольно долгого времени. А именно о преподавании в наших общеобразовательных школах курса «Основ православной культуры» – так называется курс, который предполагает в той или иной степени преподавание основ Православия российским школьникам, и сама эта борьба за введение этого курса в наши школы, сама дискуссия вокруг возможности такого преподавания в школах стала уже по-своему знаковой в нашей стране. Она стала в каком-то смысле символом борьбы Церкви за свое место и роль в обществе. И надо сказать, что здесь Церковь действительно очень точно выбрала то место, за которое стоит побороться. Потому что то, чему учат в школе, для большинства становится основой мировоззрения на всю жизнь. Очень немногие люди в своей дальнейшей жизни способны переосмыслить то, что им рассказывали в школе, и прийти к каким-то иным взглядам. Поэтому, конечно, если уже со школьной скамьи будут закладываться какие-то основы православного мировоззрения, это уже многое может определить в будущем нашей страны. Но, конечно, вопрос о том, как это делать, кто это будет делать, в каких формах это будет преподаваться, обязательно ли это для всех или это будет факультативный курс, – все эти вопросы являлись предметом многих дискуссий в течение последних, я думаю, десяти лет. Сегодня в нашей программе принимает участие профессор Санкт-Петербургской Духовной академии, историк, протоиерей Георгий Митрофанов. Здравствуйте, отец Георгий!

Прот.Г.Митрофанов: Здравствуйте!

Прот.А.Степанов: Отец Георгий не случайно принимает участие в этой программе. Дело в том, что Указом Патриарха была создана Редакционная коллегия, секретарем которой был назначен известный многим церковный публицист, протодиакон Андрей Кураев. Так вот отец Георгий вошел в эту Редакционную коллегию, и поэтому в последнее время находится в самом центре событий, связанных с перспективами преподавания «Основ православной культуры» в общеобразовательных школах. Отец Георгий, я попрошу Вас сначала очень конспективно напомнить нашим слушателям историю вопроса, как эта тема примерно развивалась, какие основные идеи предлагались в связи с возможностью такого преподавания, и сказать затем, в каком положении мы находимся сейчас, в каком положении этот вопрос.

Прот.Г.Митрофанов: Действительно, идея преподавания в средней школе курса «Основы православной культуры» была высказана уже несколько лет назад со стороны Русской Православной Церкви. Неслучайно название этого предмета, предполагавшее с самого начала неуподобление его традиционному Закону Божию. Действительно, у нашей Церкви есть традиция преподавания такого предмета как Закон Божий в школах дореволюционной России. И сейчас подобного рода предмет в школе оказывается просто невозможен, потому что наша школа отделена от Церкви, а вернее, Церковь отделена от школы, я уж не знаю, кто от кого в большей степени отделен. И, соответственно, научение религиозной вере в любой государственной школе представляется недопустимым. Поэтому само название предмета, который предлагала Русская Православная Церковь ввести как предмет факультативный, носило уже такую культурологическую направленность – «Основы православной культуры». Это было совершенно разумное предложение, потому что в нашей стране православная вера, безусловно, является культурообразующей религией. И невозможно изучать ни русскую историю, ни русскую литературу, ни вообще русскую культуру без знания тех аспектов православной традиции, которые обусловили развитие этой русской литературы, этой русской истории, этой русской культуры как таковой. При этом я хочу подчеркнуть, что Русская Православная Церковь не настаивала на обязательном преподавании этого предмета, а подчеркивала необходимость факультативного характера по выбору родителей и учеников, если речь идет о старших классах. Даже это предложение Русской Православной Церкви встретило резко отрицательную реакцию со стороны многих представителей нашего общества. И не только педагогического сообщества, но и общества в целом. Хотя, надо сказать, что со стороны инославных конфессий, иноверных исповеданий критика этой идеи не была такой уж резкой, хотя в ряде случаев совершенно справедливо ставился вопрос о целесообразности в определенного рода регионах преподавать вот такой же культурологический курс, связанный с другими, наиболее распространенными и для тех или иных регионов являющимися культурообразующими религиозными традициями – скажем, ислам в Татарстане. Дискуссия велась несколько лет. Надо сказать, что попытки Русской Православной Церкви доказать правомочность подобного рода инициативы, соответствия ее Конституции, увы, не встречали долгое время понимания. Надо сказать, что довольно последовательную и принципиальную позицию в этой дискуссии занимал являвшийся при покойном Патриархе Алексии Управляющий делами Московской Патриархии митрополит Климент. Но, к сожалению, ему не удалось добиться согласия наших государственных властей, определяющих политику в области образования, на введение подобного рода курса. Даже факультативно. Хотя на местах в ряде регионов, например, в Курской области в период губернаторства Руцкого курс «Основы православной культуры» был введен как обязательный. Надо сказать, что этот опыт был очень важен. Важен прежде всего как опыт негативный. Для нас самих стало ясно, что при введении такого курса мы сталкиваемся с некоторыми проблемами. Какого рода? Мы сталкиваемся с проблемой того, что получивший в этих нескольких регионах популярность учебник Бородиной является учебником неудачным. Он не является учебником, собственно говоря, культурологического характера, а является учебником, составленным в общем-то во многом в советских традициях, что само по себе и неплохо, но это своеобразное сочетание традиционного Закона Божьего и одновременно написанного в традициях советского обществоведения учебника, призванного сформировать у учащихся определенного рода идеологию – взгляд на историю, на страну сквозь призму представлений самого автора учебника. То есть, по существу, в учебнике Бородиной и культурологический компонент, и собственно богословский, религиозный компонент были размыты вот в таком, достаточно привычном для советского учителя и советского школьника заидеологизированном гуманитарном учебнике. Это была неудача, на которую справедливо обращали внимание многие наши оппоненты из педагогической среды. Кроме того, у многих родителей сложилось впечатление, что речь идет все-таки о Законе Божьем. И многие родители, которые достаточно терпимо отнеслись бы к культурологическому предмету, воспринимали этот предмет как попытку вторгнуться в духовную жизнь их семьи со стороны школы. Вторая проблема, которая выяснилась тогда же, это проблема отсутствия у нас учителей. Попытки привлечения православных мирян, а чаще мирянок, часто не имеющих педагогического образования, но горящих желанием преподавать этот предмет, приводили к серьезным методологическим неудачам. Эти люди, как правило, не обладали профессиональными данными, да и человеческими данными для серьезного преподавания предмета, которому они сами никогда толком не обучались. Да и, собственно, те епархии, на территории которых вводился этот предмет, не имели возможности на каких-то своих краткосрочных курсах сформировать людей, способных читать этот курс. Кстати сказать, эта неудача показала, что отсутствие кадров, способных не только преподавать этот предмет ОПК, но и катехизировать людей, пытающихся познакомиться с основами православной веры, – эта проблема очень остро стоит сегодня в Церкви. И надо сказать, что одним из очень серьезных аргументов наших оппонентов было то, что Церковь предлагает читать предмет, для которого не подготовлены учителя в светской школе, но сама не может обеспечить преподавание этого предмета соответствующими кадрами. И, безусловно, такой предмет вводить несвоевременно. Вы сначала подготовьте соответствующие кадры, а потом мы будем решать вопрос о возможности их допущения в школы. Но если учесть то обстоятельство, что духовные училища, разного рода епархиальные курсы, существующие у нас, не имеют государственной аккредитации, их дипломы не дают ведь и формального основания для такого рода выпускников училищ или курсов читать в средних школах, если у них самих нет своего высшего образования. Проблем, как Вы видите, было достаточно много, и у наших оппонентов были серьезные возражения. Надо сказать, что после избрания нашим Предстоятелем патриарха Кирилла диалог с властями по этому поводу на самом высоком уровне вновь активизировался. И неожиданно был предложен именно властями вариант, который на первый взгляд вызвал у нас чуть ли не эйфорию. Президент Медведев высказался за необходимость обязательного преподавания в средней школе культурологического предмета, который бы знакомил учащихся с основными религиозными традициями, существующими в нашей стране, или же давал в своих рамках светскую этику. Эта идея была высказана, причем предмет такого рода должен был быть обязательным. Начались конкретные переговоры уже по этому поводу. И в конечном итоге Министерство образования выступило с инициативой, которая для нас во многом оказалась неожиданно радостной, а потом неожиданно грустной. Но прежде чем это произошло, а произошло это в июне 2009 года, я должен сказать, что еще до того, как была достигнута договоренность о преподавании нового курса, протодиакон Андрей Кураев получил от Святейшего Патриарха поручение начать формирование рабочей группы для разработки нового учебника по основам православной культуры – не просто нового учебника, а учебника, который, как принято говорить у педагогов, являлся бы инновационным. Что это значит, я расскажу дальше. Это поручение было ему дано, и еще весной началась подготовка такой рабочей группы. А затем, после того как Министерство образования и науки конкретно предложило нам проект участия Русской Православной Церкви в подготовке нового курса, который назывался «Основы религиозных культур и светской этики», указом патриарха были сформированы редакционный совет, состоящий из 23 человек, и редакционная коллегия, состоящая из 13 человек, которая должна была подготовить проект учебника со стороны Русской Православной Церкви. Протодиакон Андрей Кураев был назначен секретарем редакционного совета и председателем редакционной коллегии. Это было осуществлено летом, и началась, собственно, подготовительная работа, работа по созданию учебника, который должен был быть представлен со стороны нашей Церкви уже к концу года.

Прот.А.Степанов: Вы говорили, что со стороны Министерства образования поступили определенные предложения, что должен собой представлять этот учебник…

Прот.Г.Митрофанов: Да, теперь я хотел бы остановиться подробнее как раз на этом. Нам, конечно, было поначалу очень отрадно, что само Министерство образования предложило, наконец, ввести, да еще как обязательный предмет, культурологической направленности, на что мы изначально были, в общем-то, согласны, просто не знали сами, какой учебник будет соответствовать этому, – вот почему учебник Бородиной и создал ложное представление, что прикрываясь термином «культурологический курс», мы пытаемся «протащить» в школу Закон Божий. Так вот, мы получили неожиданное предложение разработать учебник для подобного рода курса, как курса обязательного, но в составе так называемого «комплексного» учебного курса. Теперь я поясню, что это означает. Это означает, что каждая школа должна получить курс, состоящий из шести модулей, или, попросту говоря, предмет в шести вариантах. «Основы религиозных культур и светской этики» – это предмет, который представлен шестью учебниками, и один из этих шести учебников должен быть выбран каждым учеником или его родителями в зависимости от их пристрастий. Что это такое? Основы православной культуры, основы исламской культуры, основы буддийской культуры, основы иудейской культуры, основы мировых религиозных культур и основы светской этики. Вот такой перечень дисциплин.

Прот.А.Степанов: Довольно странный набор с точки зрения того, что основы религиозных культур в этот ряд поставлены. То, что дается возможность альтернативно выбрать разные религиозные культуры, – это, казалось бы, совершенно понятно, и в этом ряду, как мне кажется, стоит и светская этика, как это обычно, скажем, в Германии делается. А вот основы религиозных культур – это что же, это просто история религии или что-то в этом роде, то, что можно было бы преподавать всем, вне зависимости от их религиозной ориентации?

Прот.Г.Митрофанов: Мы потом конкретнее поговорим и об этих курсах. В принципе, с нашей точки зрения, даже в этой постановке вопроса не было ничего плохого, тем более, что на курс предполагалось выделить 34 часа, это достаточно большое количество часов…

Прот.А.Степанов: Простите, на один класс? На один год обучения? И сколько лет вообще предполагалось преподавание такого предмета?

Прот.Г.Митрофанов: Да, 34 часа на один год. И здесь начинается вторая проблема. Нам было предложено к концу 2009-го года принять участие в эксперименте введения вот этого курса таким образом, чтобы к концу года мы подготовили учебник, а уже весной, начиная с четвертой четверти, этот курс стал бы читаться одновременно в 19 регионах во всех школах в 4-м классе. С тем, чтобы на следующий год курс был продолжен в 5-м классе. То есть нам было предложено составить первоначальный учебник только для 4-5 классов. Мы до сих пор теряемся в догадках, почему так?

Прот.А.Степанов: Да, почему с конца года, с последней четверти?

Прот.Г.Митрофанов: Ну, допустим, это эксперимент. И не нужно откладывать, давайте и проведем его как эксперимент. Но почему были избраны 4 и 5 классы? Очевидно, что и с психологической, и с методологической точки зрения было бы уместнее начать этот курс читать либо, скажем, для детей 1-3 классов, когда в общем и целом происходит как бы вхождение ребенка в школьный процесс, либо в сложном подростковом возрасте 6-9 классов, это 12-15 лет, когда действительно начинаются искания, «томления» какие-то у детей; либо, наконец, для старшеклассников. Но вот этот возраст, тем более, что надо иметь в виду, что очень часто ребенок заканчивает 4-й класс в одной школе – начальная школа, и переходит в пятый класс другой школы, это уже средняя школа. Так что получился курс для «начально-средней школы». Но нам было поставлено именно такое требование. И надо было подготовить этот учебник как можно быстрее, причем подготовить его таким образом, чтобы он был согласован с другими курсами – в соответствии, с основами исламской, буддийской, иудейской культуры, основами мировых религий и светской этики. Это тоже была достаточно сложная задача…

Прот.А.Степанов: Простите, а согласован в каком отношении? Чтобы там не было какой-то критики в адрес других религий?

Прот.Г.Митрофанов: Вот Вы сразу начинаете формулировать те принципы, которыми мы стали руководствоваться. Да, действительно, не должно быть не только критики, но даже и полемики с содержаниями других курсов. Допустим, нельзя было в нашем учебнике написать таким образом, что христиане почитают Иисуса Христа Богочеловеком, а мусульмане ошибочно считают Его пророком. Можно было только указать, что мусульмане почитают Его как пророка. Учебник должен, конечно же, иметь исключительно культурологическую направленность, показывая то, в частности, насколько православная культура не противопоставляет нас, а вводит нас в мировую цивилизацию, в мировую культуру, причем не только христианскую, но и вообще в мировую культуру как таковую. Учебник не должен быть направлен на то, чтобы превращать учеников в практикующих христиан, хотя речь о таинствах там, безусловно, должна была идти. То есть элемент религиозного воспитания должен был в учебнике отсутствовать, уступив место воспитанию духовному, этическому, культурному. Более того, мы ведь прекрасно понимали, что не имея права вступать даже в скрытую полемику с другими курсами, мы оказываемся в противостоянии, прежде всего, с предметом «Основы светской этики». Очевидно, что в каких-то регионах большинство родителей может избрать основы мусульманской культуры. Мало у нас найдется практикующих буддистов и иудеев, тут будут какие-то единичные варианты. Да и курс «Основы мировых религиозных культур» представляется, я скажу об этом дальше подробнее, таким отвлеченным и мало интересным, что вряд ли у многих он вызовет какое-то живое восприятие. А вот светская этика соответствует устремлениям многих родителей сделать своих детей нравственными, порядочными, хотя в некоторых провинциальных школах мы уже столкнулись с таким интересным явлением, что агитируя за этот курс, руководство школ подчеркивает, что речь идет не об этике, а об этикете, и что там детей будут обучать правильно вести себя за столом, на улице, в школе и прочее. Это привлекает очень многих! Так вот, главным нашим конкурентом является предмет именно «Основы светской этики». И наш учебник должен быть составлен таким образом, чтобы он был альтернативой именно этому предмету, альтернативой вполне достойной. Дальше. Какая проблема оказалась перед нами? Мы, конечно, не подготовили и к этому времени свои педагогические кадры. Министерство образования решило этот вопрос очень просто: этот курс будут читать уже работающие в школах учителя, преимущественно русского языка и литературы, «Основ мировой художественной культуры» – существует и такой предмет, – в крайнем случае, учителя истории. На самом деле применительно к провинциальным школам очевидно одно: этот предмет, который, к сожалению, забирает часы у других гуманитарных предметов, станет предметом вожделения учителей-предметников, которые будут терять свои часы и будут готовы читать этот предмет, так сказать, безотносительно того, является ли учитель православным или неправославным, лишь бы только не потерять часы. Но так решает этот вопрос Министерство образования, мы тут уже ничего поделать не можем, и это какое-никакое, но все-таки решение. И вот в связи этим возникала такая проблема, такая задача: наш учебник должен быть таким, чтобы каждый учитель, даже мало компетентный в этом предмете, был поставлен в такие рамки, чтобы он меньше всего мог навредить. А навредить может и православный верующий компетентный учитель. И еще в большей степени может навредить профессионально некомпетентный далекий от Церкви человек. Но учебник должен быть составлен таким образом, чтобы минимизировать издержки того или иного учителя, и чтобы ему была дана возможность, исходя прямо из текста учебника, вести урок так, чтобы он был максимально приближен к тому идеалу, к которому стремимся мы. А наш идеал заключался именно в том, чтобы каждый школьник мог бы убедиться в том, что православная культура – это самый прямой для него путь к культуре как таковой, культуре человеческой в полном смысле этого слова.

Прот.А.Степанов: Простите, отец Георгий, не предполагалось ли написать какой-то учебник для учителей? Какие-то методические пособия? Ведь учебник сам со себе довольно краткий, тем более для 4-го класса, там совсем маленькие параграфы, очень скупо данная информация – в таком объеме, в котором ее способен прочитать ребенок того возраста, который еще весьма несклонен, как правило, самостоятельно читать книги. А чем будут заполнять время урока сами учителя? Ведь они же должны рассказать больше, чем написано в учебнике, шире. Никакого такого методического пособия для учителей не готовится?

Прот.Г.Митрофанов: В такой короткий промежуток времени, который был нам выделен, нам было, конечно, довольно сложно решить все эти вопросы. И тем не менее мы, исходя именно из того, что предмет «Основы православной культуры» будут читать совершенно случайные люди, озаботились тем, чтобы не только составить учебник. Принятие учебника как такового предполагает очень много бюрократических процедур. Это понимают в Министерстве образования, и поэтому речь шла прежде всего о создании учебного пособия. Я сейчас не хочу входить в нюансы, что отличает учебник от учебного пособия, но здесь речь идет об учебном пособии, которое будет еще в дальнейшем меняться. И, конечно, к этому учебному пособию необходимо было приложить методическое пособие для учителей, потому что я тут еще не упомянул об одном негативном обстоятельстве: мы были поставлены в очень жесткие рамки. Учитывая, что учебник этот рассчитан на 4-5 классы, он оказался очень небольшим. Настолько небольшим, что мы просто развели руками, когда столкнулись вот с этой печальной реальностью – 3000 знаков на урок. Это, конечно, немыслимо, учитывая, сколько сложен этот предмет. И непривычен, и необычен. Поэтому многое из того, что первоначально мы хотели вложить в учебник, мы перенесли потом в методическое пособие, которое прилагается к нему. Таковое пособие было передано как раз Святейшему Патриарху Кириллу лично мной на редакционном совете – почему лично мной, я скажу позже. Патриарх был этим очень приятно удивлен, потому что, завершая работу, он говорил, что необходимо методическое пособие, и вдруг оно оказалось уже сделано, и сделано в Петербурге. Так вот еще одна проблема, которая была, безусловно, неразрешимой поначалу. У нас ведь уже имеется несколько учебников по «Основам православной культуры». Учебник Бородиной я уже упомянул, как, на мой взгляд, неудачный пример подобного рода учебников.

Прот.А.Степанов: А сейчас основной альтернативный учебник – это учебник…

Прот.Г.Митрофанов: Да, уже в ряде регионов, в частности, в Смоленской области, в Московской области был апробирован… Вообще, надо сказать, что Московская область – это один из самых благоприятных регионов, исходя из того, что митрополиту Ювеналию удалось благодаря добрым отношениям с губернатором Громовым получить для Церкви очень широкое поле деятельности. И в Московской области почти во всех школах уже читается курс «Основы православной культуры», причем читается по учебнику доктора педагогических наук Шевченко. И вот ее учебник мог бы быть положен в основу нашего нового учебника, и этот учебник в нашей редколлегии рассматривался с участием самого автора. Но чтобы не говорить много об этом учебнике, который оказался почти единогласно нашей редколлегией отклонен как вариант, я могу сказать только одно: будучи традиционным советским учебником, а это не только недостаток, но и достоинство, с вполне ясной структурой, этот учебник нес в себе, к сожалению, многие недостатки учебника Бородиной. Богословская расплывчатость, отсутствие культурологического компонента и заидеологизированность делали этот учебник весьма неудачным и весьма уязвимым для критики. Собственно, то, что существует опыт практического использования этого учебника, доказывает то, что наши опасения отнюдь неслучайны. Но самое главное заключается в другом, и из этого исходила та группа разработчиков, которую собрал, сплотил протодиакон Андрей Кураев. И самое главное заключалось для нас именно в том, что это будет учебник по предмету, который никогда еще не читался ни в русской, ни в советской, ни в российской школе. Что это будет предмет, преподавание которого недоступно было никому из учителей. Более того, у нас вообще нет учителей, которые был учились преподавать подобного рода предмет в своих ВУЗах. То есть их базовое образование лишь только отчасти может помочь преподаванию этого предмета. Значит, этот учебник должен быть, как говорят педагоги, инновационным. То есть перед нами предмет, преподавание которого не может исходить из сложившихся представлений – педагогических, методических, образовательных. Перед нами предмет, который должен удовлетворять современным основам – я опять-таки не хочу входить в детали – образовательным стандартам нового поколения. Что это такое, я скажу чуть позже. Предмет, который должен исходить из того, что каждый урок – это не монолог учителя, а это совместная работа с учениками. Как это в структуре учебника присутствует, я потом покажу. То есть вот это понятие «инновационный учебник» предполагало для нас – а нужно сказать, что в нашей группе были не только члены редколлегии, но и другие педагоги и методисты – мы должны были создать учебник, у которого нет аналогов среди учебников в современной школе. И вот эта проблема создания инновационного учебника для инновационного предмета, который должен читаться в параллель с другими учебниками инновационными – а надо отдать должное нашим братьям мусульманам, иудеям, буддистам и светским этикам, они тоже старались. И вот создание такого учебника, конкурентноспособного, было, конечно, такой сверхзадачей, которая была поставлена перед нами. И решать мы ее стали, начиная уже с конца лета. Надо сказать, что здесь очень велика роль протодиакона Андрея Кураева. Мы с отцом Андреем знакомы уже многие годы, лет, наверное, восемнадцать, во многом работаем в одной сфере миссионерско-проповеднической, хотя для меня все-таки основным является преподавание в духовной школе, а для него именно такая вот миссионерско-просветительская деятельность в самых разных, нестандартных аудиториях. И хотя каждый из нас – я благодаря своей преподавательской работе, он благодаря своей миссионерской деятельности – постепенно начинаем как ученые чахнуть и гаснуть – я как церковный историк, он как богослов, тем не менее какой-то опыт такого рода деятельности у нас был, и это очень помогло. Я сразу хочу подчеркнуть, что изначально текст учебника был составлен отцом Андреем Кураевым. Я поражаюсь его дерзновению в данном случае, потому что если бы мне была поставлена задача начать писать учебник, я бы от нее отмахнулся. Как любой вузовский преподаватель, я в этом поле чувствую себя весьма неуверенно, хотя преподавал учителям в Академии постдипломного образования многие годы. Именно благодаря тому, что я знаю учительскую среду, я очень хорошо понимаю, что учебник для школы должен писать человек, который погружен в тему образования детей, в тему детского воспитания. А для вузовского преподавателя это гораздо сложнее. Он может учить учителей, но он не может и не должен учить школьников. Хотя бывают исключения. Так вот, отец Андрей поразил меня именно тем, что, будучи, с одной стороны, человеком, не столь привязанным к преподавательской деятельности в высшей школе, как я, а будучи свободным миссионером и проповедником, он в то же время, будучи необремененным стереотипами педагогики, традиционной школьной методики, оказался способен с чистого листа начать писать учебник, который действительно оказался инновационным. Когда я получил первоначальный текст этого учебника, я, с трудом преодолевая собственное нежелание читать еще какой-то школьный учебник, стал его читать. Но с первых его страниц мне стало интересно его читать. Конечно, я отдавал себе отчет в том, что отец Андрей, прислав мне осенью текст учебника, ожидает от нас – не от меня, а от нас, потому что я сразу решил, что не буду с этим работать один – исправлений, замечаний, дополнений и так далее. Я сразу же привлек к этой работе двух известных мне как наиболее серьезные специалисты сотрудников Академии постдипломного педагогического образования – доцента, кандидата педагогических наук, Марию Борисовну Баги, она по образованию филолог, хороший филолог, хороший учитель и хороший ученый-методист, и методиста этой Академии Маргариту Григорьевну Белову, тоже филолога.

Прот.А.Степанов: Они обе православные?

Прот.Г.Митрофанов: Они обе – члены приходского собрания моего прихода в Академии постдипломного педагогического образования. Я их знаю очень многие годы.

Прот.А.Степанов: Как удачно расположен Ваш приход…

Прот.Г.Митрофанов: Да, это редкое сочетание православной воцерковленности и педагогического профессионализма. Есть педагоги-профессионалы нецерковные и есть воцерковленные дилетанты в педагогической сфере. Здесь как раз было счастливое сочетание. Мне была очень интересна их реакция на подобного рода приходское послушание. Они с интересом взялись за этот учебник, а надо сказать, что заинтересовать методиста чем-то довольно трудно…

Прот.А.Степанов: Но отец Андрей обладает талантом увлекать…

Прот.Г.Митрофанов: Да, и началась интенсивная работа. Причем эта работа заключалась прежде всего в том, что, заинтересовавшись этим учебником, они с печалью констатировали и не боялись прямо об этом говорить отцу Андрею методическое варварство этого учебника. То есть то, что было изначально его достоинством – свобода от методологических стереотипов – в каких-то моментах оказывалась и его определенного рода недостатком. Потому что тот свободный подход, который он избирал в подаче материала, избирался им таким образом, как будто для него вообще не существовало наработанных в педагогических методиках принципов. Он действительно был с этим незнаком. И вот тут произошло самое главное – опытные методисты стали этому учебнику делать такое методическое обрамление, которое не просто сделало его по существу лучше, но делало его проходным сквозь сито тех самых стандартов, которые будут предъявлять ему в рабочей группе Министерства образования, которой наша Церковь и должна была представить этот учебник в начале 2010 года. Об этом я скажу дальше. Вот так началась наша работа, которая заняла октябрь и первую половину ноября, а затем в ноябре состоялось первое заседание нашей редколлегии. Очень хорошо, что мы не собирались раньше, потому что собираться нужно было для того, чтобы работать уже с конкретным, хорошо подготовленным текстом. Наша редколлегия собралась в Москве в помещении Высокопетровского монастыря, где находится Отдел религиозного образования и катехизации, потому что этот Отдел и возглавляющий этот Отдел епископ Зарайский Меркурий по своему положению и статусу должны были принять участие в подготовке этого учебника. Сразу скажу, что на нашей редколлегии рассматривалось два варианта учебника: учебник Шевченко, уже упомянутый, и учебник отца Андрея Кураева.

Прот.А.Степанов: А вот с методической точки зрения учебник Шевченко был достаточно профессионально сделан?

Прот.Г.Митрофанов: Это типовой советский учебник, сделанный очень профессионально, но не учитывающий как раз специфику этого предмета. По этому учебнику, методически составленному, можно было бы читать какой-то другой предмет, но не подобного рода предмет. И надо сказать, что подавляющим большинством голосов, а на заседании редакционной коллегии присутствовало 10 ее членов, по учебнику Шевченко было принято решение его не предлагать, 7 человек высказалось против учебника Шевченко, двое воздержались, и один человек высказался за то, чтобы представить и его. По учебнику отца Андрея Кураева голоса распределились таким образом: 8 человек высказалось за то, чтобы его представить, и только двое воздержались, потому что не успели этот учебник прочитать. Но такового рода решение редколлегии еще отнюдь не означало, что учебник доведен до нужного уровня. И, в частности, речь-то пока шла только об учебнике, а не было еще методического пособия, которое действительно чрезвычайно важно в данной ситуации. И, собственно, нужно было теперь постараться к декабрю, дорабатывая на ходу текст этого учебника (здесь мы столкнулись с новой проблемой – 3000 знаков на урок, а у нас изначально учебник был, конечно, больше), дать ему окончательное методическое обеспечение, и учебному пособию как таковому, и составить методическое пособие к учебному пособию. Ситуация осложнялась тем, что со стороны Министерства образования была инициирована довольно странная – наверное, об этом тоже стоит сказать – идея. Вдруг на завершающей стадии было указано на то, что в учебнике «Основы православной культуры» должны принять участие старообрядцы. Эта идея самим старообрядцам в голову не приходила. Но она почему-то пришла в голову чиновникам из Министерства образования. И тут же в рабочей группе Министерства образования, которая должна была принимать этот учебник (а должен Вам сказать, что в эту рабочую группу включен от Русской Православной Церкви епископ Меркурий и Шевченко, но протодиакон Андрей Кураев в эту рабочую группу не включен, но, надеюсь, теперь его включат в эту рабочую группу Министерства образования, хотя именно на нем замыкалась основная работа в нашей Церкви по подготовке этого учебника) – и тут же в рабочей группе нашелся некий специалист, историк, по-моему, византолог Муравьев, старообрядец, который заявил о своей готовности написать некий старообрядческий учебник «Основы православной культуры». Теперь оставалось ожидать написания им учебника…

Прот.А.Степанов: То есть старообрядчество должно быть представлено еще одним учебником?

Прот.Г.Митрофанов: Нет, они должны участвовать в нашем общем учебнике. И теперь он пишет свой учебник, а мы должны из двух учебников составить нечто, видимо, третье. Для нас это было совершенно неожиданно, тем более что мы были очень удивлены тем, как оценивал еще не написавший своего варианта учебника Муравьев учебник отца Андрея Кураева, варианты которого уже были в Интернете. Мы решили игнорировать подобного рода условие и продолжали работать над своим учебником. 16 декабря в Отделе религиозного просвещения и катехизации был собран экспертный совет, который еще раз, уже от имени Отдела, познакомился в этим учебником и принял его как единственно возможный – об этом, кстати, рассказал владыка Меркурий, когда приезжал к нам в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, как поначалу этот учебник его удивил отсутствием традиционной методической разработанности, и как быстро отцу Андрею удалось в короткий срок собрать группу методистов. А нужно сказать, что учебник первоначально в редколлегии представляла Ольга Леонидовна Янушкявичене, профессор-педагог из педагогического университета Вильнюса, которая разработала довольно успешный курс «Основ православной культуры» и его преподает. То есть не только петербургские методисты работали здесь; был подключен и Свято-Тихоновский Православный гуманитарный университет, и Янушкявичене. Отец Андрей любит говорить, что он как Сталин – всем дает одинаковые поручения, а потом сам решает, кто это поручение лучше выполнил. И опираясь на то, что было лучше выполнено, он и действует. Но я могу сказать, что очень большую лепту внесли названные педагоги-методисты, которые работали с отцом Андреем очень интенсивно и остались им очень удовлетворены как подлинно творческим человеком, как он, достаточно жесткий полемист, человек достаточно авторитарный в каких-то своих суждениях, готов был слушать критику, готов был оперативно реагировать на их серьезные замечания. В результате мы этот учебник подготовили уже для редакционного совета, который впервые собрался на свое заседание 28 декабря. На этом заседании уже речь не шла о сопоставлении каких-то учебников, было сразу же принято решение редколлегии, что мы рассматриваем только один учебник. И меня очень приятно удивил Святейший Патриарх тем, что он не просто познакомился с учебником, он его довольно скрупулезно прочитал, и уже по ходу нашего заседания делал совершенно конкретные замечания по тексту, замечания, которые говорили о том, что он не просто этот учебник читал, но читал его с интересом. А ведь это довольно трудно ожидать от человека, который так занят – чтобы он вот так взялся за школьный учебник. И поэтому, когда я в ходе дискуссии говорил о том, что достоинством учебника является то обстоятельство, что его интересно читать и ребенку, и взрослому, Патриарх с этим согласился, сказав, что он на себе это ощутил, что ему действительно было интересно читать этот учебник. И, собственно, те конкретные замечания, которые делались членами редакционного совета, они касались каких-то частностей. Но у меня таких замечаний практически не было, потому что я уже был настолько вовлечен в эту работу в течение нескольких месяцев, что даже сам подчас не замечал каких-то шероховатостей, которые, скажем, замечали другие члены редакционного совета. Но все это носило вторичный характер. Ни у кого не было никаких возражений, мы даже не голосовали не редакционном совете по поводу, принимаем ли мы этот учебник. Это было само собой очевидно, что учебник, представленный редколлегией и именно учебник протодиакона Андрея Кураева (именно так он и называется с точки зрения авторства, и это совершенно справедливо) будет представлен от Русской Православной Церкви в Министерство образования.

Прот.А.Степанов: А все-таки, отец Георгий, вот эта идея включать старообрядцев в этот процесс, она как-то не получила отклонения со стороны Православной Церкви? Она остается в силе? То есть придется все это переделывать, перерабатывать в соответствии с тем, что предложат старообрядцы?

Прот.Г.Митрофанов: Нет, я думаю, что влияние нашего Патриарха все-таки таково, что ему удастся добиться, чтобы Министерство образования никаких «инновационных» идей по поводу подготовки учебника больше не предлагало, коль скоро все это время мы работаем в совершенно ином, определенном режиме. Если им так необходимы старообрядцы, они могут предложить старообрядцам устраивать седьмой модуль этого учебника, но это ни к чему все равно не приведет. И вот сейчас мы как раз переходим к проблеме, о которой, может быть, поговорим уже в следующий раз, – проблеме, связанной с тем, что, добившись безусловного единства в понимании того, какой же учебник мы представляем от Русской Православной Церкви, мы теперь должны будем преодолевать сопротивление многих представителей светской педагогики, светской системы образования, которые либо не заинтересованы вообще, чтобы подобного рода курс появился (но теперь им уже ничего не поделать, это решение уже принято на уровне Президента), либо попытаться вот этот самый эксперимент провести таким образом, чтобы доказать полную несостоятельность, и прежде всего Русской Православной Церкви, в педагогической сфере. Вот как здесь будет происходить это противостояние – нам пока еще неведомо, но то, что оно началось уже сейчас, мы это ощущаем. Поэтому тем важнее для нас сделать наш учебник и преподавание по этому учебнику максимально профессиональным, чтобы с этой точки зрения невозможно было нас уличить нашим оппонентам.

Прот.А.Степанов: Большое спасибо, отец Георгий. Я напомню, что сегодня мы с протоиереем Георгием Митрофановым, профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии, беседовали о новом учебнике «Основы православной культуры», преподавание по которому, по планам Министерства образования, должно начаться уже весной 2010 года, в 4-м классе школы и продолжиться в 5-м классе в порядке эксперимента в 19 регионах. Наш разговор не завершен. Я думаю, мы, как в хорошем детективе, остановились на самом интересном месте. Отец Георгий, я думаю, заинтриговал многих наших слушателей, и в следующей нашей программе мы поговорим немножко, надеюсь, и о самом учебнике. Отец Георгий приведет, возможно, какие-то примеры, иллюстрации того, как подается материал протодиаконом Андреем Кураевым, потому что под его авторством этот учебник будет выходить. И таким образом, закончим пока разговор на эту тему, а в дальнейшем, конечно, будем держать вас в курсе событий. На этом мы заканчиваем программу «Экклесия» и прощаемся с вами. У микрофона был протоиерей Александр Степанов. Всего доброго!