История Псковской православной миссии. Протоиерей Николай Трубецкой (2)

М.Лобанова: Здравствуйте, дорогие друзья! В цикле программ «Псковская православная миссия. Биографии» к 70-летию основания миссии мы продолжаем биографию протоиерея Николая Никаноровича Трубецкого. Передачу веду я, Марина Лобанова, а биографии деятелей миссии рассказывает историк Псковской миссии Константин Петрович Обозный. Здравствуйте, Константин Петрович!

К.Обозный: Здравствуйте, Марина! Здравствуйте, дорогие радиослушатели!

М.Лобанова: Вы в прошлой программе остановились на первой миссионерской поездке отца Николая Трубецкого по делам только что учрежденной Псковской православной миссии. Вы сказали, что он написал отчет о том, что увидел. Расскажите более подробно, что было в этом отчете?

К.Обозный: В этом отчете отец Николай очень подробно описывал, какие населенные пункты они посещали, где совершали богослужения, какие богослужения, где освящали храмы. Потому что очень часто, прибывая в крупные села, они обнаруживали, что там еще жива вера во Христа, в Его Церковь, живы приходские общины, которые своими силами открывали уже закрытые храмовые здания, приводили их в порядок, ремонтировали, мыли, убирали, возвращали в храмы иконы, утварь, богослужебные предметы, которые иногда скрывали, чтобы они не подверглись поруганию со стороны советских властей и разорению. И нужно было только совершить освящение храма и совершать там Божественную Литургию. Было очень много желающих крестить детей, которых за время советской власти «накопилось» довольно много, начиная от младенческого возраста и заканчивая подростковым, отроческим и юношеским. Было много заочных отпеваний, опять-таки не было возможности отпеть усопших, поскольку не было служащих священников. Например, в одном из сел, как вспоминает отец Николай, они освящали колокол, который был спрятан прихожанами. И его водружали, привезли на телеге, подняли и снова окрестности стали оглашаться колокольным звоном. Эти отчеты отца Николая показывают, что в русском народе, несмотря на трудное время, на время репрессий, гонений, когда действующих священников практически уже не оставалось перед войной, у жителей этих районов, Псковского, Порховского районов, сохранялась вера в Бога. И люди с большой радостью встречали миссионеров, с большой радостью, доверием и благодарностью с ними общались и просили остаться. Но главная задача отца Николая и отца Иакова Начиса была проехать по этим районам, собрать некоторые сведения, открыть храмы для того, чтобы уже эти сведения были в экзархате, у самого экзарха, и потом уже целенаправленно готовить кадры для священства и понимать, куда в первую очередь нужно отправить священнослужителей.

М.Лобанова: Псковская миссия разворачивала свою деятельность с таким творческим воодушевлением, с таким вдохновенным порывом и с такой верой, что это действительно нужно, что мы, изучая церковную историю, этому не удивляемся. Но на самом деле здесь, как мне кажется, есть чему удивиться. Первое: мы все, взрослые люди, прошедшие образование школьное и студенческое в советское время, получили такую заложенную в нас историю советской власти, да и из фильмов, из песен, которые мы еще в детском саду пели, что русский народ страдал и принял, может быть, не совсем хорошую советскую власть, но народ хотел, чтобы советская власть дала ему светлое будущее. И пропаганда, которая велась среди народа, тоже легла на подготовленную почву, когда люди ждали чего-то, ждали другой власти, власти Советов, и сами они колокола сбрасывали, сами храмы разрушали и оскверняли, и в Красную армию записывались в огромном количестве. Но вот когда туда приезжают эти псковские миссионеры, у этих миссионеров нет даже такой мысли – а вдруг это правда, то, что советская власть говорит? Вдруг действительно это народная воля к разрушению храмов? И это противоречие, мне кажется, выявляется именно на церковном фоне. Выявляется, что все, что советский строй нес, – все это ложь. И именно Церковь в лице Псковской миссии первая об этом сказала и заявила, и этой пропаганде не поверила. И тем самым от этого пункта неверия в пропаганду, что советская власть нужна и желанна народу, и сама инициирована была народом, псковские миссионеры спасли тысячи душ для Церкви, для Христа. А второе – тоже очень интересная вещь, и мне хочется, чтобы мы удивились этому. Когда мы говорим о Псковской православной миссии, читаем какие-то книги, в том числе и Вашу книгу, Константин Петрович, какие-то материалы по истории Псковской миссии, мы воспринимаем это как какое-то отдельное явление в Церкви. Но это не отдельное явление – это просто люди, которые в своей жизни считают, и видят, и верят, и представляют, и осуществляют Церковь как миссию. Мы почему-то не считаем, что Церковь, к которой мы принадлежим, равна миссии. Мы чаще думаем, что где-то есть миссия отдельно, а где-то Церковь. Где-то история Церкви, а где-то история миссионерства. А то, что Церковь и есть миссия, то, что являет нам именно Псковская православная миссия, ее история, – вот об этом мы не задумываемся чаще всего. Ведь почему такой успех был у этой миссии? Потому что это не миссия пришла, это Церковь пришла. Церковь – миссия. Мне даже фразу «Церковь как миссия» не хочется говорить, потому что это здесь неуместно. Но для понимания, поскольку понимание – это процесс, мне кажется, это нужно еще раз акцентировать. Пришла Церковь как миссия – и потому был такой успех. И сегодня это актуальнейшая вещь, и обращаясь к биографиям, мы находим не только какие-то биографические черты миссионеров – как, например, женился отец Николай Трубецкой, вот, не сразу дали согласие, вот он молился и так далее, как он строил свою жизнь, какие жизненные выборы делал, какие давал оценки, к чему стремился. Да, биография человека очень важна, но то, что всех этих людей объединяло, мне кажется, именно это представление: Церковь как миссия.
А сейчас мы говорим о той деятельности отца Николая Трубецкого, это уже 1942 год, когда он уже ведет ту деятельность, к которой его и время, и Церковь призвали.

К.Обозный: Я с Вами, Марина, согласен, потому что, конечно же, было духовное возрождение на оккупированных территориях; как только советская власть покидала бывшую советскую территорию, русские земли, там сразу же сами прихожане, сами верующие люди, не дожидаясь никаких указов, приказов, никаких инициатив сверху, сами начинали открывать храмы, молиться, как это у них получалось. И деятельность псковских миссионеров и пастырей, в том числе тех, которые прибывали из Прибалтики, она только помогала, поддерживала, направляла эту работу. Это то, о чем в ХХ веке начали говорить и на Западе, и в нашей Православной Церкви, – об апостолате христианства. Потому что каждый мирянин призван к свидетельству. Об этом говорится и в Евангелии – свидетельству о своем уповании, уповании на Христа, распятого и воскресшего. И вот это в лучших проявлениях членов Псковской миссии и было ярким свидетельством всему миру, не только местным жителям оккупированных территорий, но даже и немецким военнослужащим, которые в какие-то моменты видели всю глубину происходящего и, действительно, духовную силу этих служителей, этих священников, мирян – членов Псковской миссии, потому что не только священники, но и просвещенные, активные миряне, которые вели миссионерскую и христианскую просветительскую работу.
Вернемся к герою нашей сегодняшней передачи. В конце октября 1941 года отец Николай вернулся в Ригу с отчетом. Владыка Сергий оставляет отца Николая в Риге; он становится сотрудником епархиального управления. В 1942 году отец Николай активно участвует в подготовке статей в журнале «Православный христианин», который был печатным органом Псковской православной миссии. Этот журнал начал выходить в 1942 году, а последний его номер вышел в мае 1944 года. Этот номер был полностью посвящен памяти трагически погибшего, убитого экзарха Сергия (Воскресенского). Так получилось, что довольно часто сменялись ответственные редакторы, и одним из редакторов этого христианского издания был и отец Николай. В 1943 году отец Николай выпускал журнал «Православный христианин». Один номер был целиком посвящен Пресвятой Богородице. Журналы под его редактурой отличались особенной глубиной, но потом, под давлением немецких властей, отец Николай был снят с этой должности и перестал готовить журнал «Православный христианин», поскольку по мнению военных чиновников отдела немецкой пропаганды, в этих журналах было слишком мало критики в адрес советской власти, материализма. Хотя отец Николай это делал намеренно, предполагая, что журнал «Православный христианин» должен был говорить прежде всего о вере Христовой и просвещать русский народ.
Кроме того, отец Николай подготовил к изданию православный календарь, который также распространялся на оккупированной территории, где действовала Псковская миссия. Там были не только подробные календарные сведения с указанием чтений Священного Писания по дням, но и интересные материалы катехизического, просветительского направления. Кроме того, отцу Николаю экзархом Сергием было поручено очень важное и ответственное дело: он должен был подготовить к изданию обновленные учебники по Закону Божьему. Преподавать Закон Божий по учебникам, которые выходили в XIX веке, было невозможно: слишком изменилась ситуация в Церкви, изменилась ситуация в мире, и поэтому отец Николай подготовил такие учебники. В начале 1944 года митрополит Сергий (Воскресенский) познакомился с ними и благословил их к изданию.

М.Лобанова: Эти учебники были изданы?

К.Обозный: К сожалению, я не нашел ни один такой учебник. А это была бы замечательная находка, потому что это вообще первый опыт создания нового учебника по Закону Божьему, учебника нового типа.

М.Лобанова: Да, ведь это только сейчас, буквально в прошлом году, Московский Патриархат, Патриарх Кирилл озаботились этой же самой проблемой – создания нового катехизиса, потому что это действительно необходимо, и уже много лет необходимо. И только сейчас, уже в XXI веке, это происходит. Поэтому, конечно, опыт Псковской миссии и отца Николая Трубецкого был бы очень интересен.

К.Обозный: Да, конечно. Потому что отец Николай, когда сам учился в Богословском институте, писал выпускную работу, посвященную борьбе атеизма с верой в Советском Союзе. И, конечно же, он прекрасно владел пером, был человеком очень просвещенным и мог таким образом подать материал, чтобы это было одновременно апологией Церкви и защитой Церкви от нападок материализма, коммунизма и других социальных и политических теорий ХХ века.
Кроме того, отец Николай выступал с лекциями в Риге, которые имели просветительский характер. Он рассказывал о святых, о жизни Церкви, об истории Церкви. Также он готовил к изданию «Православные листки», которые издавались и потом распространялись в рижском Свято-Троицком женском монастыре. То есть это была довольно активная просветительская деятельность, плоды которой в том числе были востребованы и на территории Псковской православной миссии. И журнал «Православный христианин», и церковный календарь на 1943-44 год прежде всего увозились в Псков и там распространялись. Некоторые священники, которые служили в Латвии, даже сетовали, что такой замечательный журнал, а в Прибалтике он практически не остается.
В октябре 1944 года немецкие войска уходят из Прибалтики, и отец Николай едва не оказался эвакуированным. Надо сказать, что он не собирался покидать родину, и в его дневниках есть такие воспоминания: 7 октября 1944 года отец Николай вместе со своим тестем, отцом Иоанном Янсоном, возвращались домой с богослужения и попали в тот район города, в котором проходила облава. Немцы схватили их прямо на улице, ничего не объясняя, затолкали в трюм парохода, который должен был на рассвете покинуть Латвию и отправиться в Германию. Каким-то чудом удалось отцу Иоанну и отцу Николаю бежать с этого парохода – им помог знакомый латыш, который жил неподалеку. И выбравшись ночью через люк, они с помощью этого своего знакомого спаслись бегством. И вплоть до ухода немецких войск они продолжали жить в Риге полулегально, боясь, что из вновь арестуют.
Когда советские войска вошли в Ригу, отец Николай по-прежнему продолжал совершать свое церковное служение. Его матушка, Ирина Ивановна, вспоминает о том, что в один из таких дней, первых дней установившейся советской власти, к ним в квартиру пришел человек, который представился корреспондентом газеты «Красная звезда». Он спросил, дома ли отец Николай, – он хотел взять у него интервью и побеседовать. Матушка сказала, что он на службе. Но этот человек не поверил и даже у детей переспросил: «Где ваш папа?» Он сказал, что будет ждать, потому что встреча очень важная, и остался ждать, пока отец Николай вернется со службы. Когда отец Николай вернулся, корреспондент попросил его проехать в редакцию, чтобы уточнить некоторые сведения для статьи, которую они хотят опубликовать в этой газете. Почувствовав что-то недоброе, Ирина Ивановна спросила – может быть, нужно с собой взять какие-то вещи на всякий случай? Но корреспондент заверил, что ничего не нужно, что буквально через два-три часа отец Николай вернется в семью. Но оказалось, что не два-три часа, а более десяти лет отца Николая не было дома, не было в Риге.
Всю ночь семья ждала своего отца, а Ирина Ивановна ждала мужа, но он не вернулся. Через несколько дней со двора НКВД в Риге отца Николая и других арестованных увезли на грузовике в неизвестном направлении. Об этом матушке рассказала их знакомая монахиня из рижского Свято-Троицкого монастыря, которая увидела отца Николая, когда их увозили из тюремного двора. Отец Николай успел крикнуть о том, чтобы передали матушке, что он жив. И после этого он пропал на долгие годы. Но семью Трубецких не оставили в покое.

М.Лобанова: У отца Николая было двое детей?

К.Обозный: У него было трое детей, причем третий ребенок, дочь Илария, родилась накануне ареста отца Николая. То есть фактически ей было всего несколько дней. Начались бесконечные обыски в квартире, приходили почти каждый день, перерывали все вещи, просматривали все книги, выбрасывали все на пол. И Ирина Ивановна с новорожденным младенцем смотрела на все это в слезах и спрашивала, что им нужно?

М.Лобанова: А ей сообщили, что произошло с ее мужем?

К.Обозный: Нет, никаких объяснений никто не давал. Только обыски показывали, что действительно ситуация с отцом Николаем очень серьезная. Когда Ирина Ивановна спросила, что они ищут, ей ответили: «Шпионские документы». И тогда она, конечно, поняла, что теперь своего мужа она не увидит очень долго.
Отец Иоанн Янсон заботился о своей дочери и о своих внуках, детях своего любимого зятя отца Николая. Он взял на себя попечение о них. Каким-то чудом отца Иоанна – может быть, потому что он был уже довольно старым человеком, – не арестовали. Он продолжал служить, по-прежнему оставался авторитетным и заслуженным священником города Риги.
Но как бы то ни было, отец Николай Трубецкой был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей и отправлен в лагерь. Время это было очень жесткое, тяжелое. Он побывал в нескольких лагерях.

М.Лобанова: А вот еще вопрос: куда его отвезли для следствия из Риги?

К.Обозный: Следствие проходило сначала в Риге, а потом в Ленинграде. В Ленинграде следствие окончилось, было закрытое судебное заседание, на котором был оглашен приговор. После этого отец Николай вместе с другими осужденными, в том числе и членами Псковской миссии, были отправлены по этапу в место отбывания наказания.

М.Лобанова: Да, это 1944 год, арестовывают священника и везут в Ленинград. Ведь только что была снята блокада. И сюда свозят священников из так называемых освобожденных территорий, чтобы здесь продолжить издевательство над Церковью. Это настолько страшный, ужасный образ, что как-то вместить его в свое сознание очень тяжело. Представляете, этот город, люди, которые здесь только что потеряли большую часть своих близких, изможденные – и по этим улицам, мимо этих людей, которые еще продолжают умирать, мимо них везут в этих закрытых кузовах священников для того, чтобы их отправить на смерть и осудить за то, что они священники. Это действительно страшный образ. Чисто, как у нас любят говорить, «кинематографический образ». А известно, где в Ленинграде содержали отца Николая?

К.Обозный: Точно не известно. Ирина Ивановна вспоминает, что когда отца Николая арестовали, то некоторые их знакомые боялись здороваться, приходить в гости. Их семья оказалась в некоторой изоляции. Сам отец Иоанн, ее папа, находился под наблюдением, его несколько раз вызывали на допросы. Причем допросы проходили очень жестко; отца Иоанна запугивали, пытались выбить из него какие-то свидетельства о семье его дочери. Но отец Иоанн оставался непреклонен, и возвращаясь после этих издевательств и насмешек следователей, он становился на молитву. Только благодаря этому сохранялась стойкость и крепость отца Иоанна, несмотря на его уже очень преклонный возраст. Только через год от отца Николая пришли первые вести. Целый год семья не знала, жив ли он, что с ним.

М.Лобанова: Прежде чем мы начнем освещать лагерный период жизни отца Николая, я все-таки не могу не обратить еще раз внимание на этот образ послеблокадного города, где у людей почти нет сил, чтобы просто продолжать жить. Но у кого-то в этом городе, где только что снята блокада, есть силы, чтобы издеваться, вести процесс над священниками. Какой страшный образ – единственные силы, которые в этом городе есть, те люди, которые как-то питались, получали повышенные пайки, и эти люди свои силы в этом городе тратят на это страшное зло. И известно, как именно они издевались, что именно они делали – можно, конечно, этим поинтересоваться, но самое главное: для чего все это делалось? Не для того, чтобы отец Николай дал какие-то ценные сведения, они были не нужны. Не для того, чтобы он «сдал» какую-то агентурную цепь – да и так, если хотели кого-то взять, то брали. Все это было не нужно. И так все было известно. И это чисто бесовская необходимость – человека духовно убить. И больше ничего не было нужно. Даже их физическое уничтожение было не так нужно – в лагере подохнет. Отца Николая ведь пытались и вербовать? Есть такие сведения?

К.Обозный: Да, в следственном деле есть сведения, что отца Николая вербовали. Есть пометка следователя, впервые об этом написал замечательный человек, исследователь Псковской миссии, протоиерей Андрей Голиков, рижский священник. Он первый просматривал эти следственные дела, там есть пометка следователя: «Вербовке не подлежит». Видимо, делались попытки завербовать отца Николая еще на следствии. Но потом была сделана вот эта пометочка. Это говорит о том, что попытки следователя оказались неудачными, и он своим последователям, своим продолжателям уже в лагере дает некоторую характеристику заключенного отца Николая, акцентируя этот момент его неуступчивости.
Конечно, все члены Псковской миссии получили осуждение по политической статье, по 58-й статье. Это контрреволюционная деятельность, антисоветская, шпионская. «Враги народа», «изменники Родины». Под этим клеймом очень многие члены Псковской миссии оказались на севере.
Первым лагерем отца Николая был тоже север, Печоры, куда он прибыл из Ленинграда 1 сентября 1945 года. Оттуда пришло и первое письмо отца Николая. В семействе Трубецких сохранились письма, которые отец Николай в течение всего десятилетнего срока заключения, а потом и ссылки, присылал своим близким, своей матушке Ирине Ивановне, своим детям – старшей дочери Ирине. Это замечательные письма, и хотя они в большинстве своем имеют личный характер, они помогают нам понять, почему такие люди не сломались, почему они выстояли, откуда бралась сила для того, чтобы не пасть духом, для того, чтобы не пойти на сотрудничество, чтобы не испугаться, не сломаться, не впасть в уныние и, в конце концов, вернувшись на родину, вновь продолжать свое пастырское служение, церковное служение. Как это было и с отцом Николаем.

М.Лобанова: Да, у нас биография отца Николая Трубецкого разделилась на три программы, на три периода его жизни – его путь к священству, его принятие священства; в сегодняшней, второй, передаче Вы, Константин Петрович, рассказали о его пастырской деятельности в Псковской миссии; а в третьей программе мы расскажем о третьем, тоже очень важном, периоде его жизни, жизни в заключении. И этим мы завершим наш рассказ о жизни протоиерея Николая Никаноровича Трубецкого.
Передачу вела Марина Лобанова. О жизни протоиерея Николая Трубецкого в следующей программе продолжит свой рассказ историк Псковской православной миссии Константин Петрович Обозный. До свидания!

К.Обозный: До свидания, Марина! До свидания, дорогие радиослушатели!