История Псковской православной миссии. Протопресвитер Кирилл Зайц (2)

М.Лобанова: Здравствуйте, дорогие друзья! В студии радио «Град Петров» Марина Лобанова. Сегодня пятая передача из цикла об участниках Псковской православной миссии, мы предлагаем вам биографические передачи. И сегодня для вас прозвучит вторая программа, посвященная жизни протопресвитера Кирилла Зайца, руководителя Псковской православной миссии и, пожалуй, одного из наиболее известных участников Псковской православной миссии. И свой рассказ продолжит историк Константин Петрович Обозный. Здравствуйте, Константин Петрович!

К.Обозный: Здравствуйте, Марина! Здравствуйте, дорогие радиослушатели!

М.Лобанова: В прошлой программе Вы рассказали о служении отца Кирилла Зайца до революции, и очень важно было познакомиться с его дореволюционным опытом служения: двадцать лет он был в священном сане, служил священником Русской Православной Церкви в дореволюционный период. Его служение после революции и до Второй мировой войны мы начали рассматривать в предыдущей программе, и в связи с этим возникла чрезвычайно важная тема – это тема истории Русского Студенческого Христианского Движения. Отец Кирилл Зайц служит в Латвии, в Риге и активно окормляет молодежь, участвует в деятельности Движения. В прошлой передаче Вы, Константин Петрович, начали рассказывать об этой организации. Многие о ней, конечно, знают; и даже в наше время еще продолжает выходить в свет журнал, который мы знаем и читаем, редактор его Никита Струве, а журнал называется «Вестник РХД». Как видим, слово «студенческое» отпало, поскольку этот журнал читают не только студенты и в деятельности Движения принимают участие не только студенты. И этот «Вестник» попадал нелегально еще в советские годы в Россию, многим людям он открывал совершенно иной мир, мир образованного Православия, мир того богословия, которое великие русские богословы развивали в эмиграции и которое стало светить в Свято-Сергиевском богословском институте. Но все-таки те прекрасные слова, которые Вы сказали о Русском Студенческом Христианском Движении в прошлой передаче, требуют подкрепления какими-то конкретными делами. В чем же практически выражалась деятельности Движения? Организовать молодежь, привести ее к активной церковной жизни, а не просто к тому, чтобы отстоять Литургию и уйти из храма в другую жизнь? Как это сделать? Это вопросы очень актуальные, потому что мы сегодня тоже перед этой проблемой стоим. Конечно, сегодня молодежь другая, но в любом случае – как можно привести молодого человека в Церковь и укрепить его в этой церковной жизни? Как, например, это делал отец Кирилл Зайц? Как он направлял это Движение?

К.Обозный: Прежде всего, участники Движения очень активно общались друг с другом, общались со своими старшими наставниками, со священниками, с преподавателями. И в Риге были замечательные преподаватели истории Церкви, например, Василий Васильевич Преображенский. Но кроме этого среди молодежи, студентов, учащихся гимназий в Латвии и в Эстонии появляются кружки – литературные кружки, евангельские кружки, которые посвящены тому, чтобы дети, молодежь знакомились со словом Божиим, учились его слушать, внимать ему и применять его к своей жизни. И это, может быть, самое главное. И, конечно, отец Кирилл, как я в прошлый раз сказал, видел в РСХД серьезную поддержку Церкви в Латвии. Он увидел в этих молодых людях и девушках из Движения свою смену. Ведь понятно было, что рано или поздно силы оставят его, возраст был уже серьезный, и должны прийти другие люди на смену. И он увидел, что именно эти люди могут принять эстафету миссии, эстафету живого христианства у своих старших товарищей. И этому способствовали различные семинары, открытые лекции, читать которые приезжала из-за границы профессура – например, приезжали такие замечательные профессора, как Франк, Вышеславцев, отец Сергий Булгаков, мать Мария (Скобцова). И съезды Движения, можно сказать, собирали цвет представителей православного богословия. Молодые люди учились, смотрели, внимали этому, и потом, получив такой заряд, разъезжались по своим городам, по своим приходам, и уже там, на местах, вели просветительскую работу. Среди детей они создавали христианские театральные студии, различные кружки, вместе ходили в походы; появляются первые организации «Витязей»: именно при РСХД образовалась такая скаутская дружина, которая называлась «Витязи», где по сравнению с другими скаутскими движениями, такими как «Соколы», «Разведчики» и другие, с особым отношением подходили к Евангелию, вообще к церковному просвещению, к воцерковлению детей. И в каждой дружине был свой духовник, священник, который не просто «отбывал повинность» в детской организации, но действительно принимал деятельное участие в повседневной жизни этих детей и подростков. Он вместе с ними шел в поход, они вместе оборудовали походный лагерь, часовню, где проходила служба. И все это было очень живо и активно, и это было и в Латвии, и в Эстонии, поскольку границы тогда были более-менее прозрачными, и молодежь могла друг к другу ездить в гости, вместе ездить, например, в Псково-Печерский монастырь, где тоже проходили летние съезды РСХД. И именно здесь готовились и появились молодые люди, которые потом участвовали в деятельности Русской Православной Церкви на оккупированных территориях России, те, кто потом стал активным участником Псковской православной миссии.

М.Лобанова: То есть можно сказать, что Русское Христианское Студенческое Движение готовило кадры для Псковской миссии.

К.Обозный: Да, в какой-то мере. Не только, конечно, были движенцы среди псковских миссионеров, но некоторые священнослужители, такие, как, например, отец Георгий Бенингсен, отец Алексий Ионов, отец Николай Трубецкой, отец Константин Шаховской и многие другие, они как раз прошли через школу РСХД; были и движенцы-миряне, которые участвовали в Псковской миссии. Но об этом мы еще поговорим. А если возвращаться к личности отца Кирилла Зайца, то нужно сказать следующее. В 1933 году у отца Кирилла возникает сложное испытание на его жизненном и священническом пути. Дело в том, что отец Кирилл, поскольку всю свою жизнь посвящал церковному служению, миссии, проповеди, он, и как многие такие люди, не всегда хорошо владел ситуацией административной, финансовой. Часто так бывает. И, к сожалению, люди из причта кафедрального собора, которым он доверял, злоупотребили его доверием, и после ревизии обнаружилось, что в Рижском кафедральном соборе очень серьезная финансовая недостача в храмовой кассе. Понятно, что прежде всего спрос с настоятеля. И отец Кирилл Зайц был отстранен архиепископом Иоанном (Поммером) от служения в соборе. Более того, началось следствие, и настоятелю кафедрального храма города Риги, всеми уважаемому человеку, честному человеку, это все понимали, ему грозил суд и серьезное наказание. Но, слава Богу, на помощь отцу Кириллу приходит один из его состоятельных студентов, который полностью оплатил сумму недостачи, возместил утраченные деньги и тем спас настоятеля от суда и от позора. Правда, за такую невнимательность к хозяйственным проблемам храма отец Кирилл был осужден в 1933 году на 8 месяцев тюрьмы условно.

М.Лобанова: Это гражданский суд его осудил. Это странный опыт, он нам не очень понятен. Государство признает Церковь, и Церковь считает, что государственные законы обязательны для всех граждан, и члены общины Церкви – они тоже граждане этого государства и согласны с этими законами. Но сейчас представить такую ситуацию у нас в стране: вот что-то случилось во внутрицерковных делах. Допустим, какие-то пожертвования в храме, и как-то случайно обнаруживается, что часть пожертвований исчезла. Что же, мы можем себе представить, что начинается гражданский суд, следствие, допрашивают настоятеля? Нам себе это представить невозможно. Опыт такой церковной жизни для нас непонятен. Тем более потом, когда отец Кирилл станет руководителем Псковской миссии, мы, читая его биографическое описание, знакомясь с его жизнью, вообще недоумеваем: как же так можно было с уважаемым священником поступить? В чем смысл этого суда, как Вы думаете?

К.Обозный: Дело в том, что, конечно, все, кто знал отца Кирилла Зайца, понимали, что это некоторая интрига. Может быть, даже и сама растрата – это был только некоторый повод к тому, чтобы отца Кирилла убрать с должности настоятеля главного храма Риги и вообще его сместить с руководящих мест, которые он занимал в Синоде Латвийской Православной Церкви. Потому что именно в этот период времени, в 1933 году происходит охлаждение отношений между отцом Кириллом и владыкой Иоанном (Поммером). Об этом трудно говорить конкретно, хотя некоторые авторы, к сожалению, не очень глубоко вдаваясь в проблему, считают, что отец Кирилл отошел от чистоты веры, плел какие-то интриги против владыки Иоанна (Поммера). И надо сказать, что в этот же период времени отношение самого архиепископа Иоанна (Поммера) к РСХД начинает меняться. Он начинает подозревать, что члены РСХД пытаются создать параллельную церковную структуру, что слишком активно вторгаются в неподобающие мирянам области церковной жизни и так далее. То есть появляется некоторая ревность, хотя было понятно, и отец Кирилл это понимал хорошо и был свидетель тому, что РСХД – это не конкурент Церкви, это не попытка превознестись или поставить себя выше священства, но это попытка активного участие мирян в церковной жизни. И вот эта сложность отношений, которая возникает в 1933 году, связана еще с тем, что начинаются серьезные изменения в руководстве Латвийской буржуазной республики. И все это накладывается одно на другое и в конце концов отца Кирилла отстраняют от служения, он находится под запретом и даже получает, хоть и условно, но все же срок. А через несколько месяцев погибает владыка Иоанн (Поммер) при загадочных обстоятельствах – его нашли уже умершего, зверски замученного и убитого неизвестными на даче, которую потом подожгли; было непонятно, то ли он от мучений умер, то ли задохнулся в дыму…

М.Лобанова: Редкий случай, не правда ли, когда неизвестно, кто убил, но все-таки владыку Иоанна канонизировали?

К.Обозный: Было все же понятно, чьи это силы действуют. Но факт в том, что после смерти владыки Иоанна (Поммера) латвийская полиция начинает расследовать это дело, и неожиданно подозрение падает на РСХД. Потому что знали о некотором охлаждении отношений владыки с Движением. Я довольно откровенно об этом говорю, и кого-то это может и смутить.

М.Лобанова: Но ведь сама жизнь владыки Иоанна (Поммера), священномученика, прославленного в лике святых, почитаемого в Русской Православной Церкви, на самом деле полна разных искусительных моментов. Эта личность стоит отдельной программы, ведь очень много вопросов возникает по этому поводу.

К.Обозный: Да, но я думаю, что были определенные силы, которые действовали в этот период времени уже в Латвии, и скорее всего, это были силы из советской республики, которым очень важно было таких вот сильных, можно сказать, отцов Церкви, тех, на ком держалось Православие в Латвии, их каким-то образом развести, перессорить и устранить. И это удалось этим силам. РСХД было запрещено, владыка Иоанн (Поммер) мученически погиб, а отец Кирилл Зайц отстранен от служения. В 1936 году был окончательно выбран новый глава Православной Церкви в Латвии митрополит Августин (Петерсон), который был очень послушный по отношению к властям, в националистическому правительству Ульманиса. Он проводит латышезацию православного культа в Латвии и не хочет видеть отца Кирилла Зайца среди клириков Латвийской Православной Церкви.

М.Лобанова: Прежде чем мы перейдем к этому очень сложному периоду в жизни священника – запрещение в священнослужении всегда большая трагедия, ведь это уже очень немолодой священник, в священном сане он уже более тридцати лет, – хочется еще спросить об организации РСХД. Ведь в названии фигурирует слово «Русское». Обращаясь к современности, к нашим реалиям, когда мы сейчас видим и слышим о какой-то организации, где в названии есть слово «русское», мы всегда настораживаемся, потому что 99% таких организаций – это полусектантские околоцерковные организации. Потому что любой национализм отравляет сознание, это реальность нашей жизни. А в данном случае получается не так: Русское Студенческое Христианское Движение – и никакого национализма. Как это было возможно?

К.Обозный: Я думаю, что это естественно, потому что те, кто составлял Движение, и руководители, и яркие его представители, они были настоящими христианами и они исполняли евангельские заповеди. Для таких людей невозможно сидеть на двух стульях – ведь христианство и национализм несовместимы. Более того, если быть более точным, национализм – это ересь.

М.Лобанова: Ведь там не возникало вопроса о том, что членом Движения может быть только русский?

К.Обозный: Конечно, нет. И среди членов Движения, скажем, в Латвии и Эстонии были представители и латышской молодежи, и эстонской молодежи, хотя они не составляли большинство, но никто им не затруднял вход. Были молодые люди с еврейскими корнями.

М.Лобанова: И никого не смущало это слово «русское» в названии?

К.Обозный: Нет, они становились членами РСХД. Ведь слово «русское» воспринималось как принадлежность к России, к российской культуре, к российским важным корням, из которых они вышли. И это было очень важно, потому что кто-то оказался в Болгарии, кто-то в Югославии, в Сербии, в Хорватии, кто-то в Германии, во Франции, в Чехии или, может быть, в Латвии или в Эстонии. Но важно было, что слово «русское» подчеркивает то, что они прежде всего не теряют своей духовной связи с Родиной, с Россией, что бы там сейчас ни происходило с Церковью, и с верующими, и просто с честными людьми. Но движенцы думали, мечтали и готовились к тому, что настанет счастливый час, когда они смогут вернуться на Родину, к русским людям и помочь им войти в Церковь и войти в это богатое духовное наследие, которое они сохранили там, за границей.

М.Лобанова: Здесь рождается сравнение Церкви с воинством Христовым. Более-менее мы знакомы с историей Белой армии и помним, как оказавшись в эмиграции, Белая армия сохраняла не только дух, но и всю свою структуру для того, чтобы, опять же, вернуться. Потом, к сожалению, по разным причинам, которые имеют материальный характер – ведь просто невозможно сохранять целую армию в чужой стране, – все это постепенно исчезает. Но Церковь в этом смысле оказалась более жизнеспособной. И как структура, и как дух имела все предпосылки максимальное количество времени, целые десятилетия быть готовой вернуться в Россию и готовить для этого силы и своих членов. Но все-таки, наверное, латвийское правительство видело в этом слове «русское» что-то для себя негативное.

К.Обозный: Да, конечно. И официально эта организация была запрещена в Латвии, и не только потому, что было некоторое подозрение в том, что часть Движения замешана в убийстве владыки Иоанна (Поммера), но и потому, что считали, что РСХД – это монархическая организация, которая представляет угрозу латвийской независимости и латвийскому национальному самосознанию. Короче говоря, РСХД расценивалось как некая «пятая колонна». И по этому поводу были серьезные опасения. Хотя, конечно, движенцы продолжали свою работу, уже не называясь РСХД, но фактически они и вели евангельские кружки, и поддерживали связи, и приезжали в Эстонию, где, кстати говоря, филиал РСХД действовал вплоть до входа Красной армии на территории эстонских сел и городов, в отличие от Латвии. И поэтому там проходили и съезды, и общение продолжалось. Но в 1936 году Латвийская Православная Церковь переходит под юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Естественно, протоиерей Кирилл Зайц, который всегда был приверженцем Московской Патриархии, был не нужен в такой Церкви. И в этот период времени, с 1936 по 1940 год, отец Кирилл трудится на своем хуторе, недалеко от Риги. Кстати говоря, архимандрит Кирилл (Начис) вспоминает о том, что по праздникам протоиерей Кирилл Зайц приходил в кафедральный Рижский собор, не служил, естественно, но стоял среди молящихся, искренне, со слезами молился, а руки его были изранены и исцарапаны из-за тяжелого физического труда на хуторе. Но, как известно, летом 1940 года ситуация серьезным образом изменяется, и в июле 1940 года Красная армия входит в Прибалтику, в том числе в Латвию. И Православные Церкви в Прибалтике присоединяются к Москве. Для того, чтобы это присоединение происходило как можно более спокойно и без всяких эксцессов, для дипломатической церковной миссии из Москвы в Прибалтику, прежде всего, в Ригу приезжает архиепископ Сергий (Воскресенский). Через некоторое время он становится митрополитом Сергием, и в 1941 году митрополит Сергий возглавляет Прибалтийский экзархат, становится экзархом всей Прибалтики.

М.Лобанова: Можно напомнить слушателям, что он приезжает по поручению Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), и таким образом территория Прибалтики присоединяется к Московскому Патриархату.

К.Обозный: Да, и Латвийская, и Эстонская Церкви (Литовская Церковь не разрывала связи с Московским Патриархатом) присоединяются к Москве. И, скажем так, «опальные» митрополиты – митрополит Латвийский Августин (Петерсон) и митрополит Эстонский Александр (Паулус) – приносят покаяние в Москве и возвращаются в лоно Православной Церкви Московской Патриархии. Но однако же, по отношению к митрополиту Сергию (Воскресенскому) они находятся в качестве викарных епископов. А главой Церкви в Прибалтике становится митрополит Сергий (Воскресенский). Надо сказать, что в первую очередь митрополит Сергий (Воскресенский) вызывает протоиерея Кирилла Зайца в Ригу, возвращает ему настоятельство в Рижском кафедральном соборе, снимает с него все запреты и назначает его начальником миссионерского отдела.

М.Лобанова: А сколько лет отец Кирилл Зайц не служил и, будучи уже пожилым человеком, работал на земле как крестьянин?

К.Обозный: Фактически семь лет отец Кирилл не служил – с 1933 года, когда началось судебное разбирательство, и вплоть до начала 1941 года.

М.Лобанова: То есть шестидесятилетний священник был вынужден заниматься тяжелым крестьянским трудом. Интересно, что митрополит Сергий (Воскресенский) всегда подыскивал людей особенных.

К.Обозный: Да, конечно. Но надо сказать, что к владыке Сергию в Латвии относились с подозрением. И те, кто был настроен крайне националистически, считали, что владыка Сергий – агент ЧК, и доверять ему нельзя. Но сохранились воспоминания молодых рижских священников о том, что первое знакомство с экзархом состоялось по его приглашению. Экзарх пригласил их в гости. Состоялось чаепитие, владыка общался с молодыми рижскими священниками в неформальной обстановке, угощал чаем, ставил пластинки, потому что он был большим любителем и знатоком оперной музыки, и даже сам в молодости подумывал о карьере оперного певца. И после этой встречи священники поняли, что, как бы там ни было, в каких бы отношениях владыка Сергий не находился в Москве со специальными службами, но это человек, который болеет за Церковь и который сделает все, чтобы Церковь в Прибалтике укреплялась. Появилось доверие, и, конечно, то, что отец Кирилл был возвращен из опалы и назначен на самые ответственные участки тяжелой церковной жизни – а все-таки советская власть устанавливалась в Прибалтике, это тоже надо учитывать, и нужно было соблюсти все нормы и в то же время сохранить церковную жизнь хотя бы в какой-то полноте. И, конечно, митрополит Сергий понимал, что отец Кирилл здесь будет очень важен с его опытом, с его стоянием в правде, с его глубоким опытом миссионерского служения.

М.Лобанова: Да, и, наверное, не только его миссионерская деятельность привлекала, потому что отцу Кириллу к тому времени уже семьдесят лет, об этом тоже не нужно забывать, но и его твердость, то, что он крепко стоял в правде. Вот Вы сейчас рассказали об этом эпизоде: приезжает митрополит Сергий, вошли красные войска, оккупировали Прибалтику, ведь для населения Прибалтики это было именно так – он приезжает в Ригу, и ему нужно как-то наладить отношения со священниками, с теми, кем ему теперь нужно руководить. А они его считают агентом Москвы, агентом «красной Церкви». Конечно, это было прежде всего страшно. И этот эпизод с чаепитием вошел в фильм Владимира Хотиненко «Поп», который посвящен Псковской миссии, и на этом эпизоде сделан особый акцент: там и митрополит Сергий (Воскресенский), там же и отец Кирилл Зайц рядом с ним, как его правая рука, и другой молодой священник, кажется, это отец Георгий Бенингсен.

К.Обозный: Да, в фильме попытались изобразить отца Георгия, хотя, на мой взгляд, не совсем удачно.

М.Лобанова: А отец Кирилл Зайц более-менее похож, как Вы считаете?

К.Обозный: Да, какой-то похожий образ создается, хотя, конечно, когда смотришь фотографии отца Кирилла Зайца, его интеллигентная утонченность, тонкий профиль, очки, пушистая, окладистая борода – и в то же время скромность. Даже на фотографиях видишь, насколько это скромный человек, при всех своих богатейших дарах, которыми он обладал от Господа. И его скромность, неприхотливость, о которых, я думаю, мы еще с вами поговорим в следующий раз, когда мы будем рассказывать о том, как отец Кирилл был уже начальником Псковской миссии.

М.Лобанова: Да, но сейчас я хочу сказать, что этот исторический эпизод – чаепитие митрополита Сергия и рижских священников – в фильме переложен на период уже немецкой оккупации. И исторический эпизод, который происходил при советской власти, вся напряженность ситуации, в фильме представлен как исторический эпизод, вся напряженность которого из-за того, что пришли немцы-оккупанты.

К.Обозный: Конечно, была напряженность. Конечно, она была несколько иного качества, но важно то, что когда Латвия переходила в руки советской власти, были некоторые надежды на то, что «наши» придут, как бы там ни было. Действительно, в последние годы в Латвии довольно трудно жилось русским эмигрантам. И даже среди священников, думаю. Отец Георгий Бенингсен, у него сохранились воспоминания, где он писал, что «это все-таки наши, из России – может быть, и ничего? Может быть, все и будет лучше?» Один из корреспондентов, журналистов эмигрантской среды написал о том, что когда Красная армия входила в Ригу, то Московский форштадт, часть, где жило русское население, где жили русские рабочие, аплодировал. Но когда Красная армия уходила, покидала Ригу, то вслед Красной армии стреляли, в том числе с крыш Московского форштадта. То есть за год советской власти даже у тех, кто питал какие-то надежды, даже у тех, кто верил в то, что будет лучше, за год отношение переменилось. Они стали врагами советской власти. И это нужно было постараться, чтобы за год так изменилось отношение.

М.Лобанова: Такие исторические факты проясняют гораздо больше разных размышлений и концепций.

К.Обозный: Да, потому что были такие ситуации, когда русская молодежь из Латвии переходила границу в 1920-30-е годы, потому что их очень тянуло в Россию. Им казалось, что в России лучше, в России хорошо – да, есть трудности, но они преодолимы. Молодежи ведь свойственно иногда переоценивать собственные силы. И, конечно, большинство из них гибли на границе, как шпионы, как лазутчики. У Владимира Набокова есть роман, в котором как раз сюжет строится на том, что молодой человек не находит своего места в Латвии и, в конце концов, уходит через псковскую границу в Советский Союз и, конечно, погибает там. И это тоже нам помогает понять, что даже на чужбине люди любили свою родину, свою землю, свой народ, думали об этом, мечтали – да, обманывались и попадались на удочку советской пропаганды. Но сам по себе этот факт очень ценный. И то, что начало происходить в годы Великой Отечественной войны, в годы, когда началась война между Германией и Советским Союзом, когда началась деятельность Псковской миссии, помогает понять, почему люди с таким энтузиазмом поехали на Псковщину; почему они, рискуя жизнью, здоровьем, спокойствием, ни на что не променяли эту возможность служить на русской земле.

М.Лобанова: Мы еще неоднократно поговорим о том, по каким причинам люди ехали в Россию, о разных судьбах и о разных мотивах. И не всегда люди ехали из Латвии – мы пока говорили о трех руководителях Псковской миссии из Латвии. Но люди приезжали из самых разных мест. Были и местные деятели миссии, и приезжали в миссию эмигранты из Западной Европы. Мы постараемся охватить все эти судьбы. Но сейчас мы прервемся на этом моменте, когда митрополит Сергий (Воскресенский) в условиях советской власти в Прибалтике призывает протоиерея Кирилла Зайца к служению. И с этого момента мы продолжим наш рассказ о протоиерее Кирилле Зайце, последнем руководителе Псковской православной миссии. Мы благодарим историка Константина Петровича Обозного за этот рассказ. Передачу вела Марина Лобанова. До свидания!

 ВОЗВРАЩЕНИЕ ЦЕРКВИ ТИХВИНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Представитель германского командования передает начальнику Псковской миссии протоиерею Кириллу Зайцу икону Тихвинской Божией Матери. Псков. 22 марта 1942 года.

Передача немецкой армией Тихвинской иконы Божией Матери Псковской Православной Миссии в марте 1943 года. Икону принимает протоиерей Кирилл Зайц, начальник Управления Псковской Православной Миссии.