QR-код для пожертвований через СБП в вашем смартфоне.
ВЕРСИЯ ДЛЯ ANDROID
Расстрельные ямы в центре Петербурга
Программа Марины Лобановой
«Под знаменем России»
К 100-летию окончания гражданской войны
Гость: Денис Валерьевич Пежемский
Тема: исследование останков жертв красного террора, расстрелянных у стен Петропавловской крепости
Эфир: 8 и 15 декабря 2022 года
АУДИО
Захоронение останков жертв красного террора, которые найдены у стен Петропавловской крепости, состоялось 22 ноября 2022 года на кладбище Памяти жертв 9 января. Репортаж об этом событии прозвучал в нашем эфире 28 ноября 2022 г. Историк Ирина Карпенко рассказала об основных этапах проведенных с 2009 года исследований в нашем эфире 1 декабря 2022 г.
Марина Лобанова:
Сегодня мой собеседник антрополог и археолог, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник НИИ и Музея антропологии Московского государственного университета имени Ломоносова, преподаватель Российского православного университета святого Иоанна Богослова Денис Валерьевич Пежемский. А говорить мы будем о работе Дениса Валерьевича, но не вообще всей, а об очень конкретном задании и деле, которым занимается мой собеседник многие годы – это исследование останков расстрелянных в Петропавловской крепости в годы Красного террора.
Денис Валерьевич, вот это событие, которое произошло недавно, о нем говорили, что вот, поставили точку. А исследователи говорили: но это же не точка, а это же только какой-то промежуточный итог. Но, тем не менее, очень важное событие, которое заставило нас снова вспоминать и говорить на эту тему: история нахождения и исследования останков жертв Красного террора в Петропавловской крепости.
Итак, были захоронены несколько человек, точнее, почти 100 человек, были захоронены на кладбище, историческое название которого Преображенское, но пока оно еще называется Кладбище памяти жертв 9-го января. Мне очень захотелось с вами поговорить и узнать итоги вашей работы по исследованию вот этих костей, которые были найдены в Петропавловской крепости.
Денис Пежемский:
Это всё-таки подведение итога, но – определённого этапа исследований, этапа большого. Дело в том, что когда мы эту работу начинали, в 2013 году, казалось, что задача даже можно сказать простая.
Наука, которую я представляю, палеоантропология, конечно, занимается в основном останками людей более древних эпох. Конечно, нам приходится работать с останками людей XVII-XIX вв., и, действительно, бывают случаи, когда в зону археологических работ попадают современные кладбища, в т.ч. XX века, и когда фактически это превращается в экспертизу современного населения. Также приходится работать с останками людей погибших. Конечно, мы не судебные медики, не криминалисты, и наша специальность посвящена изучению нормальной изменчивости человеческого скелета и, так скажем, ординарным, не криминальным, случаям. И, несмотря на то, что в нашей практике бывают работы с останками людей практически современных, отстоящих от нас на одно-два поколения буквально, в прямом смысле – наших предков, несмотря на то, что в т.ч. и с массовыми захоронениями приходится работать, в частности, с жертвами Великой Отечественной войны, с останками наших погибших воинов, которые поисковики находят на полях сражений, но всё-таки случай, о котором мы говорим, он исключительный. Он исключительный и по историческому контексту, и по местоположению (в самом центре, в сердце Петербурга).
Напомню, что ямы с останками найдены вдоль стен Головкина бастиона Петропавловской крепости, между бастионом и Кронверкской протокой, в несколько рядов, было обнаружено за несколько приемов 11 захоронений. Работы велись под научным руководством Владимира Игоревича Кильдюшевского и на последнем этапе Владимира Николаевича Григорьева. И вот эти 11 ям стали таким совершенно исключительным объектом для нас, потому что обычно мы проводим счёт количества индивидов, определение пола и возраста, и, если это задача такой ординарной палеоантропологической работы, мы проводим подробные измерения, описания. Сейчас палеоантропология очень сильно усложнилась с точки зрения методической. Еще лет 30 назад, может быть, достаточно было померить череп, может быть, измерить кости, да, для реконструкции признаков телосложения, длины тела, то, что называется ростом. И этим ограничивалось исследование. Сейчас палеоантропология это очень сложная наука, не менее пяти-семи методик необходимо применить для того, чтобы комплексно и полно изучить скелетные останки. Для чего это делается? Это делается для описания группы людей. Для того, чтобы описать их биологические особенности. Предполагается, что изучаемая группа – это в той или иной мере родственники и они представляют собой биологическую популяцию. Это делается для того, чтобы получить и биологическую информацию, и историческую информацию. Сведения о биосоциальной природе человека необходимы для того, чтобы описать группу. Но в тех случаях, когда мы имеем дело с останками людей случайно объединённых по каким-то обстоятельствам, которые не являются естественной группой родственников, пусть даже и дальних, точных методик исследования не применяется, обычно просто считают количество индивидов, определяют пол, возраст… для каких-то отчётных задач на этом всё заканчивается. Но не в этом случае.
Почему? Потому что, как установили археологи (это стало ясно тут же, в ходе этих экспертиз), среди этих 11-ти ям мы имеем дело с очень разными комплексами. Есть ямы, которые не были потревожены, то есть ямы именно братские могилы погибших в период Красного террора. То, что касается историко-археологических вещей, я, конечно, просто ссылаюсь на работу Владимира Игоревича, на его открытия, и здесь не добавляю от себя ничего. Установлено достоверно и давно, что это действительно ямы не эпохи блокады или каких-то других событий, а что это действительно жертвы Красного террора, второй половины 1918 года, 1919-го и, может быть, 1920-1921 годов. Мы даже не очень уверены, что в 20-21 гг. образовывались эти ямы… Но вот за 18-19 год мы уверены.
Это несколько ям, захоронений людей, погибших насильственной смертью. Есть среди этих ям уже очень сильно потревоженные, так скажем, в разной степени потревоженные более поздними вторжениями. Ясно, что эти вторжения происходили, видимо, постоянно, и в результате какой-то хозяйственной деятельности, строительных работ, проведения сетей, коммуникаций различных подземных.
Самое последнее из того, что и музей, и представители общественности помнили, это обнаружение части останков в 1988 году, тогда было определено, что это останки людей в возрасте зрелом или даже пожилом и вроде бы даже это были мужчины. Но отчета по этим останкам мне видеть не удалось, поэтому я ссылаюсь на то, что опубликовано в неспециализированной печати. И эти вторжения происходили всё время и особенно интенсивно в первые десятилетия после вот этого ужасающего события, массовых расстрелов. И есть ещё третья группа захоронений, это не захоронения, это уже перезахоронение останков. То есть когда в результате вторжения в ямы (в ходе, м.б., каких-то манипуляций строительных) кто-то наталкивался на какую-то яму, он почему-то не сохранил останки тут же, а делал в стороне новую яму и помещал туда останки. И есть такие ямы, яма номер 3, например, которая очень небольшое количество останков насчитывает, ясно, что это кто-то натолкнулся, поверхностно задел это, эти поверхностные уровни останков, и в количестве буквально нескольких десятков костей (и один целый череп, кстати, с пулевым отверстием, очень ярким свидетельством этих ужасающих убийств) просто «перезахоронил» это – рядом. Мы сразу увидели, что это останки трёх людей, друг с другом не связанных никак, части различных участков человеческого тела. А есть захоронения, которые совершенно необъяснимы, как они образовались, потому что объём костей в таких ямах и захоронениях в двух случаях просто огромен. То есть такое впечатление, что не просто что-то «перезахоронили», после того как случайно на это наткнулись, а очевидно, что кто-то выгребал крупные кости, причем, замечу, именно крупные кости скелета выгребались в больших количествах и «захоранивались» в стороне. И вот эти комплексы и доставили нам самые большие неприятности, потому что, конечно, обычные, одинарные палеонтологические задачи здесь были, в общем, не актуальны. Здесь задачи должны были быть ближе к тому, что обычно делают судебные медики.
…
Было понятно, что одна из задач – это установление количества погибших здесь людей. Следующая задача уже близка судебно-медицинской, криминалистической экспертизе, это идентификация личности. И здесь первая яма, которая была обнаружена зимой 2009 года, она чудесным образом оказалась ямой с телами тех погибших, имена которых были опубликованы в большевистской печати.
…
Здесь эту работу начинали и Владимир Игоревич, и сотрудник музея Наталья Евгеньевна Петрова… и много лет этой работой занималась историк Ирина Александровна Карпенко. Выяснилось, что только первые события Красного террора отразились в большевистской печати, и более таких списков никто не публиковал. А как вы, наверное, знаете, по воспоминаниям и Зинаиды Гиппиус, и Дмитрия Сергеевича Лихачёва – близ Кронверкской протоки в эти тяжелые месяцы конца 1918 и начала 1919 года каждую ночь, практически каждую ночь с территории Петропавловской крепости раздавались звуки выстрелов.
Но архивная работа пока не привела к выявлению таких источников, которые могли бы позволить нам соотнести имена людей, погибших в ходе Красного террора в Петрограде, именно с погибшими на Заячьем острове.
…
Положим, историки найдут такие источники, найдут списки расстрелянных в Петропавловской крепости, где будет указано, кого расстреливали в какой день (то есть каков состав группы расстрелянных из одной расстрельной ямы), дело в том, что идентифицировать останки можно, только если мы знаем возраст человека, а из списков понятен будет пол человека. По примеру первой ямы – среди группы людей, которую расстреляли, была одна женщина. И был герой русско-японской войны Александр Николаевич Рыков, которого идентифицировали по увечью, полученному как раз в русско-японскую войну, он лишился ноги. И потом его личность была подтверждена данными генетической экспертизы.
…
Даже сейчас, 22 ноября 2022 года, когда мы хоронили эти останки, мы нескольких человек из этой первой ямы хоронили с условной идентификацией. Потому что 3 человека из этого списка 16-ти человек не имеют данных о возрасте. То есть мы знаем имя, по имени понимаем, какого они пола. Но по ним нет никаких архивных данных. Мы не знаем, в каком возрасте они погибли.
…
Если о человеке нет данных о его возрасте, если нет данных о его внешности, а практически ни по кому нет личных дел с фотографиями… и мы с первых лет говорили о том, что не просто источниковедческая работа должна проводиться, а должен быть какой-то общественный центр в Петербурге, куда люди, потомки убиенных, могли бы приносить информацию о своих погибших предках. Во-первых, семейное предание должно сохранить, что человек хотя бы сидел в Петропавловской крепости, что носили туда ему передачи… Нужно, чтобы о человеке сохранились данные, в каком возрасте он погиб, фотографии, нужны данные о внешности… может быть, о каких-то ранениях…
…
Вот эту важную часть работы – работа с общественностью – так наладить ее и не удалось до сих пор.
…
Малое число идентификаций этих людей связано даже не со сложностью этих комплексов расстрельных, а с тем, что у нас об убиенных практически нет никаких данных.
…
Кого же мы сейчас захоронили? Ясно, что такое длительное количество лет работы привело к тому, что с частью останков работа завершена. Это останки, в первую очередь, не разрозненные совсем, или не сильно разрозненные, или разрозненные незначительно, или даже значительно разрозненные, но которые удалось в результате костной экспертизы собрать в целые скелеты (целые скелеты или скелеты разной комплектности)… Это сложная работа, она требует большого количества человеко-часов, у меня были помощники, 4 генерации моих учеников за 9 лет приняли участие в этой работе (естественно, работу каждого этапа я проверял лично). И в конечном итоге образовалось более 90 человек, идентификация которых, ну, скажем так, маловероятна. По причине того, что это люди, в основном, молодые, вероятность того, что они оставили потомков, очень невелика, вероятность того, что по ним будут биографические данные, тоже невелика. И, подстраховавшись (мы, естественно, всё измерили, описали, сфотографировали, у нас все данные, которые потребуются, если вдруг случится необходимость идентифицировать, они у нас сохранены, в т.ч. для каждого индивида взяли небольшой фрагмент, образец, для того, чтобы создать банк данных для будущих ДНК-маркеров, для молекулярно-генетических экспертиз), и, собственно, понимая, что мы находимся на этапе, перешедшем в такую уже значительную терминальную фазу, что дальше будет всё медленно… То есть останки оставшихся индивидов потребуют ещё какого-то значительного количества лет работы… А эти 90 человек просто лежат и ждут… Конечно, они лежат в очень хороших условиях, Музей истории Санкт-Петербурга создал максимально комфортные условия для нашей работы, все эти годы было удобно работать, специально было отведено помещение большого каземата в Государевом бастионе, сухое, теплое, с водой, светлое… В общем, одно из лучших, наверное, мест, где мне когда-либо доводилось проводить длительные экспертизы. И внимание руководства музея всегда было достаточным, чтобы работа шла, пусть и этапами, отрезками, все эти 9 лет… Останки лежали на стеллажиках, очень благолепно, скажем так. И на Афоне останки хранятся точно так же, поэтому ничего «неканонического» в этом нет. Но меня стало смущать, что эти останки просто ждут. Ждут чего? Они ждут захоронения. И, напомню, над этими людьми, тайноубиенными, не было совершено никаких религиозных обрядов, что мне, конечно, как человеку православному, тоже было неприятно ощущать.
И мы просто приняли решение, что нужно некий этап работы выделить, подвести под ним черту, и провести захоронение тех людей, идентификация которых маловероятна или проведена. Проведена идентификация тех, кто был в яме номер один, по которой есть список погибших.
…
Марина Лобанова:
22 ноября 2022 года захоронены 94 человека, из них, как говорилось, 14 известны поименно. А вообще сколько?
Денис Пежемский:
Очень аккуратно сформулирую. Дело в том, что у нас есть несколько случаев, идентификация которых не завершена. Она очень вероятна, но не завершена. Таких случаев всего три. То есть к тем шестнадцати, что у нас есть, добавляются еще три случая. Но они, возможно, отменятся. Возможно, отменятся, потому что просто не хватает данных.
Там, в частности, в той яме, о которой мы говорили, яме номер 1, в списке числится замечательный деятель рубежа столетий, комендант Севастополя, близкий Государю человек адмирал Михаил Михайлович Весёлкин. Я думаю, что мы с высокой степенью вероятности идентифицировали его останки. Но. У него нет верхней части скелета, в том числе головы. Мы не можем на сто процентов быть уверены, что это он. Эти останки, кстати, не захоронены, они оставлены для завершения экспертиз. Дело в том, что у него не осталось прямых потомков, возможность генетической экспертизы вообще очень сложна и дорога, если нет прямых близких потомков. Если остались родственники боковых ветвей или если образец, с которым производится сравнение, это тоже костные останки, это всё в два раза удорожает работу. Сейчас все прекрасно знают, что генетическая экспертиза современного человека – это просто поход в специализированную лабораторию, сдаётся либо кровь, либо слюна, либо щёточкой специальной водится по внутренней поверхности щеки и собирается так называемый щечный эпителий и по нему проводится экспертиза, и эти анализы не очень дороги, даже частное лицо может себе позволить такой анализ. Но как только начинаем говорить об извлечении ДНК из костей, в том числе костных останков значительной древности, тут начинаются сложности. Лабораторий, которые умеют это делать качественно, немного, и все они, в основном, не на территории нашей страны, в нашей стране такие анализы делаются, но эти лаборатории загружены материалами по древним народам. И это по-прежнему дорого. То есть просто так взять и вот протестировать какое-то количество… а вот давайте просто поделаем эти анализы и посмотрим кто кому родственник… это пока невозможно, пока невыполнимо по сложности методической и по дороговизне.
…
Четверо расстрелянных великих князей были внуками императора Николая I: Павел Александрович (сын императора Александра II), Дмитрий Константинович (сын великого князя Константина Николаевича), Николай Михайлович и Георгий Михайлович (сыновья великого князя Михаила Николаевича).
Вопрос, который очень часто мне задают, и он правомерен для этого комплекса жертв Красного террора на Заячьем острове, это, конечно, поиск останков великих князей, среди которых особенно выделяется замечательный историк и энтомолог Николай Михайлович Романов.
Как известно, сохранилось воспоминание княгини Палей, что ей передали информацию о расстреле этих членов Императорской фамилии именно в Петропавловской крепости. Для нас все возможные случаи идентификации одинаково важны, но, конечно, этот случай был в фокусе внимания все эти годы. А почему мы молчим на эту тему? Потому что среди всех вот этих сложных экспертиз… (а многие скелеты удалось собрать буквально как конструктор из сотен разрозненных, разделённых по разным ямам костей), мы ни в одной яме не обнаружили четырех индивидов заданного возраста (они все в возрасте старше 45, 45-50 и старше 50 лет, и вот останки четырех мужчин в этом возрасте в одной расстрельной яме не найдены нигде).
…
Мы должны допускать вариант, при котором великие князья погибли не в один день и попали не в одну яму. … В каждой яме есть 1 или 2 индивида этого возраста. И, совершая подготовку к захоронению 22 ноября 2022 года, я умышленно отказался от захоронения нескольких индивидов в этом возрасте (они из разных ям происходят). У них тоже разрушены черепа, не восстановимы, я не могу описать особенности морфологии головы и лица и соотнести их с фотографиями великих князей.
А здесь тоже на полях замечу, что можно было бы по данным морфометрии, по телосложению восстановить. Но удивительно, и это, кстати, проблема, которая стала ясна в ходе экспертиз так называемых екатеринбургских останков, останков семьи последнего русского Государя Николая II и приближенных к нему лиц… Все, кто этим занимался… и мы занимались уже на второй волне экспертиз… столкнулись с этой проблемой. Люди, которые на рубеже XIX-XX вв. не попадали в полицию – по ним нет данных морфометрии, то есть неизвестно, какого они были роста, какая была длина ноги, руки, размеры головы… Это всё можно только по одежде, что было в случае с останками Государя Николая Александровича проделано, по одежде данные восстановлены приблизительно, но для этого еще и методы восстановления признаков телосложения по костям должны быть в достаточной степени развиты. И случай, который я упоминаю, он очень яркий, потому что замечательный судебно-медицинский эксперт московский Виктор Николаевич Звягин по одежде восстановил размерные характеристики, которые должны быть присущи Николаю II, но восстановленные признаки по костям не совпадали с ними, исходя из самих работ, в публикациях Виктора Николаевича содержится эта информация. А тогда, в девяностые годы, методы реконструкции были до некоторой степени не развиты. И только вот в последнее десятилетие они развились настолько, что эти устанавливаемые признаки телосложения стали совпадать с тем, что восстановлено по одежде.
А в нашем случае у нас пока ничего такого нет, никто не провел экспертизу одежды великих князей, не сказал, какого они были роста, размерные характеристики частей тела нам не известны. Поэтому… индивидов, как я уже сказал, заданного возраста, чтобы 4 человека в одной яме и чтобы были хотя бы у нескольких черепа, которые можно соотнести с фотографиями – вот такого случая просто пока нет.
Вот эти все причины, собственно, позволяют нам говорить, что останки великих князей пока что мы не нашли или, если нашли, нам не удалось их выявить, если они вдруг по одному представлены в разных ямах.
И здесь одно важное обстоятельство за эти годы возникло, точнее, гипотеза, которая видится мне в достаточной степени обоснованной, хотя и умозрительной. Таких источников нет, но методы исторической конструкции позволили Ирине Александровне Карпенко предположить, что перемешанность останков в некоторых ямах, в верхних частях особенно, связана с тем, что в какие-то очень скорые годы после расстрелов, возможно, тела великих князей были изъяты. Раз перекопаны части ям, а у нас есть признаки, что иногда эти ямы перекапывают, когда связки ещё не до конца разложились, то есть кто-то, действительно, копался в ямах с телами недоразложившимися… Эту версию о том, что тела изъяли для того, чтобы их вообще никто никогда не нашёл, эта версия, повторю, умозрительная, но она возможна. Я придерживаюсь пока точки зрения, что мы не обнаружили останков великих князей.
…
Археологи по результатам своих работ (а площади довольно большие были открыты для поиска захоронений) пришли к выводу (я не помню, насколько окончательному), что ямы все обнаружены. А вот за годы наших экспертиз нам удалось прийти к важнейшему выводу, это, может быть, самое главное, что нам удалось сделать – это удалось доказать, что часть ям-выкидов не соединяются с теми ямами – «братскими могилами», которые у нас есть.
Да, часть таких ям-выкидов мы объединили. Мы нашли, от каких ям они происходят. А часть останков из вот этих ям-выкидов – она не подошла никому и – достоверно не подходит. Это на несколько рядов, разными людьми, разными экспертами, в разное время делалось… Мы повторно, без конца, проводили сопоставления… И мы уверены, … мы настаиваем на том, что ямы найдены не все.
…
О предположительном обнаружении останков последнего военного министра Михаила Алексеевича Беляева… Эта идентификация остается одной из наиболее вероятных. Эти останки из ямы номер 8 пока тоже не захоронены. Напомню, специфика этой ямы в том, что если все остальные ямы – «братские могилы», а здесь в яме индивидуальной был похоронен один человек, закопан, точнее, потому что здесь слово «похоронен» даже не подходит, закопан, зарыт, конечно, в чудовищной позе, лишь один человек. … Нужна генетическая экспертиза.
…
Других случаев упоминать не буду. Упомяну лишь сложности ямы номер 9, которая казалась «простой», но она преподнесла сложности в самый последний момент, буквально перед захоронением. Работы с останками из этой ямы проводились в самые первые годы, когда площади, отведенные под это, были не очень большие. И я работал в рамках тех упаковок останков, которые были предоставлен археологами. … Эта часть работы еще в 2015 году была завершена. Там часть скелетов была представлена пронумерованными черепами, а часть пронумерованными скелетами без черепов. Археологи не смогли в поле соотнести их друг с другом, и я знал, что в момент, когда будет большая площадь, или в момент укладки в гробы я эти останки сопоставлю… в общем, это за пару недель, при наличии площади, я решил, что, так как по данным археологического заключения это была яма непотревоженная или условно непотревоженная, я был уверен, что мы разложим легко эти останки… Поэтому мы попросили у руководства музея дать нам две недели перед церемонией захоронения для того, чтобы как раз разложить останки из этой 9-й ямы. И каково же было наше изумление, когда выяснилось, что вот эта проблема подбора, когда ничего ни к чему не подбирается – она встала в полный рост. … По результатам нашей работы последних двух недель перед церемонией захоронения 22 ноября 2022 года выяснилось, что яма номер 9 значительно перекопана тоже.
…
Почему мы пока оставили без захоронения некоторые ямы? Оставлены пока в рамках лабораторного хранения останки из ям-выкидов. Для чего они оставлены? Мы очень надеемся, что когда-то, наверное, когда общество будет к этому готово, надеюсь, что это произойдёт скоро, потому что эти раны нашего общества, которое, конечно, старается быть гражданским и православным, но путь этот трудный, даже не очень язык у многих поворачивается говорить «Красный террор», хотя это нужно произносить чётко, и всё-таки раскопки на Заячьем острове продолжатся. И если это произойдет и будут выявлены другие расстрельные ямы, то они потребуют подбора к ним частей останков, которые были найдены в уже найденных ямах-выкидах. Для этого довольно большой, значительный объем из этих ям-выкидов оставлен, и мы надеется, что будут новые работы, и мы сможем соотнести эти кости с новыми находками.
…
Да, подведена черта под большим этапом, но это, конечно, не конец.
Марина Лобанова:
А сколько всего человек примерно, по вашим подсчётам? Хотя мы уже поняли, что всё очень сложно.
Денис Пежемский:
На первом этапе более 180 человек мы насчитывали. … За годы работы по подбору костей друг к другу… сейчас мы остановились на числе людей около 160. … Минимальное число индивидов пока – 160 человек.
Марина Лобанова:
У большинства наших современников, мне кажется, представление, что способ расстрела времен Большого террора – это выстрел в затылок, а времен Красного террора – это расстрел такого типа – ставили к стенке и стреляли в грудь. Что можно сказать о способах убийства по этим останкам у Петропавловской крепости?
Денис Пежемский:
Здесь все варианты нам удалось зафиксировать, все варианты расстрелов. У нас есть погибшие, убиенные (три человека – достоверно совершенно), которым просто в рот было вставлено огнестрельное оружие… и разрушения черепа говорят о том, что стреляли в рот. Есть случаи, когда входное отверстие в области лица или прямо даже лба, то есть это выстрел не в затылок, а в лоб. Есть случаи и такие, о которых вы упомянули, выстрел в затылок, такой, в кавычках, «сталинский» способ. И довольно приличное количество случаев, когда … есть следы выстрела в грудь. Есть в грудь даже двумя выстрелами. … И есть случаи, показывающие, что это были расстрелы в спину.
…
Они, конечно, в самых беспорядочных позах… для описания это довольно тяжело, конечно… то есть это тела в навал, с вывернутыми головами, руками, ногами в разные стороны, друг на друге, вперемешку, переплетены тела друг с другом… И вот человек из могилы номер восемь лежал ничком, с вывернутыми назад руками, может быть, был связан, запрокинуты ноги у него были… может быть, ноги были немножечко вверх завалены… конечно, это все тяжело описывать.
…
См. также:
«К этим останкам трудно отнестись сухо-профессионально»
«Не все ямы на текущий момент найдены». В программе «Встреча» антрополог Денис Пежемский рассказывает о своей работе по исследованию останков из расстрельных ям, найденных у стен Петропавловской крепости. Эфир 24 ноября 2017 г. АУДИО
«Здесь не только жертвы красного террора, но и жертвы гражданской войны»
В рамках лектория в поддержку радио «Град Петров» – «Щедрая среда» состоялась лекция ученого секретаря Государственного музея истории Санкт-Петербурга Ирины Карпенко: «Петропавловская крепость. Узники 1917-1918 годов: пропавшие и выжившие». 8 ноября 2017 г. АУДИО + ФОТО + ВИДЕО
Расстрельные ямы у Петропавловской крепости – итоги раскопок
Слушайте интервью с ученым секретарем Государственного музея истории Петербурга Ириной Карпенко 22 и 29 июля 2017 г.
Память жива у живых
На месте расстрелов жертв красного террора у стен Петропавловской крепости Музей истории города провел памятное мероприятие. Репортаж. 5 сентября 2018 г. АУДИО + ТЕКСТ + ФОТО
«Я искал могилу отца, а нашел 40 тысяч могил»
«…Я решил искать своего отца, который пропал в 1937-38 годах, в годы репрессий. В ходе поисков я познакомился с бывшими летчиками. У них рядом с Левашовской пустошью был аэродром. И они в 1937-38-х годах летали над этой пустошью и сверху видели выкопанные траншеи. Через неделю – эти траншеи уже закопаны, а рядом или где-то в другом месте выкопаны новые траншеи…» Так начинает свой рассказ об одном из самых зловещих мест в окрестностях Петербурга Валентин Тихонович Муравский, один из членов группы «Поиск», занимавшейся розыском людей, пропавших в годы репрессий
Дело национальной чести
Койранкангас и Левашово: что делать с местами памяти репрессий. Вторая часть беседы с Анатолием Разумовым. АУДИО
«Мы постоянно получаем новые данные»
«Появляются новые документы, ранее неизвестные и неизученные, и возможности лучше исследовать уже известные». В программе Александра Мраморнова «Великий Собор» слушайте интервью с историком гибели Царской семьи, доктором исторических наук Людмилой Лыковой. Эфир 24 мая 2017 г. АУДИО
Два новых документа об убийстве Царской семьи
В цикле программ «К 100-летию убийства Царской семьи» историк Кирилл Александров рассказывает о двух найденных им в архивах ранее неизвестных документах следствия по делу об убийстве Царской семьи в Екатеринбурге и восстанавливает ход событий в Ипатьевском доме
К 100-летию убийства Царской семьи
17 июля Церковь вспоминает убийство семьи Романовых в Екатеринбурге. Предлагаем вашему вниманию сборник программ
Койранкангас — 2020
Репортаж о панихиде в урочище Койранкангас на Ржевском полигоне — месте расстрелов 1920 — 1930-х годов. 10 октября 2020 г. АУДИО
«Цель – избавить эту тему от мистификаций»
В рамках лектория в поддержку радио «Град Петров» – «Щедрая среда» состоялась презентация документального фильма «Расстрелы на Ржевском полигоне: от Красного до Большого террора» и встреча с авторами – режиссером Кириллом Хейфецем и одним из участником съемок поисковиком Павлом Крюковым. 11 октября 2017 г. Репортаж. АУДИО + ВИДЕО
Кого можно уничтожить?
«Бывшая дворянка», революционный матрос, белый офицер. Даниил Петров предлагает слушателям провести альтернативную, общественную «экспертизу ценности» архивных личных дел 1920-х годов, которые в наше время решено уничтожить. Эфир 9 декабря 2021 г. АУДИО
История государства — да. История человека — нет
Уничтожение личных дел в современной России — практика геноцида семейной памяти. Государство согласно платить только за историю партий и правительств, а историю конкретных людей — «измельчить методом шредирования». Юрист и генеалог Даниил Петров рассказывает о новостях архивов. Эфир 19 сентября 2020 г. АУДИО
Митрополит Вениамин никогда не был один
В программе «Возвращение в Петербург» историки Иван Петров и Никита Гольцов оценивают, с чем мы встретили и как провели 100-летие Петроградского процесса 1922 года. Эфир 12 сентября 2022 г. АУДИО
«Самый лучший из всех нас». Судьба Семена Чельцова, сына новомученика
Судьба сына новомученика протоиерея Михаила Чельцова Семена Чельцова. Программа Марины Лобановой «Встреча» с участием внука отца Михаила Анатолия Чельцова и автора программы «Ходим в архивы. Читаем документы» Екатерины Чирковой. АУДИО
О примирении. Как живут страны, у которых «неудобное прошлое»
В программе «Книжное обозрение» Марина Лобанова беседует с автором книги «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах» Николаем Эппле. Эфир 7 и 14 марта 2021 г. АУДИО + ТЕКСТ
«Священномученик Философ – достойный пример»
«…чтобы задуматься, чтобы что-то осознать, прикоснуться к этому лично и, может быть, найти какие-то ответы». Интервью с настоятельницей Константино-Еленинского монастыря игуменией Иларионой. Репортаж о передвижной уличной выставке, посвященной 100-летию мученической кончины протоиерея Философа Орнатского
100-летие мученической кончины священномученика Философа Орнатского
Настоятельница Константино-Еленинского женского монастыря игумения Илариона (Феоктистова): «В храм приходят не только потомки сященномучеников, но и потомки их прихожан». Эфир 19 октября 2018 г. АУДИО + ФОТО
«Сад памяти» на Бутовском полигоне: к 80-летию 1937 года
«Разрабатывая концепцию этого материала, мы изучали традиции нашей отечественной мемориальной культуры». В программе Александра Мраморнова «Великий Собор» принимает участие директор мемориального центра «Бутовский полигон» Игорь Гарькавый
Гонения времен Собора 1917-1918 гг.
В программе Александра Мраморнова «Великий Собор» принимает участие церковный историк Константин Ковырзин. Эфир 9 августа 2017 г. АУДИО
Судьба и семья протоиерея Михаила Чельцова
В рамках еженедельных встреч в поддержку радио «Град Петров» – «Щедрая среда» состоялась встреча с внуками известного петербургского новомученика, сподвижника митрополита Петроградского Вениамина, автора «Воспоминаний смертника о пережитом». 10 мая 2017 г. АУДИО + ФОТО + ВИДЕО
Разумеется, должен быть какой=то центр, куда можно было бы подать сведения о расстрелянных в ПП Крепости родственниках. Моих там четверо: — прадед — Щербов-Нефедович Павел Осипович,71 г., дед — Павел Павлович. 36 л. и два его брата — Георгий, 31 г, и Владимир, 22 г.
Потомки — мой отец Дмитрий Павлович (1906 — 1981) и я, Елизавета, *1935 г