«Ребенок должен быть уверен: что бы ни случилось – он все равно любим». Об истоках детской тревожности и путях ее преодоления

Программа Людмилы Зотовой

«Семья»

Психолог — Тамара Григорьевна Клещунова

СКАЧАТЬ ВСЕ ПЕРЕДАЧИ

Состояние «чистой», или, как иногда говорят психологи, «свободно плавающей» тревоги крайне трудно перенести. Неопределенность, неясность источника угрозы делает поиск выхода из положения крайне сложным. Испытывая гнев, я могу бороться. Испытывая печаль, я могу искать утешения. Испытывая страх, могу принять меры защиты. Но в состоянии тревоги я не могу ни защищаться, ни бороться, потому что не знаю, против чего защищаться и с чем бороться.

(Б.Кочубей, Е.Новикова. «Снимем маску с тревоги»)

Л.Зотова: Рождение ребенка. Обычно это событие приносит в дом радость, счастье, какие-то ожидания; но вместе с тем и заботы, тревоги, волнения, порой недоумение, как поступить. Воспитание ребенка включает в себя некоторые проблемы, которые мы, подчас, не можем решить сами. И тогда мы обращаемся к специалисту за советом, за помощью. К таким проблемам относится тревожность детей. Тамара Григорьевна, Вам слово.

Т.Г.Клещунова: Проблема тревожности детей волнует многих родителей. Действительно, если раньше ею были одолеваемы двоечники и отличники, то теперь и троечники тоже тревожны. По разным причинам. Вообще тревожность – одно из самых тягостных переживаний. И, кстати, из самых частых. Нам, взрослым, хорошо знакомо это чувство неизвестно откуда надвигающейся опасности, когда сердце замирает, когда срочно надо что-то делать. Это чувство не дает нам усидеть на месте. Что делать, куда бежать, чего опасаться, – не знаем. Тревожность ведь и определяют, как ощущение неконкретной неясной угрозы, неясного чувства опасности. В отличие от страха, у нее нет конкретного источника. Она охватывает человека как бы со всех сторон. Вообще жизнь прожить без тревог едва ли кому удается. В некоторых ситуациях тревожность полезна, полезен ее оптимальный уровень, необходимый для приспособления к действительности, для решения проблем. Например, перед контрольной: тревожность помогает собраться и сделать все необходимое. Однако избыток ее чрезвычайно опасен. В основе таких отклонений, как робость, агрессивность, страх, вялость, безразличие, уход в наркотики, наконец, лежат механизмы тревоги. Возникновение тревожности у детей определяется наличием внутренних конфликтов, постоянно действующих. Имеется в виду столкновение в душе двух противоречивых устремлений, когда что-то важное для ребенка одновременно и притягивает, и отталкивает. Например, требования к ребенку прямо противоположны от отца и матери: отец требует одного, мать – другого; а бабушка, кстати, третьего. Или требование непосильно ребенку; ранит его и ставит в униженное состояние. В первом случае он мечется между родными ему людьми, пытаясь совместить совершенно несовместимые правила и требования. Во втором случае он страдает от жгучего чувства невозможности достичь этих высоких результатов, на которые так рассчитывает его мама. В третьем случае любовь и привязанность к родному человеку, например, к матери, вступает в конфликт с ощущением холода, отверженности с ее стороны. И вот такой внутренний конфликт часто осложняется внешними конфликтами. А именно: когда между ребенком и сверстником не налаживаются отношения, когда между семьей и школой постоянные конфликты, когда, самое страшное, конфликты между родителями. Сама по себе тревожность – как предболезнь. Она постепенно ведет к депрессиям, к неврозам. Но ведь ребенок не может сосуществовать с собственной тревожностью. Значит, постепенно он ее как бы трансформирует на поведенческом уровне. Психологи отмечают три пути ухода тревожности. Ребенок ее снимает, во-первых, за счет агрессии, за счет агрессивного поведения. Чтобы почувствовать себя защищенным, этот незащищенный, с низкой самооценкой ребенок должен сделать так, чтобы его боялись. Вот и ходит эдакий петух по школе; и держит себя, как король; и тех, и других он может обижать. Конечно, в основе агрессии может лежать не только тревожность. Есть и другие причины, о которых мы поговорим в теме «Агрессия». Второй путь – это, конечно же, «умственная лень». Когда мы говорим: он ленится, не хочет работать, не хочет учиться и т.д., мы должны иметь в виду, что всему этому причиной может быть тревожность. Ребенок и не хочет познавать. Непознаваемое его как раз волнует, еще более волнует. А разве может тревожный ребенок примириться с тем, что на него еще сваливаются дополнительные тревоги? Значит – что? Надо просто уйти от этой умственной работы. Вот и перестает он работать. Вот и вырабатывается у него такое состояние, когда он вообще ничего не хочет делать. Он считает, что лучше вообще ничего не делать, чтоб потом не ругали за сделанное. Третий путь – самый страшный. Поначалу ребенок просто-напросто уходит в фантазии. Он начинает себя отождествлять с каким-то сверхчеловеком, который может в чем-то достичь очень больших высот. Да, все мы как-то фантазировали; но основная масса нас, взрослых людей, от реальности все-таки не отрывалась. Да и фантазии наши, в большинстве случаев, напрямую связаны с реальностью. Этот же тревожный ребенок уходит в свои фантазии, совершенно не совместимые с реальностью. Если это скрипач, он ведь не будет мечтать о том, как он, допустим, одерживает победу на конкурсе Чайковского. Нет. Он будет мечтать о той силе, которая помогла бы ему справиться с хулиганом, постоянно его обижающим. Он бы только пальчиком его толкнул, а тот бы так и вылетел со второго этажа, как в «Пеппи Длинный Чулок». Отрыв от реальности, кроме того, ведет к пассивному восприятию действительности. Он уходит, уходит от этой действительности. Его дискомфортное существование должно каким-то образом снижаться. За счет чего? Поначалу – это курение. Потом, в более старшем возрасте, это – алкоголь и наркотики. А параллельно идет, естественно, и лживость. Повторяю, путь пассивно-агрессивного поведения – страшный путь. Иной раз вернуть ребенка с этого пути психологам очень сложно! Лживость в ребенке может развиться настолько, что становится пороком. Ребенок перестает воспринимать реальность. Она делается для него болезненной. И он начинает в фантазиях придумывать о себе, для себя такое, во что он сам верит. И тогда он начинает говорить о том, что совершенно не совместимо с его реальной жизнью. Естественно, это воспринимается как лживость. Постепенно он к этому привыкает и, конечно, развития личности, увы, нет.

Л.Зотова: Тамара Григорьевна, я хочу тут попутно заметить: компьютер, все виртуальные игры – это ведь тоже уход от действительности. Наверное, эти увлечения помогают ребенку идти по этому третьему пути?

Т.Г.Клещунова: Конечно. Давайте теперь поговорим о том, что же делать, чтобы ребенок не становился тревожным. Что нам-то делать? В первую очередь, конечно же, помочь ему решить все проблемы, которые у него встречаются. Если это начальная школа – с учебой. Научить его учиться. Помочь ему приобрести навыки: трудолюбия, получения удовольствия от выполнения неинтересного дела. Помочь ему справиться с теми неприятностями, которые встречаются на пути у разных детей в разных видах. Если он хорошо соображает – у него могут быть неприятности одного рода; если у ребенка было органическое поражение головного мозга, и он проявляет гиперактивность – у него совсем другие неприятности. Но научить его справляться с неприятностями на позитивном уровне, помогая ему, не ругая и не клеймя, а помогая, – это самое главное. Потому что все неприятности в дальнейшем, в подростковом возрасте, имеют продолжение. Самооценка такого ребенка в начальной школе очень низкая; а в дальнейшем наваливаются и другие проблемы. Школьные проблемы у подростка остаются, но они как бы уходят на последний план. Но, тем не менее, жизнь его становится просто страшной. И, конечно, практически неизбежны такие явления, как уход в наркотики, алкоголизация и т.д. Мы же должны понимать, что все это – психологическая защита, оглушение для ухода от этих проблем. В начальной школе все эти проблемы детям должны помогать решать не только учителя, психологи, но и мы, родители. Ведь самое главное что? Сохранить душевное здоровье детей – это раз. Научить его сотрудничать со сверстниками – это два. И научить учиться – это три. Надо брать быка за рога; говорить ему: «Ничего, мы еще эти контрольные будем щелкать, как орешки; я верю, что у тебя все будет получаться хорошо» и т.д. То есть, эту уверенность надо ему как бы внушать. Они еще, слава Богу, внушаемы. Это, во-первых. Во-вторых. Никогда не демонстрировать ребенку противоречий в своих поступках и, естественно, в требованиях. Надо договориться с домашними, чтобы все требования были, что называется, в одну дуду. Потому что ребенку очень сложно, любя отца и мать, воевать как бы на два фронта. Другое дело, если отец для него не значим, что происходит часто с помощью мамы, то он не будет его слушать. Будет слушать только маму. А вот мама, допустим, говорит сегодня одно, а завтра – другое. Сегодня, например, можно телевизор смотреть два часа, а завтра – нет; только 15 минут. Это легкий пример. Сколько мы встречаем эти противоречивые требования; сколько угодно! Третье. Прежде чем к ребенку предъявлять какие-то претензии, надо хорошо подумать, не порождены ли они собственными амбициями? Почему мы эти претензии предъявляем? Надо внимательно присмотреться к ребенку и понять: он в состоянии их выполнить или нет. И, самое главное, мы ребенку должны доверять. Что такое доверие? Это ведь не означает нашу уверенность в том, что он все сделает хорошо. Ничего подобного. Мы должны знать одно: он имеет право на ошибки. Ребенок идет своим путем, под нашим руководством. Где-то мы ему даем право выбора. Конечно, даем: слово-то он всегда имеет. Это его жизнь. Он должен прожить ее сам, и ошибиться, и поправиться. Мы должны его держать все время в такой направленности: ты имеешь право ошибаться, но делать выводы из своих ошибок ты просто обязан. Это очень важно, особенно, когда они начинают взрослеть. То есть право на поступок и расплату за этот поступок – оставить за ним. И доверять этому выбору. Доверять выбору – это не значит, знать, что он всегда поступит хорошо. Да, может быть он сделает и не так, как надо. Но надо помочь ему справиться с этими бедами. Очень важно не оставлять без внимания те моменты, когда ребенок в каком-то плане чувствует себя плохо. А ведь сколько таких ситуаций у ребенка бывает! Вот ссорится отец с матерью, а ребенку плохо. Развелись – это просто шок. Или умер кто-то, или что-то еще. Здесь нам нужно быть очень внимательными с детьми. И, конечно, повторяю это во всех встречах, необходим тактильный контакт с ребенком. Это и объятия, и простые прикосновения. А глядеть с любовью в глаза ребенка – это же просто напоить его живой водой! Если ругаем его – ни в коем случае в глаза смотреть не надо. Можно ругать его, и надо бывает ругать, куда деваться-то. Но в глаза при этом смотреть нельзя. Два «кита» – доверие к младшим и честность взрослых – дают детям эмоциональное благополучие. А третий «кит», на котором, собственно, и стоит основа ребенка – это безусловное принятие ребенка. Принятие его таким, каков он есть. Да, сейчас очень трудные дети: с акцентуацией, психопатией, с какими-то соматическими болезнями. И есть данные, что почти половина детей прошли через органические поражения центральной нервной системы. Там страдает даже не столько мозг, как шейные позвонки. И это не дает ребенку возможности работать так, как хотелось бы. Мы должны уметь принимать гиперактивность или минимальную мозговую дисфункцию своего ребенка. Мы обязаны помогать ему справляться с этими проблемами.

Л.Зотова: Тамара Григорьевна, у меня вопрос о принятии ребенка. Порой, мама или бабушка могут сказать: если ты будешь получать хорошие отметки, я тебя буду любить. Но при плохих отметках – любви от нас не жди. При этом они искренне ожидают хорошего результата: мы даем ребенку стимул для учебы, да? Но на самом деле это и есть обусловленная любовь?

Т.Г.Клещунова: Конечно! Я уже говорила: если уровень притязаний у родителей высокий, они именно по этому образцу и «запускают» ребенка. Ведь очень многие дети-отличники в свое время были запущены по образцу «отличника». Потом уже мама охает: да не надо так много сидеть, ты столько часов сидишь за уроками, и т.д. А ребенок уже и не может иначе. Я даже не говорю о том, что у ребенка появляется чувство вины, потому что он не соответствует ожиданиям матери. А как часто ребенок начинает лгать! Например, мама с таким притязанием спрашивает: «Сегодня за этот тест ты сколько баллов получил?» Отвечает, столько-то. «А кто-нибудь получил больше баллов?». Может и получил, а ребенок скажет: нет. Ему так хочется угодить маме! А ведь это все-таки ложь. И мы ее спровоцировали. Мы должны его принимать детей безусловно, любить их любыми. И помогать, конечно. Где-то и наказать. Но лучше всего, если мы ему дадим возможность наказывать себя самому естественным наказанием. Вот тебе причина, вот тебе и следствие: сделал так – вот и расплатился. Или, по крайней мере, лишать его чего-то хорошего. Например, своего расположения. Не то, что я тебя просто не люблю, а как-то так: «Вот сегодня, знаешь, у меня просто настроение стало плохое, потому что ты так сделал, и я не могу тебе даже почитать сегодня». Или: «Я теперь так плохо себя чувствую». Как-то так. Но своей любви его ни в коем случае не лишать! Более тревожными становятся дети как раз у таких матерей.

Л.Зотова: И ребенок должен быть уверен: чтобы там ни случилось – он все равно любим. Его наказывают за поступок, а не за то, что он такой человек и живет в этой семье, да?

Т.Г.Клещунова: Да. И, кстати, любовь, которую нам проповедовал Христос, как раз и имела в виду позитивную направленность по отношению к ребенку. Не должно иметь место просто наказание. Закон должен исполняться с помощью поощрения, с помощью положительной направленности понимания проблем и сути ребенка. И, соответственно, необходимо наше личное включение в эти проблемы. Но не до такой степени, конечно, чтобы эти проблемы полностью ложились на нас. Тревожность ребенка часто развивается еще и потому, что родители полностью ему обеспечивают это вот растительное существование. Выращивая его как цветочек, они стараются предохранить дитя от всех дуновений ветерка. И подстелить соломки, чтоб не упал. Нет, он как раз должен иметь возможность самостоятельно решать многие проблемы, выращивать в себе социальную компетентность в разных делах, для того, чтобы в своем взрослении он был увереннее в себе, самостоятельнее, ответственнее за свои поступки.

Л.Зотова: Допустим, в ребенке с детства сформировалась тревожность: из-за завышенных требований родителей или по каким-то другим причинам, которые Вы уже называли. Но он все же учится хорошо, и уже стал старшеклассником. Он старается быть лучше всех, у него высокие амбиции, что сложилось стараниями родителей. Может ли тревожность у этого благополучного, с первого взгляда, ребенка выражаться как-то иначе, если она в нем все же сохранилась? Например, на физиологическом уровне? Может ли быть ребенок внешне успешен, а при этом у него развивается заболевание на физиологическом уровне?

Т.Г.Клещунова: Вообще говоря, когда человек хочет добиться больших высот, чтобы кому-то что-то доказать, – это ведь типичный случай невроза. А при неврозе самооценка низкая, и любой срыв в этой деятельности – мало ли какие могут быть проблемы – может так повлиять на ребенка, что в его личной жизни могут возникнуть очень серьезные неприятности. Поэтому наиболее оптимальна установка: «Я не хуже всех, я и не лучше всех, а я такой, какой я есть, я ценен тем, какой я есть». Это может ребенку помочь: самодостаточность на уровне адекватной оценки, уверенность в себе, наличие убеждений и умение постоять за них, наличие чувств и умение адекватно их выражать, уметь взаимодействовать с окружающими. Все это дает ему возможность стабильной жизни в среде людей. То, что он учится хорошо, еще ничего не значит. Ну, учится, ну и что? Сколько их таких, которые в личностном плане просто сошли на нет, только по той причине, что их сломала какая-то личностная проблема.

Л.Зотова: Мне приходилось встречаться со старшеклассниками, которые учатся хорошо, и родители ими довольны, но вот, например, в метро они могут потерять сознание, часто испытывают головные боли при выполнении домашних заданий. Может ли это быть следствием того, что от них все время чего-то ожидают? Дети стремятся к этой планке, а организм дает сбои, не выдерживает.

Т.Г.Клещунова: Нам нужно понимать следующее. Когда мы хотим, чтобы ребенок работал как можно больше… Отличники практически всегда работают на пределе своих возможностей, в организме все время работает та система, которая должна включаться только в экстремальных ситуациях. Конечно же, при этом переутомление неизбежно. А переутомление – это предболезнь. Как это выразится – на психическом уровне, на соматическом уровне – будет видно. Ведь депрессии, о которых так сейчас заговорила медицина, свойственна и младенцам. Сейчас говорят, что даже младшие школьники уходят в депрессии или в соматические болезни по причине депрессий.

Л.Зотова: Попробую подвести итог нашей беседы. Тревожность в детях – явление не такое уж редкое, к сожалению, в наше время. Формируют ее в ребенке, как это ни печально, часто сами родители. Мы любим своего ребенка, мы желаем ему добра, поэтому мы от него что-то требуем, желаем, а результат получается прямо противоположный ожиданиям. И для того, чтобы помочь ребенку избежать тревожности или преодолеть уже имеющуюся в нем тревожность, нам, родителям, необходимо, прежде всего, изменить себя. Чтобы изменить себя, мы должны увидеть свои ошибки. Это первый шаг. А второй шаг? Что Вы могли бы посоветовать?

Т.Г.Клещунова: Увидеть свои ошибки – дело очень сложное. Я, как мать, могу вам сказать, что лучше всего начать с того, чтобы взаимодействовать с ребенком как бы на равных; перестать его воспитывать. Надо жить вместе с ним, чтобы он в данный момент был счастлив. С утра его поднимать, естественно, не криком, если ему трудно вставать. Надо понять, почему он спит так долго и не хочет подниматься. Провожая его, надо с любовью поглядеть ему в глазки; рассказать, какие заботы предстоят вам самим, чтобы и он в согласии покивал: ведь и вам будет сегодня тяжко. Встретившись с ним вечером дома, сказать ему: «Господи, как ты-то, мой хороший, тут? А то я все с чужими да с чужими. Ты как?» И обнять его. Особенно это касается тех взрослых, которые много работают с другими людьми, с другими детьми. И когда ребенок что-то делает не так, надо не ругать его, а расстраиваться вместе с ним. Говорить ему: «Я же знаю, что ты не хотел, чтоб так получилось. Но давай посмотрим, чтоб в следующий раз уж такого не случилось». Или, как одна мама говорила: «Ну почему никто, кроме меня, не знает, какой ты у меня хороший!». Знаете, как его это вдохновляло! Хочу закончить разговор тем, что тревожность надо переводить в конструктивное русло, то есть, чтобы она помогала. Вот если я тревожна перед экзаменом, выпиваю таблеточку – вроде тревожность уходит. Мне все безразлично. Сдам я на «пятерку» экзамен? Не сдам. Еле-еле наскребу «троечку». Следовательно, конструктивная тревога, в отличие от деструктивной, всегда направлена на преодоление какого-то четко обозначенного препятствия. И здесь мы ему можем помочь. Во-первых, конечно, нужно обучить детей навыкам саморегуляции, то есть умению анализировать вот эти тревожащие ситуации. Он должен уметь заранее планировать поведение в некоторых ситуациях, видеть свои ошибки. Включая ребенка в какие-то внешкольные дела, расширяя круг его интересов, мы можем снимать эту тревожность, переводя ее в творческое русло. Естественно, таким путем мы будем поднимать его самооценку, что является основой основ снятия тревожности.

Л.Зотова: Тамара Григорьевна, Вы сказали, что надо не воспитывать ребенка, а просто жить с ним. Как Вы считаете, с какого возраста должен начинаться такой стиль взаимоотношений?

Т.Г.Клещунова: С младенчества. Когда ребенок рождается, его сразу помещают в кроватку, в отдельную комнату. Это не только у нас, на Западе так же. Он должен привыкать быть один. А он не может. И не хочет быть один. Он кричит, и этот крик может у него застрять в горле. Кстати, в дальнейшем развитие остеохондроза может быть последствием того, что он кричал и не смог всего этого выкричать. Очень неплохо принято в африканских племенах и в Южной Америке: носить ребенка всегда с собой, чтобы он не чувствовал одиночества. Тело к телу. Он хочет – ест, хочет – спит; вместе с матерью он трудится. Это не значит, что мы призываем к этому. Но когда ребенок плачет в своей кроватке, когда ему страшно в этом мире, почему не взять его на руки? Я точно знаю, что на Руси ребенок до года вырастал на руках. Или деды, или мать с отцом (хотя мать с отцом чаще всего были заняты работой), или кто-то еще из семьи, а семьи были большими, кто-то обязательно держал ребенка на руках. Где-то после семи месяцев, когда начинается «вылупление из яйца», когда он начинает познавать мир, он мог слезть с рук и ползать там, где хочет. Ему разрешали это делать; а потом – снова на руки, когда он этого хотел. А дети, как правило, этого хотят. Тревожность может развиваться, когда ребенок родился ослабленный, или у него обвитие пуповиной было, или еще что-то, и его не сразу приносят к матери, не прикладывают к груди – он, видите ли, устал. И пять дней он где-то сосет соску, а не материнскую грудь. А именно грудь снимает ту тревожность, которая у него появляется. Механизм тревоги начинает работать сразу после рождения. Вот смотрите, все было хорошо в чреве у матери, и вдруг – роды. Он попадает в этот мир – холодный, жесткий, полный яркого света. И нет этого родного – «тук-тук-тук» – сердечка матери. А дальше все это наслаивается.

Л.Зотова: А какие еще факторы, кроме семьи, могут увеличивать состояние тревожности детей?

Т.Г.Клещунова: Я уже говорила, что этим фактором могут стать плохие отношения с матерью, и, самое страшное, это усугубляется плохими отношениями со сверстниками.

Л.Зотова: А, может быть, плохие отношения со сверстниками и являются результатом тревожности?

Т.Г.Клещунова: Есть такой вот тип: робкий, застенчивый или гиперактивный. И их не принимают в свое общество, называют дураками: то они смеются, то плачут. Ведут себя так, что с ними всегда найдешь хлопот. Сверстники их выталкивают из своего общества. Это в начальной школе. А в более старшем возрасте уже наслаиваются психопатические акцентуации. Такие дети тоже не принимаемы сверстниками. Или, как я говорила, плохие отношения между родителями. Все было хорошо, когда он рос в младших классах, а потом начинаются всевозможные трения, разводы и т.д. Вот эти факторы и усугубляют детскую тревожность

Л.Зотова: Как могут родители помочь в отношениях ребенка с друзьями?

Т.Г.Клещунова: Надо наблюдать за ребенком, смотреть, в чем там дело. Если он такой застенчивый, не умеет войти в контакт со сверстниками в саду, допустим, надо научать его общаться с другими детьми. Во-первых, приглашать домой ребят. Но, бывает, пригласишь такого активного или двух таких активных, которые играют сами с собой, а ему, застенчивому, говорят: «Иди на кухню». Тут уж надо с ними посидеть, научить, угостить этих активных ребят, чтобы они поиграли с ним. А самое главное, когда он играет во дворе. Ребятишки играют, а этого стеснительного надо поучить, чтобы он смотрел с интересом, как дети играют. Ребятишки ведь любят, когда за ними с интересом наблюдают. Потом ваш ребенок может им сказать: «Как вы здорово играете, можно я с вами поиграю?» Конечно, разрешат, их нужно просто научать, как это сделать. Есть четыре тупиковых пути социализации, когда низкая самооценка и тревожность может развиваться. Это, в частности, угодливость. Ему хочется угодить всем: так хочется, чтобы его взяли поиграть! И чем это чревато, мы с вами понимаем? Или, второе, ему хочется командовать или, как говорят психологи, контролировать. Конечно, у него всегда с ребятами в отношениях будет плохо. Или, допустим, ему хочется быть лучше всех. Это ведь тоже тупиковый путь. Некоторые выбирают путь комфортности: пусть только меня не трогают; не надо мне никаких волевых усилий, так хорошо, так комфортно ничего не делать и плыть по течению. И в конечном итоге – в отношении с друзьями формируются какие-то изъяны. Надо все это замечать и помогать ребенку. Когда мы говорим с учителями на эти темы, мы подчеркиваем, что на первое место в классе должны быть поставлены отрегулированные отношения между ребятишками. В начальной школе, пока они еще не подростки, это вроде пока еще не так важно. Но когда ребенок вступает в подростковый возраст, его референтной группой становятся сверстники. Вот тут-то и начинаются проблемы. Для него никто не важен: ни мать, ни учитель – никто. Только сверстники имеют авторитет. А если в этой среде он сам, что называется, на низшей ступени? Да они же его затопчут! Поэтому нам надо об этом думать заранее.

Л.Зотова: Потом очень сложно исправлять то, что мы упускаем в детстве, да? Тамара Григорьевна, спасибо за Ваши советы родителям по поводу тревожности детей. Мы говорили о том, чего не следует делать родителям, чтобы не развивать такую черту в ребенке, как тревожность. Основной вывод из беседы – детям необходима наша искренняя любовь с самого момента их рождения.

СБОРНИК ПЕРЕДАЧ

СКАЧАТЬ

Программа «Семья» на Сервисе скачиваний