Реформация, религиозные войны и кардинал Ришелье

«Архивная история»

Совместная программа радио «Град Петров» и Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук

Гость: Владимир Владимирович Шишкин, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела всеобщей истории Санкт-Петербургского института истории РАН

Тема: старинные французские документы в составе коллекции академика Н.П.Лихачева. Реформация, религиозные войны и кардинал Ришелье

Эфир: 30 января 2023 г.

АУДИО

Владимир Шишкин:

Часто спрашивают: зачем русские историки, русские палеографы, учёные занимаются французскими документами сейчас? Насколько это важно, актуально, особенно с точки зрения сегодняшнего дня? И я всё время объясняю, что это не менее важно. Мы же никогда не сомневаемся в ценности собрания Эрмитажа, никогда не говорим, что Рубенс – это «не наше», Рембрандт – это «не наше» и так далее. Вот я всё время подчёркиваю, что наши коллекции, архивные, рукописные, коллекции автографов, это такое же национальное достояние Российской Федерации, как Эрмитаж, Пушкинский музей, Русский музей. Наши ценнейшие фонды рукописных источников, может быть, менее известны широкой публике, но вот в последнее время, а вернее, в декабре 2022 г., открылся Палеографический кабинет в нашем институте истории, куда будет доступ, в том числе, для всех желающих, там можно ознакомиться с отдельными великолепными примерами наших рукописных собраний. То есть наш институт будет функционировать не только как научное заведение, но и, в том числе, с элементами музейного заведения. Поэтому, ещё раз подчеркну, наши французские документы, старинный французские документы – это также наша история, наша российская история, они хранятся у нас и именно отечественным историкам и палеографам их изучать в первую очередь. Это настолько же важно, сколько важно понимать, что французская, европейская культура теснейшим образом связана с русской, вне зависимости от различных политических событий, мы всё равно развиваемся вместе, никуда нам от этого не деться. Поэтому очень важно понимать истоки, эволюцию Западной цивилизации, и, конечно же, соотносить с нашим отечественным историческим опытом.

Коллекция, собранная академиком Николаем Петровичем Лихачевым, коллекционером Н.П.Лихачёвым, была настолько большая, что, конечно, не в его силах и не в силах моих предшественников было описать всю эту коллекцию. Поэтому, я, к сожалению, могу констатировать, что работа по разбору и описанию, в частности, французских старинных документов, в самом разгаре, она продолжается. И сегодня, наверное, мне стоит рассказать только о тех документах, которые уже более или менее описаны и введены в первичный оборот.

…

Конечно, французская тема всем нам хорошо знакома с детства. Как бы мы к Франции ни относились, так или иначе, все мы прошли через «Трех мушкетёров», все мы прошли через «Королеву Марго», все прошли через великолепные произведения Александра Дюма, а эти произведения очень хорошо ложатся в детские головы, во всяком случае, ложились в наши головы в наше еще советское детство (сейчас, наверное, младшее поколение уже не так хорошо знакомо с Александром Дюма и уже какие-то другие приоритеты, но, тем не менее), Александр Дюма сказал своё слово и, в общем, он внёс французскую культуру в нашу жизнь и в наше сознание. Он писал свои романы, в том числе, основываясь на прочтении значительного количества французских документов, мемуаров, он сам об этом писал, что он сюжеты брал из французской истории. Так вот, я могу сказать, что если взять любой документ из нашей коллекции – вот за этим документом стоит большая, цельная история. За каждым документом. О нём можно рассказывать часами. Работу архивиста я всё время сравниваю с работой следователя. Мы, на самом деле, раскручиваем историю, которая стояла за этим документом. Кто, в каком виде его написал, когда, на какую аудиторию он был нацелен, что он нёс, на каком материале он был написан. Дело в том, что материал документов, которые у нас есть, это, с одной стороны, пергамен, то есть пергаменные документы, на пергамене (или пергаменте, как угодно, в Петербурге принято говорить пергамен). То есть это телячья кожа, выделанная специальным образом, и именно на этом материале записывали самые важные, как правило, приказы королевские, какие-то финансовые документы оформлялись, с тем, чтобы эти документы хранились достаточно долго и потомки могли эти документы спокойно использовать. Вот что мы сейчас благополучно и делаем. Но документы, которые написаны на бумаге, как правило, бумага тоже необычная, бумага со специальными водяными знаками, бумага в шестнадцатом, в пятнадцатом — восемнадцатом веках выпускалась отдельными типографами, у каждого типографа были свои собственные, уникальные, отличающиеся друг от друга водяные знаки. Конечно, короли заказывали себе отдельную бумагу. Так вот, бумага тоже представляет собой отдельный интерес и зачастую даже, если на письме, документе не стоит даты, по филиграням этой бумаги мы можем определить время создания и даже место, где эта бумага была произведена. Но сохранность бумажных документов гораздо хуже, чем у пергамена.

…

Я сегодня хотел бы поговорить о трёх ключевых вехах во французской истории. Эти вехи отражены как раз у Александра Дюма и, так или иначе, все с ними соприкасались в той или иной степени. Это, конечно же, Реформация вместе с Итальянскими войнами французских королей в XVI веке. Это войны религиозные или гражданские, которые очень сильно обескровили Францию в конце XVI века. И, наконец, французский абсолютизм XVII века, абсолютная монархия, которая ассоциируется с именем знаменитого политика кардинала Ришелье, во многом – творца современной французской государственности, творца политического, чиновничьего аппарата, который он необыкновенно упорядочил. Собственно говоря, кардинал Ришелье до сих пор является такой знаковой фигурой во французской истории, неувядающей, время от времени мы можем смотреть, что появляются ежегодно десятки его биографий самых различных, в общем, это фигура востребована несмотря на всю свою неоднозначность.

Я хотел бы поговорить сначала о документах, которые у нас хранятся, документах шестнадцатого столетия. Дело в том, что именно XVI — XVIII века представлены наиболее обильно, это не могу сказать тысячи, но это сотни важнейших документов.

XVI век начался для Франции… его назвали свинцовым, философ Мишель де Монтень назвал его свинцовым, потому что Франция вела бесконечные войны. В конце XV века она стала единым централизованным мощным государством, которое нуждалось в определённой экспансии. И французские короли обращали внимание на богатую, но раздробленную Италию, у них были династические претензии на итальянские земли. И вот у нас очень много документов, которые относятся к этим Итальянским войнам. В частности, вот есть один совсем уникальный документ, который был подписан королём Франциском Первым, королём-рыцарем, как его называли, это король, который, в общем, лично много и не всегда успешно воевал, но тем не менее. В 1522 году он выделяет значительные суммы денег для поддержания французской администрации в городе Генуе. Дело в том, что Генуя, итальянская современная Генуя, в течение 10 лет была под французской властью, французы захватили её в 1512 году и французская администрация 10 лет управляла Генуей. Отчасти итальянская знать, итальянская элита и одна из самых знаменитых семей итальянских Фрегозо поддержали французское присутствие. В общем, конечно, их во многом потом стали воспринимать как предателей. Вот семья Фрегозо от имени французского короля управляла Генуей. И как раз адресатам этой французской финансовой помощи (я в данном случае говорю о конкретном документе) Франциск Первый выделяет довольно значительную сумму, почти в 20000 турских ливров, это французская денежная единица на тот момент, выделяет в помощь этим французским администраторам, но, к сожалению, уже помощь бесполезна. Помощь была выделена, но деньги до Генуи не дошли. Соперник Франциска Первого политический, главный на Европейском континенте, император Карл V Габсбург буквально спустя несколько дней в этом же 1522 году захватил Геную, вернул генуэзцам их власть под своим протекторатом. Неизвестно, что стало с этими деньгами. Семья Фрегозо бежала во Францию и, в общем, там натурализовалась.

Итальянские войны где-то были сопряжены с движением Реформации. Реформация – это второй величайший раскол христианского мира после раскола XI века на православную и католическую церковь. В данном случае, в XVI веке, раскололась уже Западная, католическая церковь. И раскололась на протестантские церкви, их возникло много, сразу несколько, и на сторонников собственно католической религии. Движение Реформации охватило буквально все слои французского общества, в том числе – королевскую семью. И вот у нас хранятся несколько документов, совершенно уникальных. Французский король Генрих II в 1548 году, это сын Франциска Первого, французский король Генрих II ведёт переговоры со своим родственником, итальянским герцогом Феррары о судьбе своей тётки, жены герцога Феррарского, звали её Рене Французская. Рене Французская – это тётка Генриха II, которая открыто исповедовала протестантскую религию. Конечно, это был большой европейский скандал: принцесса крови, дочь короля, жена герцога Феррарского, тётка французского короля –  стала протестанткой. На тот момент ещё не было названия гугенотов, название гугенот появляется во второй половине 1560-х годов. Гугеноты – это французское национальное наименование протестантов, то есть тех, кто откололся от католической религии, но тогда такого названия ещё не было, это сороковые годы. Но вот интересно, что письма Генриха II личные. То есть обычно королевские письма визировались или заверялись государственными секретарями, такова была практика, то есть государственный секретарь ставил свою подпись ниже королевской, с тем, чтобы как бы завизировать королевское письмо, как бы удостоверить, верифицировать. А в данном случае речь идёт о личной переписке, король ставит свою личную печать. И эти письма чрезвычайно ценные, ничего подобного во Франции нет. На самом деле король и герцог обсуждают судьбу Рене Французской, и, в общем, король говорит о том, что он готов послать специального проповедника, такого очень авторитетного отца, теолога, доминиканца Матье Ори,  который бы убедил его тётку вернуться в лоно католической церкви, чтобы не вызвать в дальнейшем большой европейский скандал. И герцог с этим соглашается. И так как он уже изолировал свою жену, то французский король просит эту изоляцию снять, потому что у неё были отобраны все её слуги, и французский король пишет о том, что он готов прислать ей французских слуг, то есть прислать несколько десятков дам и кавалеров, с тем, чтобы обеспечить почётное окружение французской принцессы. Вот такая уникальная переписка, ничего подобного, как я сказал, во Франции нет, эта переписка не издана, и надеюсь, что рано или поздно российская публика ее узнает.

Судьба Рене Французской удивительна, она так и не смогла помириться с мужем, она не смогла отказаться от протестантской религии, эта женщина была твёрдых убеждений. Французский король в итоге вернул её во Францию. Так как у неё был иммунитет по крови, она была принцессой крови, её нельзя было посадить в тюрьму, то ей предоставили резиденцию на территории Франции, замок Шательро. Этот замок был удалён от всех ключевых королевских резиденций, но, тем не менее, это было большое, достаточно удобное владение, где она и прожила всю оставшуюся жизнь. Но с ней, правда, была ещё одна удивительная история, ведь она являлась бабкой герцога де Гиза. Герцоги Гизы – это  главы католической религии во время религиозных войн, то есть ультра-католики. То есть бабушка – протестантка, а внук – ультра-католик. Вот этот самый герцог де Гиз спас от смерти свою бабушку во время Варфоломеевской ночи в 1572 году. Она приехала на свадьбу Генриха Наваррского и Маргариты Валуа и, в общем, её жизнь подвергалась опасности, а внук спрятал её в своём доме.

…

«Варфоломеевская ночь продолжалась в течение двух месяцев».

…

И вот очень интересный документ… Карл IX пишет Генриху Анжуйскому, что прибыли «два польских увальня» (а надо сказать, что Польшу во Франции XVI века называли Сарматией). Польские дворяне внешне очень сильно отличались от французских дворян, есть один интересный гобелен, он хранится в галерее Уффици во Флоренции, как раз польская делегация пребывает к французскому двору в 1573 году. И там польские дворяне с выбритыми головами, с чубами и так далее.

И вот Карл IX пишет брату, который ведет осаду гугенотской крепости Ла Рошель, о том, что они направляются к нему в лагерь, так как они его не застали при французском королевском дворе, направляются к нему в лагерь под Ла Рошелью, чтобы предложить какие-то свои условия, приглашая его на польский трон. Сейм польского дворянства состоялся через 2 месяца после настоящего письма, как известно, 9 мая 1573 года, и этот самый Генрих Валуа был избран королём Польши. То есть, видимо, то, что ему привезли вот эти два польских дворянина, на эти условия Генрих согласился.

На самом деле у нас в архиве хранится большая переписка Генриха Анжуйского и короля, где он подробно сообщает о ходе этой самой осады Ла Рошели. Из этих писем можно понять, что осада была довольно тяжёлая для обеих сторон. Во французском лагере, который осаждал, возникла эпидемия. Эпидемия, в свою очередь, возникла из-за плохой воды, из-за недобросовестных поставщиков. Французские купцы, которые поставляли, допустим, продовольствие в этот самый лагерь, поставляли, видимо, его не очень хорошего качества, там, в частности, было протухшее мясо, об этом речь идёт, оно вызвало какие-то инфекции, в итоге французский лагерь весь заразился. Осада была, конечно же, ослаблена. Не менее серьёзное положение было и в Ла Рошели. Самое интересное, что у нас есть переписка и из Ла Рошели, тоже адресованная королю, где, в общем, уже ведут переговоры, на каких условиях они могли бы сдать город.

…

Неожиданным образом во всех наших документах тема России постоянно всплывает. Тот же самый Генрих Валуа, Генрих Анжуйский, как его знали во Франции, это первый монарх, который, прибыв в Польшу, тут же завязал личные отношения с Иваном Грозным. Нам известно как минимум четыре письма из тех, которые он послал в Москву. И как минимум два, ему адресованных из Москвы. Это было дружеская переписка, это была переписка с расчётом на то, что Иван Грозный и Генрих Валуа придут к мирному соглашению. Но, к сожалению, этого не случилось, поскольку скончался Карл IX, старший брат Генриха, и тот помчался из Польши во Францию, с тем, чтобы надеть на себя корону французскую. Но самое удивительное, что в день своего отъезда (это же был, в общем-то, секретный отъезд для его польских подданных) он успел написать письмо Ивану Грозному, где сообщил о своём отъезде. Единственному своему адресату, больше он никому не писал о том, что он уезжает из Польши. Вот Ивану Грозному он написал такое письмо. Поэтому тема России неизменно присутствует, ещё раз подчеркну, так или иначе, во многих из наших автографов.

…

Вернувшись во Францию, Генрих Валуа стал Генрихом III. Он всю жизнь боролся и с гугенотами, и с ультра-католиками, занимая такую третейскую позицию. В итоге, как известно, погиб. От него осталось довольно много писем, которые хранятся у нас в архиве. … Генрих Валуа, несмотря на религиозные войны, пытался ещё защитить собственное купечество. Кстати, он обращался и к Ивану Грозному, когда французские купцы оказались в тюрьме в Москве в 1580 году. Иван Грозный внял его просьбе, французские купцы были отпущены через 15 месяцев заключения (там отдельная история, не буду о ней долго распространяться).

Что у нас хранится из автографов, рукописей кардинала Ришелье. Хранится у нас довольно много и много интересного. К нам попала, в том числе благодаря Н.П.Лихачёву, часть архива кардинала Ришелье. В шестнадцатом-семнадцатом веках понятия государственного архива не существовало. Все исходящие документы оседали у адресатов. … А вот документы входящие, то есть те, которые регистрировали, допустим, документы, адресованные тому же Ришелье или королю, или королеве, они прежде всего попадали, конечно, не в руки Ришелье и не в руки короля, не в руки королевы, они попадали в руки государственных секретарей или дежурных секретарей, которые затем их оформляли, они их регистрировали. Система регистрации была уже активно развита везде. Специальные регистрационные пометы ставились на письмах – когда и где это письмо было получено.

…

Вот у нас хранится переписка Ришелье, Людовика XIII и Анна Австрийской. Представление, что Анна Австрийская всю жизнь враждовала с Ришелье и со своим мужем, как раз этой перепиской развеивается. Людовик XIII отдаёт приказ своей жене укреплять Париж. И Анна Австрийская в письме описывает, что она делает. Она ездит и инспектирует фортификационные укрепления, строительство этих фортификационных укреплений. Дело в том, что испанские войска наступали с северо-востока, из Фландрии, из территории современной Бельгии, и Париж был под угрозой. И вот Анна Австрийская должна была организовать оборону. Как раз кардинал Ришелье, Анна Австрийская и Людовик XIII очень интересно описывают все организационные моменты – что, как они делали, в какой последовательности.

…

Марина Лобанова:

Ваша оценка личности этого человека – как вы считаете, хороший/плохой?

Владимир Шишкин:

Ришелье был очень сложным человеком. … Французы его оценивают очень сложно. Мы его оцениваем гораздо лучше. Вот недавний юбилей Ришелье в основном был сконцентрирован, как ни странно, только на его роли мецената и покровителя академии научной и, так сказать, мецената в области культуры. Политическая его роль сейчас замалчивается, считается, что, в общем, он создатель абсолютной власти короля, той власти, которая была впоследствии названа «старым порядком» во Франции и которая погибла во время Французской революции. Вот такой как бы главный тренд оценки Ришелье. Мы его оцениваем иначе. Вот с подачи моей духовной бабушки, Александры Дмитриевны Люблинской (это наш крупнейший историк XX века, франковед, которая много занималась Ришелье и написала о нём целую трилогию великолепную научную) Ришелье оценивается скорее положительно, и, в общем, я присоединяюсь к этому мнению. Дело в том, что он всё-таки заложил основу нынешней французской государственности. Вот нынешняя основа французской государственности – современная бюрократия с современными принципами, мощными государственными институтами – во многом это заслуга кардинала-министра.

Марина Лобанова:

Есть такой наш отечественный ход, как оценивать политиков: его деятельность отложила революцию или приблизила? Вот про Ришелье что можно сказать?

Владимир Шишкин:

Конечно, такая жесткая политика Ришелье привела к ответному ходу. Вскоре у преемника Ришелье кардинала Мазарини возникли проблемы с фрондой. Как известно, во Франции было движение против абсолютной власти короля, так называемая фронда, она длилась в течение 5 лет. Это было восстание представителей различных французских институтов, прежде всего судейских институтов, против крепнущей власти короля. И, в общем, это восстание закончилось, как известно, поражением фронды. Поэтому я могу сказать, что вся политика Ришелье имела далеко идущие последствия. Но дело в том, что даже после Французской революции ведь к ней вернулись. И в XIX веке Ришелье был героем, на самом деле. Это в XX веке снова был пересмотр отношения к его личности.

…