С чего начинается десталинизация. К 65-летию «XX съезда партии»

Программа «Уроки истории»

Передачу ведет главный редактор радио «Град Петров» протоиерей Александр Степанов

Гость: историк Кирилл Анатольевич Болдовский

Тема: 65-летие XX съезда Коммунистической партии Советского Союза

Эфир 12 апреля 2021 г.

АУДИО

 

Протоиерей Александр Степанов:

Здравствуйте, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Уроки истории», у микрофона протоиерей Александр Степанов. В этом году исполнилось 65 лет с XX съезда Коммунистической партии Советского Союза, этот съезд проходил с 14 по 25 февраля 1956 года и во многом стал таким переломным моментом в осмыслении, в понимании того, чем был предшествующий исторический период советский. Этот съезд проходил поначалу вполне по обычной схеме, но закончился он 25 февраля особым докладом, который выслушали только члены съезда, все посторонние люди были удалены. И вот этот доклад Никиты Сергеевича Хрущёва произвел шокирующее впечатление на всех, потому что большинство участников съезда совершенно не ожидали подобного поворота. Я думаю, наши слушатели понимают примерно о чем идет речь. И вот для того, чтобы нам более серьезно взглянуть на то, что же произошло, каковы были причины этого поворота, какие, может быть, были исторические последствия этого события, мы пригласили к нам в студию кандидата исторических наук, научного сотрудника Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук Кирилла Анатольевича Болдовского. Он занимается советской историей предвоенного и послевоенного времени и много знает об этих событиях. Первый вопрос, который, естественно, возникает: почему, собственно говоря, произошел такой поворот? Понятно, 53-й год – смерть Сталина, проходит три года и происходит какая-то внутрипартийная борьба между ближайшим окружением, кого-то довольно быстро уничтожают, тем не менее, остается группа людей, которая выясняет, кто же будет в конечном счете тут первым лицом. На момент съезда первым секретарем ЦK оказывается Никита Сергеевич Хрущёв. Что же вынудило его, какие мотивы были для того, чтобы обо всем этом рассказывать?

 

Кирилл Болдовский:

Спасибо большое. Да, действительно, в современном историческом сознании роль XX съезда чрезвычайно высока. Многие считают, что именно доклад Хрущёва на XX съезде явился вот тем переломным моментом, который ознаменовал начало периода десталинизации. Следует сказать, что хотя мы достаточно много знаем о предпосылках подготовки так называемого доклада Хрущёва, о тех последствиях, той реакции, которую он вызвал как в СССР, так и в мире, несмотря на все это, очень много вопросов остаются до сих пор не выясненными до конца. И эти вопросы находятся в центре внимания историков, занимающихся этим периодом, и служат предметом для обсуждения.

Не так давно, 3 марта, в нашем институте прошла Всероссийская научная конференция, которая называлась «XX съезд. Предпосылки и последствия», в ходе которой ученые из разных городов России, а также из-за рубежа наши коллеги, пытались проанализировать, поставить вопросы или дать какие-то версии по поводу тех самых предпосылок и результатов этого съезда. Что можно сказать о том, какие вопросы интересуют историков сейчас в связи со знаменитым докладом Хрущёва? Сразу хочу оговориться, далеко не со всеми утверждениями лично я согласен, это процесс исследования, появляются, становятся доступными новые источники, появляются новые взгляды, концепции, поэтому я попытаюсь суммарно рассказать о тех вопросах, которые возникают перед историками в связи с этим знаменательным событием.

Итак, начнем по порядку, начнем с предпосылок появления этого знаменитого доклада.

Следует отметить, что доклад не являлся чем-то совершенно неожиданным ни для высшего руководства страны, ни для даже большинства делегатов съезда. Они, кстати, были предупреждены о том, что будет доклад, не все знали его содержание, примерно знали тематику, «О культе личности и его последствиях», название тоже было известно не всем, но, тем не менее, о том, что такой доклад будет, многие были осведомлены.

Если говорить о процессе реабилитации, о процессе осознания высшим руководством страны и оценке действий государственного и партийного аппарата сталинского времени, то прежде всего нужно сказать, что этот процесс начался непосредственно сразу после смерти Сталина, в марте 53 года. Уже практически на следующий день после смерти Сталина были приняты первые решения об оправдании осужденных по политическим статьям. Как часто случалось в советскую пору, первыми оправданными в этой ситуации были родственники самого высшего руководства страны, первой оправданной, документально зафиксировано, была жена Молотова, затем был брат Кагановича, ну и так далее. Потом последовало разоблачение так называемых организаторов «Дела врачей» и оправдание арестованных по этому делу, они были отпущены на свободу. Затем наступил этап рассмотрения и реабилитации, оправдания осуждённых по так называемому «Ленинградскому делу», уже в 54 году Хрущёв вместе с генеральным прокурором Руденко, приезжая в Ленинград, делали доклад об этой реабилитации. Также были рассмотрены «дела» военнослужащих, в первую очередь генералов, осужденных послевоенный период, в частности, генерала Телегина, соратника маршала Жукова, и других.

Но следует сказать, что большинство вот этих реабилитационных процессов того периода было в прямую связано с борьбой за власть в высшем руководстве страны. Так, в организации «Ленинградского дела» был первоначально обвинен исключительно Абакумов, министр госбезопасности, уже арестованный к тому времени, и Берия в 54 году. На них была возложена ответственность за это дело. Хрущёв воспользовался оправданием осуждённых ленинградских руководителей как средством борьбы, в частности, с бывшими руководителями госбезопасности и с Берией. Кроме того, в процессе организации судебного процесса над Берией и, как тогда говорили, его приспешниками, то есть высшими сотрудниками госбезопасности, также были разобраны ряд дел, в частности, грузинские дела, «Мингрельское дело», и, кроме этого, выяснился ряд фактов о бессудных расправах, фактически убийствах, осуществленных по приказу высшего руководства страны.

Все эти факты и компания по реабилитации вызвали значительное количество обращений с просьбой о пересмотре приговоров, о реабилитации, которые стали направляться как в прокуратуру, так и в партийные органы, шквал этих обращений нарастал.

 

Протоиерей Александр Степанов:

Вообще это в газетах печатали, о том, что вот реабилитируется такие-то…

 

Кирилл Болдовский:

Нет, конечно. Но частично печатали, допустим, объявление об оправдании врачей арестованных было сделано публично, хотя никакого официального разбирательства по поводу причин возникновения этого дела, хода его – не было. Был опубликован указ о лишении известный Лидии Тимашук ордена, которым она награждена. То есть вот такое всё было. Процесс Берии был вообще практически закрыт, материалы процесса были разосланы по партийным организациям в форме брошюры как постановление, такая краткая сводка. Что касается осужденных ленинградских руководителей, то доклад об этом был сделан на собрании партийного актива, в частности, в Ленинграде, и широко в прессе это не освещалось.

 

Протоиерей Александр Степанов:

То есть откуда широкие массы, так сказать, узнали о том, что это произошло и в связи с этим стали обращаться?

 

Кирилл Болдовский:

Во-первых, никогда утаить, в общем-то, особо не удавалось. Тот же самый доклад Хрущёва, хотя он был и закрытым, но он буквально через очень короткое время попал на Запад и был опубликован в газетах. Хотя в СССР он был формально закрыт вплоть до 90-х годов. Хотя, понимаете, что такое «закрытость»? Информирование и признание – все-таки разные вещи. Если он читался на всех закрытых собраниях, в комсомольских ячейках, причем, на собраниях, где он считался, часто не соблюдался контроль. Согласно документам, очень много экземпляров доклада было просто утеряно, вполне естественно. Очень много партийных организаций, куда рассылалась копия доклада. Он рассылалася коммунистическим партиям стран Восточной Европы.

 

Протоиерей Александр Степанов:

Я имею в виду до съезда еще, вот те реабилитационные дела, которые проходили…

 

Кирилл Болдовский:

Конечно, конечно, об этом знали, об этом ходили слухи, частично об этом знали, многие делегаты были в курсе. Ведь, понимаете, факт информации и факт признания – это немножко разные вещи. Одно дело, когда все знают (тот же доклад все знают), совсем другое дело, когда он опубликован и явление становится, если хотите, признанным, а в советской системе это было очень важно.

 

Протоиерей Александр Степанов:

Конечно.

 

Кирилл Болдовский:

Поэтому сам факт произнесения этого доклада, безусловно, безусловно, остается очень важным.

…

Говоря ещё предпосылках доклада обязательно надо упомянуть о дискуссии, которая сейчас продолжается среди историков, и которая, если очень упрощенно подходить, сводится к вопросу о том, был ли факт доклада или факт вот такого официального начала кампании по десталинизации обусловлен какими-то кризисами или процессами, происходящими внутри советской системы управления. Существуют разные точки зрения на этот счет и они достаточно обоснованные. Лично я придерживаюсь той точки зрения, что сам по себе доклад не был вызван необходимостью решить внутренние проблемы. В принципе, по ситуации на 56-й год как таковых кризисов, угрожавших существованию советской системе управления, в общем-то, не было. Кризис в сельском хозяйстве, который нарастал с первых послевоенных лет и продолжался, это был такой перманентный кризис. То есть оттого что пройдет еще два года, да, ситуация, скорее всего, ухудшилась бы еще, но необходимости и прямой связи изменения системы управления или подходов к тому же сельскому хозяйству напрямую ну никак не прослеживается. Тем более, что, кстати говоря, сам Хрущёв был отнюдь не либерал в области сельского хозяйства, как известно, вся деятельность Хрущёва в значительной мере сводилась к ограничению экономической свободы крестьянства, и ограничению и личных участков… В общем, целый комплекс мер. И конечно, это была не связано. Международная обстановка в ту пору, конечно, была очень напряженной. Хотя уже в период с 53 до 56 года были предприняты новым руководством целый ряд мер, которые позволили несколько сгладить кризис в международной обстановке. Но и это не было вопросом, требующим немедленного разрешения. Скорее можно говорить о ситуации в самой власти, о том, что Хрущёв таким образом рассчитывал всё-таки занять лидирующие позиции среди высшего руководства страны. Это больше похоже на то, что соответствует реальности, хотя и здесь, собственно, методы могли быть совершенно разные. Как всем известно, доклад явился следствием или продуктом, если хотите, деятельности так называемой «комиссии Поспелова». Этот доклад готовился достаточно долго, мало того, в материалах комиссии Поспелова содержалось больше данных, цифр о сталинских репрессиях и предвоенной поры тоже.

Говорят еще о значении этого доклада, следует обязательно подчеркнуть, что именно этот доклад заложил основу той концепции, той оценки сталинского времени, которая, в общем-то, доминировала и в годы правления Никиты Сергеевича Хрущёва, да и, в общем-то, и в последующие годы тоже.

Концепция сводилась к следующему: в силу различных причин возник культ личности Сталина, когда Сталин стал пользоваться такого рода авторитетом, что ему никто не мог возразить, из ближайшего окружения. Здесь очень характерно слово «не мог». Они заранее выдавали себе индульгенцию: они, может быть, и хотели бы возразить, но «не могли».

В силу того, что стали доминировать исключительно мнения Сталина, он стал ошибаться и видеть врагов там, где их не было. Именно этим обусловлены массовые репрессии, в первую очередь, истинных, верных коммунистов, а именно о них шла речь. Они были репрессированы по ошибке, несмотря на то, что были преданны и Коммунистической партии, и лично тов.Сталину.

Этим же докладом были заложены и границы реабилитации. Если речь могла идти о реабилитации отдельных персонажей советской истории, в частности, военачальников перед войной, то речь о реабилитации обвиненных по трем Большим Московским процессам уже не шла. Это была та граница, которую так и не перешел никто в советский период. Ни Бухарин, ни Рыков, ни Зиновьев и Каменев. Ни Шляпников, ни Сокольников, ни Пятаков – ни о ком из них не был даже рассмотрен вопрос о реабилитации.

…

 

Протоиерей Александр Степанов:

Возвращаясь к вопросу о причинах. Вот вы видите все-таки причину в чем? Почему Хрущёв решает это сделать? Он решает или это группа какая-то в Политбюро, в высшем партийном руководстве. Почему они решают? Вроде как внешних причин нет, значит какая-то внутренняя, очевидно, причина?

 

Кирилл Болдовский:

Понимаете, для начала, наверное, следует задать такой вопрос: а представляли ли они последствия того процесса, который они начали? Что будет дальше? Представляли ли они это? И на мой взгляд, ни Хрущёв, ни ближайшее его коллеги (сложно назвать их соратниками) по Политбюро, ни работники партийных органов, готовивших доклад – не представляли себе тех последствий, которые может вызвать кампания по исследованию деятельности сталинского режима. Давайте еще раз посмотрим на развитие. Сначала-то речь шла об очень простых вещах: вот Сталин умер, Сталин запрещал реабилитировать Полину Жемчужину – жену Молотова, но мы-то все знаем, Полина не виновата. Давайте ее реабилитируем? Давайте. Вот брат Кагановича… застрелился, его там обвиняли, но мы-то знаем, ну, давайте, что уж такого… А вот, значит, ленинградские руководители… но мы ж все работали вместе с Кузнецовым, знали и Вознесенского, все знали, ну в чем же они могли быть виноваты… ну очевидные вещи, о чем тут говорить.

Потом начались письма, начались вопросы о тех, «кого мы тоже знали», которые были коммунистами, преданными коммунистами, с нашей точки зрения, и ведь явно невинно осуждены! А потом началось дальше. Возникает вопрос: а что с остальными? В том числе и с теми, кто, допустим, не являлся членом компартии?

 

Протоиерей Александр Степанов:

Или рядовыми.

 

Кирилл Болдовский:

Да. Или рядовыми членами партии. Кто был осужден по так называемым национальным операциям. Что делать с ними? Куда заведет нас этот процесс?

Многие, кстати говоря, высказывали опасения и в период подготовки съезда, были и лидеры и зарубежных компартий, и были руководители внутрипартийного аппарата, которые считали, что заводить дело далеко не следует. Потому что, почти дословная цитата – «мы все окажемся виноваты»…

И поэтому я считаю, что они не представляли тех последствий, которые вызовут их слова и их доклад.

Целью Хрущёва было, с одной стороны, избавиться от призрака диктатора над всеми ними, которого они все боялись. Убедить окружающих в том, что он, конкретно он, сможет обеспечить, как тогда говорили, «принципы коллективного руководства», и в том, что он сможет обеспечить отсутствие репрессий внутри партии, и гарантировать своим словом партийному аппарату, что репрессии такого уровня не повторяться. Потому что в противном случае работать было чрезвычайно сложно, зная, что в любой момент может что-то повториться.

Вторая цель была, безусловно, выдвинуться с помощью этого доклада и показать, что именно он, Никита Сергеевич Хрущёв, именно как лидер партии, сможет дать политическую оценку прошедшему периоду. Политическую оценку. Вот эти были цели.

…

 

Протоиерей Александр Степанов:

Что вы думаете о сегодняшних симпатиях к Сталину и сталинизму?

 

Кирилл Болдовский:

Я не встречал людей, которые были бы апологетами сталинизма, и при этом знали, о чем они говорят, и как был устроен сталинский режим. Это не ностальгия. Это тяга к чему-то, чего на самом деле не было. Есть масса исследований, показывающих всю степень, скажем, бюрократической анархии при Сталине, бюрократического беспорядка, коррупции. Многих других проявлений, которые как раз в устах тех людей, которые это проповедуют, служат тем образом, с которым надо с помощью сталинизма бороться. Реальный сталинизм был совершенно другой, чем представляют себе эти люди.

…

Мне кажется, вопрос, если говорить о современных апологетах непонятно какого режима, сильной руки, вопрос, который ставится, чрезвычайно прост: вот вы считаете, что такой режим нужен для блага страны, государства. Вот скажите, что вы лично готовы для блага страны, государства готовы сделать? Скажем, убить десять тысяч детей. Будет ли это благом для государства? А если надо? А нужно ли такое «благо»? А может ли быть «благо» построено на крови и слезах? И может ли страна быть на этом построена?

…

 

Полностью слушайте в АУДИО.