«С этим жуком мне хотелось бы быть рядом»

«Читательский клуб»: читаем и обсуждаем

Ф.Кафка. Превращение

АУДИО 

«Читательский клуб» на радио «Град Петров» приглашает открыть для себя новые книги или перечитать давно знакомые и любимые вместе с участниками клуба – студентами Русской Христианской Гуманитарной Академии Германом Журавским и Евгением Масловым и филологом и философом Мариной Михайловой.

Марина Михайлова:

Герман, Вы у нас главный «кафкоед и кафковед». Почему Вы предложили нам почитать эту вещь?

Герман Журавский:

Уже в первом предложении этой новеллы Кафки заложено уже даже чересчур многое. Грегор просыпается в виде огромного насекомого, но он продолжает еще мыслить по-человечески. И эту ситуацию, мне кажется, можно экстраполировать на ситуацию начала ХХ века, когда новелла и была написана: однажды, после беспокойного сна, европейская цивилизация проснулась и обнаружила, что она прекратилась непонятно во что. В насекомое… Вспомните Давида Микеланджело – это гуманистический символ: мы все на него равняемся. Так было до ХХ века. И в ХХ веке Франц Кафка чувствует, что однажды Давид проснулся – и он уже не Давид. Я хотел бы сослаться на рисунок нидерландского неопримитивиста Карела Аппела «Мальчик с коляской», это 1947 год. И Давид в ХХ веке превратился вот в такого мальчика с коляской. И это квинтэссенция, весь смысл, соль, слезы и радость ХХ века – что такое превращение произошло практически с каждым думающим, чувствующим, любящим человеком…

Евгений Маслов:

…Мне кажется, что это специфическое изображение безумия. Безумия не в том смысле, что человек стал думать, что он жук. А в том смысле, что когда он говорит, то другие люди не понимают, что он говорит. Но какой они делают из этого вывод? Они уверены, что и он их не понимает. Они думают, что он теперь безмозглый жук. И это вполне может быть метафорой состояния безумия – когда вы перестаете для окружающих выглядеть как нормальный, тогда вы предстаете для других как ненормальный и изнутри.

Марина Михайлова:

Бывает так, что жил всем привычный человек, а под старость у него развилась деменция. И так удобно сказать – «ну, это уже не наша мама или не наша бабушка, это только тень ее». То же касается и человека с особенностями – мы так часто говорим: «так он же ничего не понимает!» Но на самом деле эти люди все понимают, просто не могут с нами коммуницировать на нашем языке. Кафка здесь попал в самую центральную точку нашей чувствительности – принять другого.

У меня такое чувство от этой вещи, что самый прекрасный человек в ней – это жук. Он единственный, кто способен к состраданию и самопожертвованию. И все остальные люди в этой новелле – это такие жуки, которые только и стараются всеми силами использовать других, манипулировать другими и питаются чужой жизнью. С этим жуком мне хотелось бы быть рядом. А с этой семьей – нет…

Герман Журавский:

Я бы даже сказал, хоть это странно прозвучит, что это – святой. Это жук, но при этом он – святой.

«Читательский клуб» в эфире еженедельно по пятницам в 21.40 с повторением в субботу в 15.00.

…

См. также:

«Тема преображения в мировой литературе» – так называется первая беседа архимандрита Ианнуария (Ивлиева), которая открывает небольшой, но очень емкий цикл, посвященный, как говорит сам автор, «попытке прорыва человека из мира настоящей греховной данности к божественности».  Тема преображения, метаморфозы – от греческих философов и Овидия, через отчаянную фаустианскую попытку этого «прорыва» – до Карла Юнга, Михаила Бахтина и Томаса Манна, в книгах которого, по мнению отца Ианнуария, наиболее отчетливо отразились образы и символы «возрастания, становления и грядущего очищения не только человека как такового, но и всего человечества». Две передачи посвящены «Фаустианской теме в мировой литературе» и завершает цикл лекция «Творчество Томаса Манна».

СКАЧАТЬ