Секты в России сегодня
Интервью с заведующим кафедрой сектоведения Свято-Тихоновского богословского института, профессором Александром Леонидовичем Дворкиным

Здравствуйте, дорогие братья и сестры. У микрофона протоиерей Александр Степанов.
Сегодня у нас в гостях заведующий кафедрой сектоведения Свято-Тихоновского богословского института, профессор Александр Леонидович Дворкин. Здравствуйте, Александр Леонидович.

А.Л.Дворкин: Здравствуйте.

Прот. Александр Степанов: Ну, и конечно, пользуясь этой замечательной возможностью, мы подготовили вопросы о ситуации в России нехристианских и вообще нерелигиозных духовных движений.

А.Л.Дворкин: И совсем необязательно духовных.

Прот. Александр Степанов: Да, но вот, что сейчас делается в России в целом, то есть, насколько сектантство распространено, насколько развивается, какова динамика этого явления?

А.Л.Дворкин: Вы знаете, часто можно в последнее время услышать, что, наверное, сейчас есть какой-то спад в сектантской деятельности, потому что еще там лет пять-шесть назад невозможно было пройти на улице, чтобы тебя не хватал кто-нибудь за руку и пытался куда-нибудь затащить. Сейчас сектантский фургончик на улицах можно встретить реже, несомненно, меньше, чем в последние годы. И на основании этого многие думают, что опасность как бы миновала и что ситуация как-то возвращается более менее под контроль. На самом деле это не так. Просто секты перешли к новому этапу своего развития, к новому этапу своей деятельности, с некоторым целым рядом, так сказать, изменившихся признаков.
Первый этап был таким накопительным. То есть, главное было заявить о себе, выйти на улицы и набрать какое-то базовое количество людей. Есть такая ситуация, и, в общем-то, это отмечается, что каждая секта, она при определенных условиях имеет свой потолок роста, она работает при определенном сегменте населения и привлекает к себе определенный сегмент населения, когда она более-менее выберет этот сегмент, то дальше ей расти некуда, покуда не произошел некий качественный прорыв.

Прот. Александр Степанов: Вы имеете в виду, что существуют какие-то психологические или социальные предрасположенности у людей именно к сектантскому сознанию?

А.Л.Дворкин: Нет, вы понимаете, в секту может попасть любой человек, и, как правило, в секту попадают люди, которые переживают состояние стресса. А человек, который попадает в состояние стресса, он гораздо более внушаем, и соответственно, тут его гораздо легче на чем-то подловить. Но просто у каждого человека есть предрасположенность, скажем, к определенному типу искушения. Вот одного человека привлекает что-то одно, и он в какой-то момент может поддаться этому искушению, другой человек, соответственно, может поддаться другому искушению.
Скажем, ну вот известная секта Виссариона. Вот большая часть виссарионовцев, которые туда к нему попали, это люди, которые прошли через оккультные кружки, через Рериховские общества, через уфологические какие-то сообщества, через астрологические собрания и так далее. Вот эти люди, плюс еще некое такое воспоминание о комсомольской юности, о неудовлетворенной жизни. Это люди, вот на них Виссарион как раз особенно действует. Таких людей ограниченное количество. Скажем так, сайентологи, больше к ним попадают энергичные, может быть там не слишком образованные, но стремящиеся к карьере, в бизнесе, в администрации, еще что-то там, вот такие люди. Соответственно опять же количество таких вот людей ограничено. Скажем, сайентологи, больше работают среди людей с достаточно невысоким цензом образования и пожилого возраста. Вот этот переходный возраст, когда выходишь на пенсию или предпенсионный возраст, и когда быт, который уже сложился, начинает изменяться, роль человека, которым он себя видел, начинает тоже меняться, начинает появляться много свободного времени. Первое, что начинается по возрасту, начинает терять друзей, свое окружение. Люди умирают, начинаешь задумываться о том, к какому итогу ты пришел к концу жизни, и вот в этот момент как раз секта людей и подлавливает. И так далее. В общем, у каждой секты есть своя ниша. Преимущественная ниша. Естественно там бывает и другая, но вот эта преимущественная ниша, они ее вычерпывают. Понимаете, они доходят до определенной точки, и дальше уже расти сложно, потому что приток начинает равняться оттоку. Опять же из сект люди, в конце концов, уходят. Когда вы уже все дали секте, больше у вас ничего нет, больше вы уже дать не можете. И финансовые ресурсы, и здоровье потрачено и психическое здоровье подорвано. И когда собственно уже в вас нужно вкладывать и вам нужно помогать – в этом секта не заинтересована, можно новых завербовать, которые будут делать то же самое, что и вы, и человек оказывается на улице.
В этом смысле большая часть сект, не все, но большая часть сект перестала расти, и даже у них снизился такой вот пик количества людей. Скажем у мунитов, сейчас скажу, в России было, скажем, некоторое время количество людей доходило до десяти тысяч. Сейчас, я думаю, у них ну не больше пяти тысяч человек. У богородичников тоже четыре-пять тысяч по России, это где-то 5 тысяч, много. Еще несколько сект стабилизировалось на том уровне, который они могут держать. Но, во-первых, нужно помнить о том, что, все равно новые люди в секту попадают и каких-то людей оттуда выбрасывают, что процесс идет, и вот эта мясорубка сектантская, она продолжает работать. А то, что численность стабилизировалась, это не значит, что туда не попадают новые люди. Просто все время движется, так сказать, отношение, как газонокосилка, которая поедает траву, а другое выбрасывает. Это первое.
Второе, нужно знать, что сейчас секты достигли вот этого уровня и они пытаются самоутвердиться. Они скупают недвижимость, они заводят себе лоббистов в политических кругах, которые лоббируют их интересы, они начинают судебные процессы против критиков и они заявляют о себе, как о таком уже устоявшемся факторе российской действительности. Показывают свои мускулы, чтобы знать, что они уже тут всерьез и надолго, они российское явление, наше отечественное, и трогать их нельзя.

Прот. Александр Степанов: А насколько успешно, простите, на ваш взгляд, их попытки стабилизировать положение в социуме?

А.Л.Дворкин: Ну, я думаю, весьма успешно.

Прот. Александр Степанов: В целом их принимают?

А.Л.Дворкин: Есть сексты, которым это больше удается, есть секты, которым это меньше удается. Но, в общем да, в общем да. Они достаточно о себе громко заявляют, плюс конечно поддержка департамента Соединенных Штатов, которая очень активно поддерживает целый ряд сект. Но я вообще внимательно слежу за тем, что они называют религиозной свободой. В разных странах, в том числе и в России и чуть что, начинают высказывать свою критику, хотя очень странно, так сказать, это отчеты Хельсинской группы, это родная, так сказать, из наиболее лоббирующих структур, которая воспринимает любую критическую статью в прессе, как признак гонений. В то время как громадное количество статей о Православной Церкви вообще проходит мимо внимания. Насколько опять же очевидно и по здравому смыслу, что неотъемлемый признак свободы слова и свободы совести, это арелигиозная критика. И коль скоро, конечно тут должны быть религиозные споры, должна быть критика. Тем более, что эти секты заявляют о себе, как о религиозном факторе. Конечно, можно поспорить, и мы, конечно, поговорим об этом. Я считаю по-другому, и коль так, то тогда воспринимайте критику, пожалуйста, там, отвечайте на критику. Но подавление критики, это как раз признак несвободы.
Я еще пару факторов хотел добавить. И к тому, что я сказал, что секты не растут, тут есть пара исключений, исключений достаточно заметных. Так, по прежнему продолжают расти, например, Свидетели Иеговы. Это движение, которое в этом смысле более успешно врастает в российскую действительность, наиболее успешно заявляет о себе, как о традиционном факторе, и, к сожалению, очень часто и очень даже признано нашими государственными структурами. Неопятидесятники очень грамотно выстраивают свою компанию, и, в том числе даже им так или иначе удается пролезть на какие-нибудь совместные мероприятия с русской православной церковью. И, таким образом, всячески это оппозиционируют и говорят о том, что они русской православной церковью признаны.
Еще один фактор, и последний, что я еще хотел сказать, такой вот интересный момент. Что происходит, мы привыкли воспринимать тоталитарные секты, как нечто иностранное, как то, что пришло к нам из-за рубежа. Первая такая ассоциация, что пришли вот какие-то миссионеры, которые работают. Так вот сейчас идет такой интересный момент, с одной стороны иностранная секта – они пытаются, так сказать, обрасти русской атрибутикой, выиграть русский процесс, который я назвал таким длинным словом – индегинизация, или даже, я бы сказал псевдоиндегинизация. Они ставят во главе своих российских отделений русских, российских граждан. Естественно, на самом деле этим всем заправляют иностранцы, но формально стоят во главе этого зицпредседатели, все уже вполне отечественные. Исполняют какие-то концерты с балалаечной музыкой, скажем, или выходят на каких-то акциях в косоворотках. Сахаджи-йога, например, это очень любят.
Это вот с одной стороны. С другой стороны сейчас идет процесс активного появления и роста уже вполне отечественных сект, лидеры которых почувствовали, что это такая выгодная кормушка. И они просто плодятся, как грибы. Секты оккультного плана, различные психокульты, такой особый род тоталитарных сект, который действует как психологические курсы. Человек записывается на какие-то курсы для приобретения каких-то психологических навыков по улучшению психологического состояния, и человек там, на одни курсы, на другие. На третьи. И, так сказать, конца этому нет. Он совершенно делается зависимым от этих курсов. Такого рода курсы постоянно появляются. И еще мы видим активный рост неоязыческого движения. То есть, различные неоязыческие секты, которые говорят о возрождении нашего традиционного для России язычества, что вообще христианство, православие, это было трагической ошибкой в русской истории, это все часть неожиданного сионистого заговора, которые вовлекли нас в свои жидовские игры. А на самом деле надо возвращаться к нашему исконному язычеству, которым тяготеет душа русского человека, и который, так сказать, единственный для него подходящая и подлинная религия.
Это, конечно, полностью ни с какой стороны не соответствует действительности, потому что традиционно для России является православие. И наш народ, он в этом смысле народ уникальный, потому что он родился в империю Святого князя Владимира. Потому что у нас не было истории до принятия Русью Христианства. То есть, русский народ, он появился именно как народ, он появился с принятием христианства, как русский язык, русское государственность. Что было до этого — была предыстория. Это был не русский народ, там были различные племена, враждующие между собой, там, вятичи, кривичи, древляне, поляне, у каждого из которых был свой пантеон и, собственно, и каждый из которых верил в своих богов. Поэтому для начала нам нужно определиться, что мы выбираем, если действительно кто-то говорит о том, что, мол, восстанавливает язычество. Что мы выбираем и кем мы являемся, там, полянами или древлянами. И тогда опять давайте делиться на эти племена. Это первое. Второе то, что на самом деле нам практически ничего неизвестно о религиях древних славян, кроме имен нескольких богов и там некоторых догадок об их роли. То есть нам известно крайне мало, на чем никакой системы не выстроишь. Поэтому, на самом деле те системы, которые выстраивают неоязыческие группы, это новодел. Это такие типичные постмодернистские поделки, которые на самом деле основывают на большей или меньшей оккультной эрудиции их основателей. И интересно вот, что с одной стороны, идет процесс вот этой самой псевдоиндогинизации сект, которые пришли из-за рубежа, то есть их, такого как бы внешнего обрусения, а с другой стороны процесс интернационализации отечественных сект. Потому что стоит там выйти на какой-либо уровень, они уже стремятся попасть за границу и начать там уже свою деятельность. Интересно, что там целый ряд центров, так скажем, Богородичный центр, который имеет свои отделения не только в ближнем, но и в дальнем зарубежье. Секта такая, как, еще складывающаяся еще до сих пор секта Анастасия, которая появилась вокруг книг Владимира Кузакова. Он пишет под псевдонимом Мегрэ. О такой лесной красавице Анастасии, которая живет там, в тайге, ходит полуголая, питается шишками, которые приносит ей белка. Отделение Анастасии уже есть и в Германии, и в других местах. Но поначалу они начинают работать с русской диаспорой, а потом постепенно переходят на коренное население. Такая крайне неприятная секта, у нее много-много названий, она начиналась как Ашрам Шамбалы, она действует также как русский исторический центр и целый ряд других названий. Возникла она в Новосибирске, потом переехала в центральную Россию, а сейчас к нам поступают запросы из Англии и Соединенных Штатов от вполне природных англичан и американцев, которые пострадали от этой секты, с просьбой об информации. Поэтому процесс этот взаимный.
И интересно опять же, что наши неоязычники, которые говорят о своем патриотизме, на самом деле им гораздо ближе такие же единомышленники из-за рубежа, такие же псевдодруиды из Англии и Франции, или такие псевдоарийцы из Германии, с которыми они постоянно проводят слеты, и объединяются (это их выражение) в языческий интернационал, и говорят вместе на этих съездах, сборищах и шабашах. Вместе они мечтают о том времени, когда они вместе придут к власти и отомстят христианству за все годы унижения, и устроят такую кровавую баню для христианства, которую история еще не знала. Я думаю, это говорит о многом.

Прот. Александр Степанов: Александр Леонидович, вот вы сказали, что по численности преобладает сейчас, и так наиболее динамично продолжает расти и развиваться секта Свидетели Иеговы и новопятидесятничества. Вот как вы оцениваете, сколько людей относится к этим направлениям?

А.Л.Дворкин: Ну, Свидетели Иеговы, что касается их крещеных извещателей, это люди, которые вот уже активные члены секты, то на конец прошлого года у них, я сейчас точную цифру не помню, они приводят свою статистику, на конец прошлого года у них было около 130 тысяч по России.

Прот. Александр Степанов: Да, тоже очень много.

А.Л.Дворкин: Это не считая людей, которые там отчасти включены в секту, а этих больше чем в два раза.

Прот. Александр Степанов: Пятидесятников?

А.Л.Дворкин: Нет, это я говорю про Свидетелей Иеговы. Неопятидесятников, они статистику свою не дадут, но по моим оценкам количество людей в неопятидесятнических сектах сейчас уже превысило 250 тысяч человек по России. Что это очень и очень мощная цифра и не нужно заблуждаться, думать, что нас миллионы и нас намного больше, потому что речь идет не о захожанах, а об активных членах сект. То есть о тех сектах, цифры которых сравнимы с активным количеством православных прихожан. Притом, что активное количество православных прихожан, это свободные люди, которые сами строят свою жизнь и сами живут. Что касается активного количества членов неопятидесятнической секты, то это люди, которые по слову пастора пойдут туда, куда он скажет, и сделают то, что он скажет. То есть, исполнят любое его приказание. То есть, это такая армия послушных бойцов. И вот это, конечно, внушает очень и очень серьезные опасения.

Прот. Александр Степанов: Вот вы говорили, Александр Леонидович, о правозащитных движениях, которые выступают у нас в России очень часто на стороне сект. Вот если сравнить ситуацию, скажем, с другими странами, ну вот, насколько мне известно, скажем в Германии там Свидетели Иеговы, они не запрещены, но, во всяком случае, они не получили, несколько лет назад они пытались это сделать, статус религиозной организации, общественно полезной, с соответствующими льготами, которыми обладают традиционные религиозные организации. Скажем, сайентология, по-моему, там вообще запрещена.

А.Л.Дворкин: Она не запрещена, но она не имеет религиозного статуса, и находится под гласным наблюдением тайной полиции. И действует с рядом серьезных ограничений.

Прот. Александр Степанов: То есть, Вы наблюдаете как бы двойной подход правозащитных организаций к действию этих сект в разных странах? Даже в западных странах, или они, в общем, всюду занимают такую охранительную позицию по отношению к сектам?

А.Л.Дворкин: Ну, вообще конечно бывают разные правозащитные организации, но вот те наиболее известные, наверное, даже удобнее называть сектозащитными организациями, нет, у них не двойной стандарт. Они в равной степени критикуют как Россию, как Германию, как Францию. Франция сейчас более активно принимает антисектантские меры. И в других странах. Интересно, что все сектозащитные организации, они подкармливаются госдепартаментом Соединенных Штатов и опять же самими сектами. Та же Хельсинская группа, это был довольно большой скандал, когда они выпустили книжку, на которой было написано, что книжка выпущена на гранд от конкретной церкви. Потом это даже на международной конференции министр французского правительства Ален Вивьен, он демонстрировал эту книжку на русском языке, чтобы показать, что вот хельсинская группа, международная хельсинская группа зависит от сайентологии. Но просто есть страны, которые могут держать удар, есть страны, у которых есть политическая воля, ну, соответственно, вот мы можем держать удар гораздо меньше. И, в общем, это очень грустно, хотя Россия это европейская страна, и я думаю, конечно, что вот у нас эта преемственность в отношениях между Церковью и государством была прервана. То есть, я думаю, выстраивая отношения для восстановления этой преемственности, нам, прежде всего, надо опираться на опыт европейских стран, в каждой из которых имеется своя культура, образующая конфессия, с которыми государства строят отношения, отмечая ту главную роль, которую образующая конфессия играла в восстановлении и формировании государства – языка, культуры и так далее. То, чего нет в Соединенных Штатах. Потому что в Соединенных Штатах совершенно особая ситуация, но почему-то мы вот все время склонны заимствовать именно американскую модель, которая, в принципе, к нам не подходит.

Прот. Александр Степанов: Ну, сейчас, как Вам кажется, есть какие-то шансы изменить вот эту ситуацию и вообще, есть какие-то признаки того, что политики, скажем, в Думе (сейчас трудно сказать, она новая), но все-таки в таком политическом истеблишменте, меняется ли что-то, или ориентация в религиозной сфере по-прежнему остается на Соединенные Штаты?

А.Л.Дворкин: Ну, будем надеяться, что измениться, во всяком случае, так сложилось, что вот две партии, которые не прошли в Думу, — "Яблоко" и "СПС" — они играют такую активную сектозащитную роль. И их активисты, целый ряд активистов, всячески лоббировали интересы секты. Да что там активисты, а у нас есть документ в центр, подписанный Немцовым, он даже есть на нашем сайте, где он рекомендует всем отделениям СПС (Союза Правых Сил) сотрудничать с сайентологами. Очень и очень серьезная вещь. Но вот посмотрим, как сейчас будет действовать Дума, опять же, без того Сергея Адамовича Королева, который также очень лоббировал интересы сайентологии. В том числе там, в Страсбург ездил, и в Европарламент, и там подписывал воззвание в защиту интересов сайентологии. Ну, вот посмотрим, будут ли какие-то перемены с новым составом Думы.

Прот. Александр Степанов: Но вот в то же время в Европе сейчас происходят, видимо процессы, с религиозной и христианской точки зрения, не здоровые, скажем. Европарламент тот же самый, в своей Конституции, которая, я не знаю, принята она сейчас или еще готовится…

А.Л.Дворкин: Готовится.

Прот. Александр Степанов: …боролся за то, чтобы упоминания о христианстве вовсе не было и, тем самым, в общем, тоже Европа становится на тот путь, по которому идет Америка.

Прот. Александр Степанов: Ну, к счастью не вся Европа. Просто есть общий процесс, такой вот секуляризации, и общий процесс даже не то что секуляризации, просто диктатура политкорректности, процесс, на мой взгляд, достаточно странный, но все-таки и достаточно страшный. Но есть силы, которые этому противятся, и поэтому до сих пор конституция не может быть принята, потому что целый ряд европейских стран возражают активно против такого варианта конституции. Поэтому, похоже, эти переговоры по созданию конституции зашли в тупик, и как-то они должны изменяться. Хотя, конечно, ситуация страшная, когда какой-то сумасшедший мусульманин подал в суд на Италию, за то, что дочь этого мусульманина, ее чувства оскорблены, когда она видит на стенах в школе распятие. По закону в каждой школе в Италии есть распятие. И суд этого города итальянского принимает решение в пользу вот этого одного мусульманина. Это страшно. С другой стороны я хочу сказать, что это вызвало стихийное возмущение по всей Италии, директор школы отказался выполнять распоряжение суда, Президент Италии сказал, что подобное решение суда это позор, позор для Италии и исполняться оно не будет. Поэтому соответственно есть и другие тенденции, ну и надо смотреть и надеяться, что та самая постхристианская эпоха, которой нас пугают, и о которой многие говорят как о чем-то свершившемся, нет, она пока еще не наступила, и будем надеяться, что она не наступит. Хотя такая постхристианская цивилизация действительно существует, она не объяла еще все, потому что параллельно существуют две цивилизации, скажем. Но вот эта вот постхристианская цивилизация находится в таком активном наступлении на христианский мир. Ну, это опять же дело тех самых сект, о которых мы говорили, которые постоянно размывают целостное сознание европейской христианской цивилизации. И вот эта идея, идея со всеми меньшинствами, когда начиналось все с хорошего как бы, религиозные меньшинства, которые существовали в странах, о том, чтобы обеспечить им нормальное веротерпимое существование. Это хорошо. Потом национальные меньшинства, тоже как бы вполне нормальная и достойная вещь. Нужно чтобы национальные меньшинства в любой стране не чувствовали себя ущемленными.
Потом вдруг появились какие-то сексуальные меньшинства. Что такое “сексуальные меньшинства” я не совсем понимаю, потому что то, что называли “содомиты”, вдруг сделалось сексуальными меньшинствами. Вот это те самые лингвистические игры, о которых можно много говорить, когда использование хороших терминов, когда собственно их похищают, начинают использовать их в другом смысле. Соответственно, признание за содомитами некоего статуса меньшинства, уже, соответственно, позволяет требовать, требовать тех же прав, что и у национальных меньшинств.
Потом каким-то образом одна из сект, которая, в общем-то, не имеет никакого отношения к религии, заявили о себе как о религиозных меньшинствах. И опять же требуют той же самой степени защиты и тех же привилегий, как и традиционные религии. Интересно, они часто любят сравнивать себя, и даже часто можно услышать, что вот, дескать, христианство тоже было поначалу сектой, но, дескать, ничему сейчас не научилось, как вот когда-то христиан казнили, так вот и они призывают к гонению на нынешние меньшинства. Но это просто сравнение с исторической точки зрения совершенно некорректное, потому что, во-первых, христианство сектой не было и наоборот, действительно было много околохристианских сект, которые не имеют к христианству никакого отношения. Это нечто другое. Характерные признаки сект, это отказ от культуры, и отказ от истории, отрицание Ветхого Завета и отрицание той культуры, что была вокруг, что они называли языческой культурой. В то время как христианство пользовалось всей культурой. Даже Апостол Павел начинал с цитирования языческих поэтов. И опять же христианство и история — Ветхозаветная история и, собственно, европейская история. Это одно. Во-вторых, христианские апологеты, которые писали свои письма, они не требовали для христианской церкви, каких-то там, привилегированного статуса, освобождения от налогов, свободы от критики. И говорили они просто, объясняли, что христиане – они достойные граждане Империи, и просили, чтобы их перестали казнить. Насколько мне известно, сектантов сегодня никто не казнит, никто в тюрьмы не сажает, и вообще позволяют им действовать совершенно свободно. Но вот именно ту критику, которую высказываешь в их адрес, они почему-то однозначно воспринимают и трактуют как страшное очень гонение, инквизицию и еще что-то. Что, естественно, действительности не соответствует.
Но, возвращаясь к нашему разговору о меньшинствах, о продвижении статуса меньшинства, я чувствую, что очень скоро и слово “мафия” нельзя будет говорить, а нужно будет говорить “нравственное меньшинство”.

Прот. Александр Степанов: …которое надо не судить, а к которому надо внимательнее отнестись.

А.Л.Дворкин: Внимательнее отнестись, потому что если исчезнет это “нравственное меньшинство” из нашей жизни, они не могут жить по-другому, они, соответственно, вот такой у них стиль жизни. Они исчезнут из нашей жизни, наша жизнь станет намного бледнее, вот такое богатство типов исчезнет.

Прот. Александр Степанов: Тогда и скучно будет жить. По улице можно будет идти спокойно.
Хорошо. Вот может быть коснуться еще такого вопроса: последствия попадания людей в секты? Вот, чем это действительно страшно? Потому что с точки зрения диагностика, или человека церковного, верующего во что-то так непонятно во что, ну кому-то больше по душе такой способ реализации своих религиозных чувств, побуждений. Кому-то другой способ. Вот можно ли здесь тоже определенно сказать, что пребывание в секте приводит человека к каким-то тяжелым для него психологическим и может быть даже к физическим последствиям?

А.Л.Дворкин: Несомненно. То есть, мы даже не будем говорить о духовных последствиях, которые могут быть у человека нецерковного или человека неверующего, не столь важны. Но, прежде всего, опять же нужно понимать, что секты, по определению французского закона, это организация, которая направлена на власть и деньги для их лидеров и их ближайшего окружения, и которые для достижения этого пользуются такими целями, как эксплуатация членов, регламентация аспектов их жизни, обманом при вербовке и так далее. То есть, реально это, грубо говоря, расхожим жаргонным термином – это лохотроны. Цена этого лохотрона: это не только вы расстанетесь с деньгами, а как случается с такими финансовыми схемами, с финансовыми пирамидами, но и потеряете гораздо больше. Если вы отделались только потерей денег, считайте, что вы легко отделались. Вы потеряете долгие годы жизни, и у вас здоровье будет разрушено. Весьма вероятно, что вы семью потеряете, или, во всяком случае, у вас будут очень серьезные семейные проблемы. Ваше психическое здоровье пострадает, ваше физическое здоровье будет надорвано. И, в конце концов, когда через долгие годы вы окажетесь вне секты, потому что, скорее всего вы в секте на всю жизнь не останетесь, потому что в секте вы до той поры, пока вы ей можете что-то дать. Когда вы окажетесь вне секты, вам нужно будет начинать все сначала, вам надо будет строить всю жизнь по кирпичикам сначала, даже не сначала, а с минусовых величин, потому что для того, чтобы преодолеть те тяжелые последствия пребывания в секте, вам потребуется очень много времени. И заранее предупреждаю, что, к сожалению серьезных, реабилитационных программ, да каких там, просто реабилитационных программ для помощи бывшим сектантам, в стране у нас нет. И просто даже многие люди вообще не могут поправиться от последствий пребывания в секте. Поэтому с житейской точки зрения, речь идет об очень серьезной трагедии. Обычно люди всегда говорят о том, ну, какая разница, ну попал там человек, ну нравится ему, хочет он сам себя гробить – это его дело. Но это говорят до той поры, пока кто-то из их близких не попадает в секту. Тогда, конечно, разговор меняется, когда они видят те страшные перемены, которые с человеком происходят. И опять же нужно помнить, что никто секты не выбирает. Если человек действительно выбирает такой вот способ жизни, но тогда это его выбор, и сделать тут ничего нельзя. Можно вот только пожалеть его выбор, но это все-таки его выбор. Но в секты никто не приходит, в секты приводят – через обман, через сокрытие информации, через недобросовестную рекламу. И вот в этих случаях, когда мы сталкиваемся с недобросовестной рекламой в торговле, то можно попасть в суд и требовать удовлетворения своих интересов и возмещения ущерба. Когда мы сталкиваемся с недобросовестной рекламой в области религиозной, которую, так сказать, приписывает секта, то тут, увы, получается и как бы и закон бессилен, и часто и здравый смысл бессилен. Потому что это и свободословие все, что мы можем делать против свободы совести. Но простите, это не свобода совести.

Прот. Александр Степанов: А есть все-таки какие-то законодательные примеры в других странах, противодействия законодательного попадания в секты?

А.Л.Дворкин: Законодательного противостояния, так сказать. Ну, это, прежде всего, Франция, где приняты антисектантские законы и уголовный кодекс, статья о психологическом насилии. То есть, о манипулировании сознанием.

Прот. Александр Степанов: А были случаи, когда эта статья была применена и с успехом закончилась.

А.Л.Дворкин: Нет пока. Потому что закон новый, и мы сейчас ждем, как этот закон закончится, и насколько он применим. В этом случае, французский опыт очень важен потому, что если закон окажется там малоприменим, или еще что-то случиться, тогда будет ясно, как его нужно доработать, где его нужно подправить, чтобы закон оказался бы рабочим законом.

Прот. Александр Степанов: Я думаю, это очень важно, потому что всегда, когда выступает, скажем, Церковь с антисектантских позиций, мы не свободны от обвинений в том, что мы заинтересованная сторона, мы теряем своих прихожан, теряем христиан, они оттягивают нашу паству и так далее. Вот другое дело, когда государство, которое действительно дистанцируется от религиозной жизни в странах, где Церковь отделена от государства. Оно стоит просто на страже своих интересов, так сказать, как органы, защищающие права и свободу граждан, встает на вот такую позицию, вот это конечно действительно очень сильно. Позиция, она может иметь такое очень большое влияние, резонанс. Даже принятие самого такого закона, вне зависимости от того, насколько он окажется эффективным инструментом.

А.Л.Дворкин: Я может быть чуть-чуть немножко уточнил, потому что Вы привели такое расхожее мнение, на самом деле тут надо бы заметить, что противостояние сектантства это не внутрицерковная проблема, потому что как раз паству свою мы не теряем, потому что воцерковленные православные христиане в секту не попадают. Поэтому эта проблема, в первую очередь, общества. И проблема государства. И в этом смысле, постольку поскольку, как Святейший Патриарх неоднократно говорил, что Церковь наша, она отделена от государства, но она не может быть отделена от общества. И те проблемы, которые волнуют общество, они не могут не волновать и Церковь. Болезни, которыми болеет общество, не могут не затрагивать и Церковь. Поэтому мы откликаемся на эту боль, и, соответственно, наши не столь мощные силы распыляем и занимаемся, в том числе, и этой проблемой. Хотя по хорошему ей должно заниматься государство.
И также очень важно, что французское государство, которое одно из наиболее светских государств Европы, они подчеркивают, что закон против сектантства не имеет никакого отношения к религии. Секты они рассматривают не как нерелигиозное государство, а как, ну, такую форму организованной преступности. Соответственно, и закон этот направлен на защиту граждан, и они говорят, что, поскольку мы демократия, мы не можем не откликаться на жалобы и заявления пострадавших. То есть, если есть пострадавшие, то государство обязано их защищать и пресекать вот такие факты, что другие люди не делались бы жертвами. Вот в этих позициях они уступают. И, в общем-то, я думаю, что это правильная позиция для государства.

Прот. Александр Степанов: Ну, дай Бог, чтобы наше новое законодательство как-то учло вот этот опыт Франции. К сожалению, у нас в основном законодатели ориентируются на западный опыт во всем, но вот в данном случае это оказалось бы удачным примером.
Ну, переходя вот к другой теме. У нас еще немного времени осталось, какие вы бы посоветовали способы поведения людей, когда к ним подходят сектанты? Ну, действительно, сейчас немного реже стали такие явления на улице, но, тем не менее, это случается, и Свидетели Иеговы по-прежнему ходят по домам, по квартирам. Что делать, чтобы себя защитить, потому что их деятельность, она действительно направлена на такое втягивание, постепенное и, казалось бы, ненавязчивое, иногда навязчивое, но все-таки какое-то ласковое. Втягивание человека в свои ряды. Вот какие способы самозащиты Вы бы порекомендовали?

А.Л.Дворкин: Ну, если вы понимаете, что к вам подошли сектанты, дальше можно даже и не предупреждать, потому что ваши действия ясны. Проблема в том, что люди часто и не подозревают, что к ним подходят сектанты. Потому что сектанты могут быть не обязательно Свидетелями Иеговы, их там более или менее все знают. Я может быть, в случае со Свидетелями Иеговы порекомендовал бы особенно внимательно отнестись к нашим пожилым людям. Потому что, когда Свидетели Иеговы ходят по квартирам, они на самом деле пишут отчет о каждой квартире, которую они посетили, и сдают в организацию. У них даже специальные бланки есть для этих отчетов. И в частности они там могут написать типа того, что вот мы зашли, там, в квартиру номер 15 в доме номер 7 по Лиговскому проспекту, скажем, и застали там молодую супружескую пару, которая к нам отнеслась вполне недружелюбно, сказали, что не хотят с нами разговаривать, чтобы больше не приходили. Но также из разговоров с соседями мы знаем, что в этом доме живет пожилая женщина – их мать, которая недавно потеряла мужа и вышла на пенсию, и в течение дня находится дома одна. Поэтому рекомендую двум сестрам, приблизительно такого же возраста зайти в квартиру в рабочее время, когда молодые на работе. В этом смысле надо очень конечно внимательно отнестись к нашим старикам, к нашим пожилым людям, чтобы не было вот этих случаев попадания, потому что Свидетели Иеговы будут работать преимущественно среди них, как бы зная их обстоятельства. И когда они приходят к вам и начинают разговор с того, как трудно потерять мужа, как трудно вот сейчас найти место в жизни, когда вот раньше было так, а сейчас вот молодые, все время занятые, не обращают внимания, и еще общие темы, обычные, которые могут начаться, дальше постепенно людей вовлекают. И уже через какое-то время, когда молодые начинают замечать перемены в своей маме, может оказаться, что уже слишком поздно.
Это вот что касается Свидетелей Иеговых. Но вообще, как я сказал, в секты не приглашают, приглашают на самые разные мероприятия. Приглашают, скажем, на кружок ведической культуры, или даже ведической кухни, скажем. Могут приглашать на различные психологические курсы, как поправить свое здоровье, как научиться избавиться от очков, как научиться преодолевать различные сложности и всегда выходить победителем из всех ситуаций, как добиваться успеха. Могут приглашать, и часто приглашают молодежь на какие-то веселые молодежные тусовки. Могут приглашать там к какому-то известному доктору, могут приглашать на кружок, там, изучения Библии опять же, на бесплатные курсы по изучению английского языка, какие-то там спортивные клубы бесплатные, тоже такое бывает, и обычно различные восточные единоборства. Могут приглашать на интересную увлекательную высокооплачиваемую работу, где никаких особых квалификаций не требуется, приглашаем всех от 16-ти до 66-ти лет – заработная плата от 666 у.е. в месяц и т.д. Ну, а самое главное надо помнить, что если обещают много всего сразу и бесплатно, вот это, скорее всего, неправда. Есть такое английское выражение – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, это, вероятнее всего, неправда. И поэтому стоит остановиться и задуматься. Скорее всего, что этим людям от вас что-то нужно. Если человек, и в первую очередь это относится к нашим молодым слушателям, если первый встречный через две минуты знакомства ведет себя с вами, как с лучшим другом, это неискренне. Потому что настоящая дружба, она складывается в течение долгого времени. Говорят, надо пуд соли съесть вместе. Поэтому этому человеку, скорее всего что-то от вас нужно. Нужно помнить, что истина, она не боится сомнений, не боится проверки. Поэтому, если что-то истинное, ничего страшного, если вы потребуете каких-то дополнительных сведений, и если вы не будете поддаваться давлению и принимать решения прямо сейчас, потому что давить вас будут именно на то, чтобы прийти прямо сейчас, принести деньги прямо сейчас, сделать что-то прямо сейчас, потому что потом уже будет поздно. Если что-то настоящее – то поздно быть не может. Поэтому истина не боится сомнения, не боится проверки. Поэтому думайте, сравнивайте, и проверяйте. И делайте это на ваших условиях. Ни в коем случае не нужно давать ваш телефон, как бы у вас не просили. Если уж вас очень чего-нибудь заинтересовало, то лучше взять тогда их телефон и самому звонить и разговаривать с ними на их условиях. Если вас очень увлекает какое-то собрание, лучше прийти туда со своим другом или подругой и постараться быть вместе. Потому что часто на многих сектантских собраниях, их задача разделить людей, чтобы новички между собой не общались. Поэтому, вы там зайдете, и к вашему другу подойдут те или иные люди, начнут с ним интересный разговор, и с вами интересный разговор. Так незаметно вы окажетесь в разных концах комнаты.
Или на каких-нибудь психологических курсах скажут, чтобы вы непременно занимались с незнакомым человеком. Скажут, что со знакомым нельзя. Вот это вот уже тоже явные признаки того, что вашим сознанием собираются манипулировать. И поддаваться этому не стоит. И вообще, если вы чувствуете, что вам навязывают какое-то поведение, потому что наше поведение определяет наше мышление, если мы начинаем вести себя определенным образом, надеваем на себя какую-то маску, эта маска очень быстро прирастает.
Поэтому не нужно подчиняться, как бы нам это не казалось неудобным, как бы люди не были вежливые и ласковые, не нужно подчиняться тому коду поведения, который нам навязывается. И если вам кажется, что на вас оказывается давление, давление, как правило, будет оказываться такое не жесткое, кричать никто не будет, а наоборот, вежливое, ласковое и мягкое, тем не менее, самое настоящее давление. И если оказывается такое давление, то лучше взять и сказать громко, что, мне кажется, что тут происходит манипуляция сознанием. И если это сектантская организация, то, скорее всего, вас тут же выгонят после этого. И вы увидите, что не только вы выйдите, но вместе с вами выйдут еще несколько человек, которые думали точно также, но вот стеснялись это сказать. Таким образом, вы поможете не только себе, но и другим людям.

Прот. Александр Степанов: Большое спасибо, Александр Леонидович, за этот рассказ и за те прояснения ситуации сектантства, которые вы сделали. Действительно, это, прежде всего, недобросовестность, это, прежде всего, манипуляция, это, прежде всего желание завладеть человеком в каких-то корыстных своих целях.

А.Л.Дворкин: В целях, да. А религия – это одно из прикрытий, которым пользуются секты. В основе своей эти организации конечно не религиозные.

Прот. Александр Степанов: Большое спасибо. Я напоминаю нашим слушателям, что мы беседовали с заведующим кафедрой сектоведения Свято-Тихоновского Богословского института, профессором, Александром Леонидовичем Дворкиным. Всего доброго.
Программу вел протоиерей Александр Степанов.