Сюжет «Мертвых душ» – воскресение

Программа Марины Лобановой

«Книжное обозрение»

Гость: Константин Андреевич Махлак

Книга: Михаил Вайскопф. «Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст»

Эфир: 24 апреля 2022 г.

АУДИО

Марина Лобанова:

Уже даже в описаниях этой книги мы можем встретить, что это «значимый вклад в гоголеведение».

Константин Махлак:

К Гоголю мы привыкли со школьной скамьи, к его текстам, к его замечательным произведениям, но постижение гоголевского гения это задача, я думаю, которая не может быть ограничена пространством и временем. Новые исследователи привносят что-то новое в понимание Гоголя, тем более, большое видится на расстоянии, прошедшее время тоже нам подсказывает многое из того, что не было заметно еще в начале XX века или в XIX веке уж тем более.

Перед нами такой достаточно плодовитый литературовед, причем с уклоном, я бы сказал, в религиозно-философскую проблематику, за этими мотивами в творчестве Гоголя, и всех тех авторов, которых он изучает, осмысляет, он внимательно следит, достаточно подробно их разбирает, и в этом отношении он напоминает Георгия Флоровского. Мы тоже в наших «Книжных обозрениях» вспоминали часто, говоря о Флоровском, что он в каком-то смысле начинает вот ту традицию в нашем изучении русской литературы, которую на современном этапе представляет Вайскопф. Очень внимательная, очень завязанная на источники изучения того, как складывалась ткань произведений Гоголя, какое влияние на его образы оказали совершенно разные идейные, философские и религиозные течения, включая сюда литературу какого рода, например, масонскую традицию. Гоголь сам, судя по всему, масоном не был, но очень внимательно следил за тем, что можно назвать масонской духовностью, тем более, это тогда было достаточно распространено среди представителей русского образованного общества. Это выпадало из внимания исследователей на протяжении XX века. В особенности, мало к ней обращалось, например, советское литературоведение, поскольку считалось, что религиозно-философская проблематика периферийна, не важна, а важно что-то другое: социально-политическое измерение. Кстати, надо обратить внимание, что и такой социально-политической тематике здесь уделено достаточно много внимания, в совершенно тоже неизвестном и неразработанном у нас контексте. Опять же, это в значительной степени связано вот с такой уже устоявшейся, увы, у нас традицией такого однобокого изучения русской литературы, заложенной еще литературными критиками шестидесятых годов, Белинским, Писаревым, вот этой плеяды, назовем их так, шестидесятников. Здесь, у Вайскопфа, всё это предстает несколько в ином свете. Это очень интересно, такое прочтение, такое понимание.

Еще один интересный момент, который у Вайскопфа тоже очень разработан, это влияние Библии, библейской традиции, причем не только в ее собственно каноническом варианте, но и в апокрифических текстах и темах, которыми Гоголь интересовался, которые он в свои тексты включал, и это тоже малоизвестная у нас тема.

…

Конечно, Вайскопф идет от текста, он пытается восстановить контекст чтения Гоголя, то есть что Гоголь читал и знал, каковы были его интересы, помимо всем известных произведений, которые он создавал, что было вот тем самым «облаком», окружавшим Гоголя, каковы были его знакомства, насколько он взаимодействовал с людьми своего времени, которые могли бы что-то в этом религиозно-философском контексте рассказать, какую информацию сообщить. Вот это всё здесь достаточно скрупулёзно собирается и делается вывод относительно генезиса его образов. То есть как из этих элементов, из этих известных Гоголю сюжетов (религиозных, философских) слагались его художественные образы. И какие главные перспективы этих образов он видел, это особенно важно для, например, «Мертвых душ». Мы знаем, что «Мертвые души» – незавершенное произведение.

…

И очень важно здесь восстановить, что тоже Вайскопф делает в своих книгах, всю картину, общую картину, общий замысел Гоголя, и вот это позволит нам точнее понять то, что сохранилось от этого замечательного произведения.

…

Видимо, в основе лежит метафора такой вот, говоря языком алхимии, трансмутации, то есть превращение мертвого в живое. Это такая фундаментальная метафора, лежащая в основе некоторых масонских практик, масонских представлений о возрождении души, о переходе души из такого низшего, зависимого от материального мира положения в положение более духовное, уже не отягощенное грубой материальностью. В принципе, этот мотив очень древний, еще восходящий к эпохе первобытности, он и философам был известен, таким как Платон, соответственно, это очень длинная, проходящая через всю историю культуры, через всю историю философии и разных религиозных традиций, тема. Гоголь был ей причастен, Гоголь ею интересовался и в плане интеллектуальном, и религиозном, и в плане художественных возможностей этой темы.

Отдельно Вайскопф рассматривает гностические мотивы в творчестве Гоголя, … что читал Гоголь и откуда мог заимствовать представления о гностицизме. Это, опять же, всё очень такой интересный клубок тем, вопросов, древних религиозных и философских образов, мотивов, концепций.

Помимо всего прочего, в особенности малороссийский период творчества Гоголя тоже здесь специально рассматривается, опять же, на предмет источников.

…

Гоголь с точки зрения языка – это ведь отдельная история, это же настоящая музыка, музыка слова. В этом смысле ему, я думаю, все возрасты покорны. Каждый в нем видит или может увидеть что-то свое. Другое дело, что часто мы за вот этим вчитыванием в Гоголя нашей современности не слышим сам голос Гоголя. Вайскопф как бы слой за слоем эти все поздние записи снимает, выделяя изначальные замыслы Гоголя, изначальное движение его мысли, которая впоследствии обретает хорошо известные, с детства, можно сказать, художественные формы.

Это интересный подход, это замечательный опыт, всем можно только порекомендовать по вот этим тайным путям гоголевской мысли пройтись, это очень интересное путешествие, проникновение, почти вот такое расследование мистической, таинственной истории. Сам по себе этот текст именно с этой точки зрения ценен – заглянуть, что творится по ту сторону хорошо известных всем гоголевских образов.

Марина Лобанова:

В чем смысл «Мертвых душ»?

Константин Махлак:

Одного, наверное, такого смысла нет, не будем здесь раскрывать интригу, что он по поводу «Мертвых душ» говорит. Здесь, опять же, может возникнуть у читателя такое ощущение, что очень многое в это произведение вложено, очень многое включено. И не совсем понятно, какой из мотивов является главным, ведущим. Но, судя по всему, и Вайскопф здесь, в общем, не первый, кто эту тему разбирает, он здесь тоже в традиции находится, вот я указал еще книгу тридцатых годов Флоровского, где тот как раз вот эту религиозность и богословские основания, религиозно-философские основания творчества Гоголя, кратко, конечно, пытается набросать в своей книге «Пути русского богословия», и интенция, конечно, это тема возрождения, тема воскресения. То есть мертвые души должны возродиться, воскреснуть, и это основная линия гоголевской теологии, назовем это так.

…

Полностью слушайте в АУДИО.

См. также: