Топонимия 1960-х – «оттепель» или «заморозки»?

«Возвращение в Петербург»

Программу ведет Андрей Рыжков

Гость: Алексей Алексеев, краевед, топонимист

Эфир 20 ноября 2017 г.

АУДИО

О топонимической политике «оттепельных» лет в Ленинграде рассказывает кандидат исторических наук, член Топонимической комиссии Санкт-Петербурга Алексей Юрьевич Алексеев.

После уничтожения сотни исторических названий в начале 1950-х годов под предлогом их «устарелости» (а на самом деле для сознательного унижения культурной самобытности Ленинграда) город вместе со страной вступил в новый период развития. Были заклеймены сталинские «нарушения социалистической законности», в противовес развенчанному культу личности на щит поднималось «возвращение к ленинским нормам». В городской топонимике своеобразно отразилась и политическая оттепель, и новые практические потребности по наименованию улиц, связанные с бурным ростом районов массовой жилищной застройки.

Впервые после 1944 года из уст ленинградских чиновников, ведающих топонимикой, зазвучали слова о собственной культурно-исторической ценности топонимии, о топонимических традициях Петербурга-Ленинграда. Вышли первые издания культового топонимического справочника К.С. Горбачевича и Е.П. Хабло «Почему так названы». Но на первом плане по-прежнему находились соображения общеидеологического характера, и при «необходимости» увековечивания того или иного выдающегося деятеля снова уничтожались исторические имена улиц. Утрачивались они и по практическим соображениям — по причине кардинальной перепланировки районов жилой застройки.

Приметой времени было и то, что при выборе персоналий для присвоения новых названий стали обращаться к именам «верных ленинцев» — увековечивая и репрессированных в период культа личности, и просто членов семьи Ильича. Таким-то образом на карте новостроек Фрунзенского района появилась улица Белы Куна (которого тогда чаще склоняли как «БелаКуна» или попросту «Бела-Кун»). Из документов тогдашней исполкомовской комиссии по наименованиям известно, что альтернативным кандидатом для нее был венгерский революционер XIX века Лайош Кошут, но в итоге остановились на пострадавшем от Сталина деятеле из когорты «комиссаров в пыльных шлемах».

В упомянутой комиссии по наименованиям имели место и споры по принципиальным вопросам увековечивания. Так, входивший в нее Д.А. Гранин (участие писателей в топонимической практике — еще одна особенность тех лет!) проницательно замечал, что  имена малоизвестных людей, помещенные на карту, не выполняют своей мемориальной функции. По его мнению, предпочтительнее было бы давать улицам «поэтические, радостные» названия. Однако отказ от топонимической мемориализации, конечно, не вписывался в общую политику, и для более полной «узнаваемости» увековеченных был использован старый прием 1920-х годов: указание на род деятельности. Так появились улицы Солдата Корзуна, Подводника Кузьмина, Генерала Симоняка и др. Труднее всего приходилось с партийно-хозяйственными деятелями: для «идентификации» покойного председателя Ленгорисполкома Н.И. Смирнова, в честь которого было переименовано Ланское шоссе, к названию проспекта Смирнова добавили инициалы (уникальный случай для Ленинграда!). А вот председатель Леноблисполкома Г.И. Козлов инициалов в названии улицы Козлова не удостоился и пребывает в безвестности.

Продолжение рассказа о ленинградской топонимической деятельности 1960-х гг. — в следующей передаче.

Источник фото: pastvu.com