Церковная реформа Петра I: новые документы

 

Репортаж Екатерины Степановой

Семинар «Церковная реформа Петра I: новые подходы к изучению» в Санкт-Петербургском институте истории РАН

Эфир 2 июня 2021 г.

 

В конце мая 2021 г. в Санкт-Петербургском институте истории РАН состоялся семинар «Россия в Новое время (XVIII – начало XX вв.): государство и общество». К обсуждению научным сообществом были предложены новейшие исследования российских историков по начальному этапу реализации церковной реформы. Эти исследования можно объединить под общим заголовком «Церковная реформа Петра I: новые подходы к изучению».

 

Мы попросили сделать небольшой обзор прошедшего семинара и ответить на несколько вопросов одного из основных докладчиков, старшего научного сотрудника СПбИИ РАН, к.и.н. Никиту Викторовича Башнина.

 

 

Е. Степанова:

 

— Никита Викторович, вы с коллегами выявили новые документы и познакомили с ними ученое сообщество. Так?

 

Н. Башнин:

 

— Да, совершенно верно. Семинар был посвящен документам, которые были найдены как в центральных архивах, так и в регионах – в Вологде, в Великом Устюге. И эти документы дают нам новые сведения о том, как происходила церковная реформа Петра I.

 

Новизна этих сведений в том, что очевидно Петр раздумывал задолго до того, как началась реформа, о том, как ее проводить. Вот когда он в 1690-х годах отправился в свое путешествие на север, он проехал через Ростов Великий, где крупный архиерейский дом, все его знают по фильму «Иван Васильевич меняет профессию». Потом он поехал через Вологду, где также собор Святой Софии, где тоже большой архиерейский дом. После этого он посетил Устюг, а потом Архангельск. Он своими глазами в 90-е – в 93-94 годы – мог видеть, что Церковь это богатая структура, что у Церкви есть земли, есть возможность строить каменные большие здания. Очевидно, он раздумывал, что Россия может оказаться в тяжелой войне, и нужно использовать и эту возможность пополнения государственного бюджета за счет богатств Церкви. Поэтому церковная реформа, вероятно, началась лет за 5-6 до того, как обычно говорят об этом. Обычно говорят про 1701 год, но, очевидно, она началась раньше.

 

Е. Степанова:

 

— Т.е. вы предполагаете, что до этого ему было неизвестно о богатствах Церкви и что к ним можно прибегать. На семинаре развернулась дискуссия о том, что была такая практика у Московских правителей — прибегать к ресурсам Церкви, но, правда, подчеркивалось, что потом все-таки возвращали в том или ином виде – в виде дарений каких-то, т.е., говоря современным языком, делали какие-то компенсации. Мне кажется, мы же не можем допустить, что все это Петру было неизвестно?

 

Н. Башнин:

 

— Прекрасно, вопрос замечательный. Я постараюсь пояснить, насколько смогу.

 

Давайте вспомним, когда Петр приходит к власти. Это 1689 год. И приходит к власти он не солидным мужем, не в возрасте среднем, серьезном. 1689 год – Петр еще молодой, он еще юноша. И здесь важно, конечно, что дальше у него будет еще несколько лет, когда он будет знакомиться вообще с властью, он будет раздумывать, как можно преобразовать Россию, он будет продолжать знакомиться с иностранцами. Входить в курс дела, можно сказать. И если мы говорим о церковной реформе, то, конечно же, я думаю, он начинает общаться с дьяками из приказа Большого дворца. Приказ Большого дворца – это была такая структура, в которой люди занимались, в том числе, контролем за церковными богатствами. И, конечно же, Петр, общаясь (очевидно, что общаясь) с этими людьми, частично знает, какова экономическая сила Церкви.

 

Если вспомнить перепись 1678 года, которая была проведена еще до воцарения Петра, там ведь четко подразделялось, с кого собирают налоги – со светских земельных владений и с церковных земельных владений. За Церковью было очень много земельных владений. И, конечно же, Петр, когда начинает подходить к этому вопросу, как пополнять бюджет, где изыскать средства, и когда он смотрит выкладки, за счет чего пополняется бюджет, конечно, он видит, что Церковь – это один из крупных налогоплательщиков в Российском государстве.

 

Что еще с этими документами. Эти обнаруженные нами документы показывают, как на местах проходила адаптация Церкви, архиерейских домов, монастырей к тому, что задумал Петр. И здесь мы опять можем вспомнить, что, конечно же, стольники, может быть, были не близко знакомы с Петром, но наверняка они Петра знали, и вот этих стольников, как иногда в документах встречается «лучших людей», Петр и посылает описывать епархии. А епархия – это архиерейский дом, монастыри, церкви. И вот они приезжают на места, и дальше по документам мы видим, как у них складываются взаимоотношения с местным духовенством, насколько быстро они проводят описания, не мешает ли им кто-то. Это все интересно, потому что до этого – обычно говорят в целом про церковную реформу, а тут мы видим, как происходит этот механизм, развивается действие на местах.

 

Е. Степанова:

 

— Какие конкретные предпринимаются шаги, административные действия по реализации этих первичных замыслов, которые Петр наметил. Вот это позволяют документы понять?

 

Н. Башнин:

 

— Да, да, совершенно верно. Но у вас еще предыдущий вопрос был о том, что и раньше государи забирали. Эта традиция, когда государь, царь в трудные минуты – во время голода, во время войн – обращался к Церкви, к монастырям, и брал богатства, какие-то деньги, хлеб для нужд государства, а потом старались вернуть – золотыми окладами к иконам, колоколами. Борис Годунов, например, жаловал колокола большие, другие цари.

 

Но в чем отличие все-таки некоторое. Петр впервые предпринял общероссийское описание церковных богатств. Если раньше могли, например, взять у Троице-Сергиева монастыря хлеб и привезти его в Москву, и раздать нищим, бедным, но при этом оставались еще сотни монастырей, которые были не задействованы, то Петр решил провести своеобразный срез – сколько всего богатств, сколько всего монастырей, сколько всего архиерейских домов и сколько за ними хлеба, денег, людей – крестьян. А это важно, они же налогоплательщики. И налоги исчисляются в зависимости от числа дворов, что и было единицей налогообложения.

 

Во время дискуссии мы пришли к выводу, показали, что Петр тоже не совсем пренебрег этой традицией. После того, как он забрал у Церкви ряд ресурсов, и это действительно помогло и успешно преодолеть первый этап Северной войны со Швецией, и корабли построить, то через некоторое время Петр начинает возвращать обратно эти вотчины. Обратно возвращает земли. Но вот потом, все-таки, видимо, реформа продолжается, и появляется Синод, во главе Синода оказывается светский человек, и не выбирается новый патриарх. Так и не был выбран новый патриарх при Петре. И уже следующий шаг по контролю за церковным землевладением сделала Екатерина II, которая развернула, продолжила начинания Петра.

 

Таким образом, мы видим, что традиции не ломаются все-таки единовременно. Петр делает шаг вперед, но потом несколько отступает назад. Все-таки нельзя, наверно, сказать, что он ломал Россию через колено, как иногда это звучит. И в реформах Петра, в том числе и в церковной, мы видим очень много древности, очень много старых традиций.

 

Е. Степанова:

 

— Вопрос по поводу смысла реформы. Во время дискуссии попросили прояснить, это была реформа с точки зрения административных изменений, касающихся только устройства, взаимоотношений? То, что вы рассказали, пока говорит только об этом – Петр просто по-другому решил пользоваться церковными ресурсами. Но ведь действительно в 1700 году умирает патриарх, и застывает этот дальнейший процесс патриаршества. Есть местоблюститель, который 20 лет исполняет свое служение, и после этого появляется Синод. Т.е. не перешел ли Петр от обыкновенной административной реформы, не меняющей сути взаимоотношений государства и Церкви, к именно изменению этих отношений. И отмечалось, что произошло это именно после Великого Посольства, и даже была высказана мысль, что он уже саму Церковь пытался реформировать по англиканскому образцу – во главе Церкви глава государства, церковный глава упраздняется.

 

Как вы считаете, было ли в планах Петра такое глубокое реформирование. Все-таки отмена патриаршества – это принципиальный шаг.

 

Н. Башнин:

 

— Учитывая дискуссию в этом вопросе, которая была на семинаре, я бы выделил две проблемы. Первая проблема–  это реформа, что такое реформа. А вторая проблема – это хотел ли Петр действительно что-то глубоко изменить, реформировать.

 

Что касается реформы, самого понятия реформы, не совсем просто все-таки решить, какие преобразования в прошлом мы можем назвать реформой. Что является реформой? Соотнося наш современный опыт XX-XXI веков, мы более четко понимаем, что такое реформа. И с этими современными критериями мы все-таки, наверно, не имеем права обращаться в прошлое. В прошлом – 300-400 лет назад – все-таки жили иначе. Те преобразования, которые проводили, они не могли быть такими всеохватывающими как сейчас, как в XX веке. Говорят, что при Иване Грозном были реформы, и еще раньше при Иване III тоже были реформы. Но это реформы были несколько другие. Это было становление государства. И вот петровские реформы, и в том числе церковная, мне кажется, что это тоже продолжение тех событий, того длительного процесса – становления государства и изменений, которые происходили. Но, мне кажется, что изменения отношений Церкви и государства при Петре все-таки можно назвать реформой. Может быть, она не будет столь всеохватывающей и не будет удовлетворять всем критериям понятия «реформа» относительно XIX — начала XXI веков, но то значение, которое она сыграла в последующей истории Церкви, то значение, которое она сыграла в те годы, когда произошел перелом, вот эти события, мне кажется, дают право называть эти мероприятия церковной реформой Петра.

 

Второй момент по поводу Петра и его желания серьезно изменить взаимоотношения государства и Церкви. Я думаю, что это у него вызревало. И это, конечно же, было связано с безусловно известной ему историей взаимоотношений патриарха Никона и его отца, царя Алексея Михайловича, с этим конфликтом. Почему же взаимоотношения с Церковью оказались у Петра растянуты более чем на 20 лет? Это реформирование Церкви от описания церковного имущества и до появления Синода – прошло 20 лет. Мне кажется, это обусловлено тем, что Петр, во-первых, взрослел сам. Взрослел как политик, взрослел как реформатор. И далее важный момент. Исследователи отмечают, что многие реформы Петра обусловлены текущей ситуацией. Т.е. он стремился как можно быстрее и активнее реагировать на изменяющуюся внутриполитическую ситуацию, внешнеполитическую ситуацию. Поэтому первый этап, если можно так выразиться, позволил Петру выявить дополнительные средства и выбить эти средства для ведения успешной войны. Дальнейший этап обусловлен следующими раздумьями о взаимоотношениях государства и Церкви, что делать дальше. Поэтому после первого этапа некоторое отступление назад, возвращение вотчин духовенству. Ну а потом все-таки так и не был избран патриарх, и то, о чем мы уже сегодня много упоминали – появляется вот этот коллективный орган управления Церковью, что нетипично. Такие вот у меня мысли.

 

Е. Степанова:

 

— Т.е. мы можем рассматривать этот процесс изменения взаимоотношений государства и Церкви начиная с Ивана III, и при Петре это уже завершение, дошедшее до каких-то определенных пределов…

 

Н. Башнин:

 

— … а еще дальше все-таки Екатерина II – секуляризация окончательная. Т.е. у нас, получается, есть условное начало изменений, или попытки государства контролировать церковную собственность, земельную собственность, начиная с Ивана III, и заканчивается это временами Екатерины II, когда земли изъяты, монастыри делятся на ранги, им начисляется жалованье из казны. Но в XIX веке у монастырей опять начинают появляться земельные владения. А в XX веке опять появляется патриаршество…

 

Е. Степанова:

 

— Но в XX веке патриаршество появляется не волею правящего монарха, а Поместным собором. А отменено оно было как раз волею правящего монарха. Т.е. Церковь своим, так сказать, организмом решила вернуться к естественному состоянию для любой Поместной православной Церкви, когда у нее есть свой предстоятель, а государи российские, если брать взаимоотношения хоть бы и с отца Петра, царя Алексея Михайловича, как раз после этого конфликта с патриархом Никоном старались избежать такого положения вещей. Видимо… чтобы не допустить некоторого двухвластия, что ли.

 

Н. Башнин:

 

— Петр начал очень резко. Вот 1700 (смерть патриарха – прим. ред.), а потом 1701-1702 – это были, все-таки, очень резкие мероприятия. И по документам постоянно видно, как требуется быстро-быстро описывать, выяснять что-то, отсылать в Москву. Появление специального органа по контролю за имуществом духовенства – Монастырский приказ. Но во главе Монастырского приказа сидит боярин, не духовные лица опять же. Но потом что-то Петру помешало резкую секуляризацию проводить. Тогда как в XVI веке, когда Иван III начинал раздумывать, чтобы урезать земельные владения церковные, в XVI  во многих европейских странах уже прошло это – в Англии, в Швейцарии, в немецких землях. Определенная разница есть.

 

Е. Степанова:

 

— Большое спасибо, хотелось бы побольше об этом поговорить, но время репортажа не позволяет.

 

Н. Башнин:

 

— Спасибо вам, благодарю за вопросы очень интересные, которые помогают и самому исследователю размышлять дальше.

 

 

 

В исторической науке нет тем, которые можно было бы считать полностью исчерпанными. Даже очень хорошо, на первый взгляд, исследованные вопросы могут преподнести неожиданные сюрпризы в виде выявленных документов, в результате чего открывается целый пласт тем, изучение которых расширяет наше знание по тому или иному историческому сюжету.

 

Не являются исключением и реформы Петра I. При всем том неугасающем интересе исследователей к личности и замыслам великого реформатора, к реализации этих замыслов, говорить о том, что вопрос этот изучен полностью, пока рано.