УЛИЦА ПАРФЁНОВСКАЯ

Программа Марины Лобановой
«Возвращение в Петербург»

Наименование новой(!) улицы в Адмиралтейском районе

Мы за улицу Парфёновскую

ФОТОАЛЬБОМ                 АУДИО

В гостях у Марины Лобановой: Андрей Борисович Рыжков, член топонимической комиссии Санкт-Петербурга; протоиерей Дионисий Бурмистров, ключарь храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала; священник Георгий Пименов, клирик храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала.

Марина Лобанова: Радио «Град Петров выступает за наименование новой улицы в Адмиралтейском районе в память Дмитрия Лаврентьевича Парфенова, надеюсь, что Парфеновская улица у нас появится. Это так прекрасно — улица в память о благотворителе, улица в память о храмоздателе, и в память о Первой мировой войне.

Андрей Борисович Рыжков: Сейчас на местности вы можете видеть только наметки для будущей улицы. Она отходит от Обводного канала строго перпендикулярно ему как раз между Московским проспектом и Варшавским вокзалом, и в перспективе идет строго параллельно Московскому проспекту до Малой Митрофаньевской улицы.

Когда встает вопрос о наименовании новой улицы, Топонимическая комиссия в первую очередь всегда пытается пользоваться какими-то местными привязками, местными ориентирами. Здесь есть достаточно интересный памятник архитектуры, с одной стороны, это Воскресенский храм, с другой стороны, есть комплекс, который тоже является памятником архитектуры — это бывший в недавнем прошлом молочный комбинат, а до этого, еще с конца 18-го века, на этой территории был скотопригонный двор.

Воскресенский куст, как известно, у нас находится в топонимии совсем в другом месте: в районе Смольного. В этом году вернулась Воскресенская набережная. Соответственно, впрямую эту тему мы использовать не могли. Но почему бы не посмотреть, как возник этот храм, кто был причастен к его строительству, кто сделал много для его возникновения, и немножко углубиться в историю этой окрестности.

И тогда в нашем поле зрения естественным образом возникла фигура Дмитрия Лаврентьевича Парфёнова, замечательного петербургского благотворителя, купца, который очень много сделал не только для строительства этого замечательного храма, но и для строительства других храмов в нашем городе.

Священник Георгий Пименов: В синодике нашего храма всегда поминается раб Божий Димитрий как строитель, как благотворитель. А действительно, наш храм самый большой из созданных Дмитрием Лаврентьевичем Парфёновым. Он был председателем строительной комиссии, вложил немало собственных средств в постройку этого храма, и поэтому мы всячески поддерживаем, чтобы улица в его честь проходила рядом с храмом, который он стоил.

Марина Лобанова: А если существует такая память до сего дня — в следующем году, 2015, будет столетие со дня кончины Дмитрия Лаврентьевича, — это еще один повод, чтобы увековечить его имя.

Если его имя поминается в храме, то какие черты в жизни этого человека для церковных людей, для прихожан храма наиболее важны?

Священник Георгий Пименов: Я думаю, его необычайное трудолюбие, в хорошем смысле слова предприимчивость, которой Сам Бог помогал.

Он родился не в Петербурге. Он родился в Костромской губернии в деревне около города Чухлома. Десятилетним мальчиком был приглашен в чайную лавку в Петербург. И вот уже старшим приказчиком ему стали предлагать место компаньона в богатой чайной лавке, как неожиданно его дядя попросил его помощи в небольшой колбасной лавке, которой он был владельцем. И, как сказано в жизнеописании Дмитрия Лаврентьевича, «ему предложили из протоиереев перейти в дьякона». Такое сравнение возникло, потому что он был компаньоном огромного дела, там было все налажено, а тут надо было начинать почти с нуля, с заглохшего состояния разворачивать это производство. И он пошел навстречу своему дяде, он не отказал ему. Не пошел туда, где выгодно материально, но пошел помочь своему близкому человеку. И уже потом вместе со своим братом Федором Лаврентьевичем он поднял это колбасное производство. Было это производство недалеко от нашего храма, на улице Киевской, дом № 6. И здесь же, рядом, он зарабатывал те самые капиталы, которые потом пошли на строительство Свято-Троицкого храма Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви на Стремянной, который он строил 20 лет. Храм Свято-Исидоровский русско-эстонского общества, который от нас здесь недалеко расположен, тоже строил Дмитрий Лаврентьевич Парфёнов. А потом и на наш храм, самый большой из них, шли эти средства от налаженного производства мясных деликатесов. Кстати, не сразу наладил он это дело, а съездил в Германию, узнавал, учился, потом применял здесь, и стал первым поставщиком мясных продуктов высокого качества.
Не забывал он и свою родину, Чухлому, строил там детские приюты и подновлял храмы. Многим благотворительным проектам тогдашнего Петербурга он давал наполнение. Само его имя «давало уверенность, что все задуманное будет сделано, построено, воплощено». Это образец человека, который воплощал Божьи дела, каждый кирпич полит его слезами. Не просто он колбасу на рубли менял и вкладывал, он вкладывал свое сердце, свою мысль, свою надежду на лучшее для своего народа.
Годы строительства нашего храма — это были годы первой русской революции, годы русско-японской войны. Откуда в государстве найти средств на проекты строительства храмов и социально-благотворительных домов? А вот он сумел найти подрядчиков, заводчиков, рабочих, чтобы строительство шло и в такое время, и дошло до конца.

Марина Лобанова: Но все-таки храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала очень необычный, потому что он строился не просто как приходской храм, а как центр просветительской деятельности совершенно особого направления. Видимо, Дмитрий Лаврентьевич считал, что именно это и нужно России.

Священник Георгий Пименов: Рядом с нашим храмом есть здание церковного дома, которое построено на несколько лет раньше. Это был дом трудолюбия для той деятельности, которую вел отец Александр Рождественский. Это был апостол трезвости. Куда человек, страдающий недугом пьянства, мог прийти за поддержкой? Он мог, конечно, прийти в храм. Но еще нужно было место для столовой, и помещение, чтобы детей привести, нужно место, где можно учиться, чтобы была библиотека, чтобы были мастерские… Вот таким домом трудолюбия был этот церковный дом, который построен чуть раньше нашего храма.

Деятельность Общества трезвости не ограничилась только отказом от винопития. «Свято место пусто не бывает» — если человек изгнал одного беса и не заполнил это святостью и Духом Святым, не напомнил свою жизнь положительным содержанием, то часто бывает, как родственники потом говорят: «Лучше бы он пил», — потому что нередко видят, что человек стал таким злым, нетерпимым, угрюмым и замкнутым. А отец Александр и его соратники предлагали наполнение жизни новым содержанием, христианским содержанием, милосердным содержанием. Таким образом только и может строиться правильное общество трезвости и в наше время.

Протоиерей Дионисий Бурмистров: Дмитрий Лаврентьевич — это человек замечательный и очень близкий каждому из тех, кто молится в храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Он был не просто купец, не просто меценат, а прежде всего, конечно, замечательный христианин, и — образ христианина, который служит своему обществу, своему городу, образец для нас.
С какого-то момента своей жизни он всего себя посвящает благотворению. Не только строительству храмов Божьих, но и богоугодных заведений: богаделен, приемных домов для сирот и для несчастных, обездоленных людей. Это было делом его жизни.

Начинал он свой путь из простой христианской крестьянской семьи. Приехал в город мелким помощником одного из чайных предпринимателей. Получив первый опыт жизни в большом городе, опыт занятия торговлей, он очень быстро понял суть торгового дела, обратился к работе самостоятельно, сам сделал свой капитал. Из простого помощника, подмастерья он вырос в купца.

Как раз с этим районом, о котором мы сегодня говорим, была связана его деятельность мясопромышленника. Здесь, на скотопригонном дворе, находящемся у Варшавского вокзала, он закупал мясо, из которого потом тоже тут рядом, на Киевской улице, на своей фабрике изготавливал колбасные изделия. В этом деле он преуспел. Он и в обществе был замечательным человеком, вошел в свет, был во 2-ой купеческой гильдии.

К началу 20-го века он оставляет такую красивую, как нам сейчас может показаться, светскую жизнь. Только, в отличие от своего современника будущего старца Серафима Вырицкого, он не уходит в монастырь, а принимает на себя в мирском чине особое служение.

Что изменило его жизнь — надо еще изучать, возможно, смерть первой жены. Но он находит необходимым служить тем людям, за счет которых он и разбогател, и жил на широкую ногу. Он очень сильно меняется. Он становится не просто меценатом, он становится попечителем строительных обществ, которые занимались строительством храмов. Не просто храмов, а храмов, которые поднимали и строили Общества духовно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви, и отделения этого Общества, а прежде всего это трезвенническое движение.

В начале 20-го века это был район рабочих трущоб, т.к. рабочие селились вблизи своих заводов. Тут было тяжелое производство, и люди, занятые в нем, это же его собратья, недавние крестьяне, и они здесь «снимали стресс» выпивкой и гульбой. Деревня их уже не держала, общины деревенской здесь уже нет. И вот, развивается страшный недуг России — пьянство.
И делу отрезвления общества через молитву, через принятие Духа Святого, этот успешный купец посвящает свое служение, которое будет напряженным до последнего дня его жизни.

Сначала он строит известный храм, Предтеченскую церковь на Выборгской стороне, поднимает его, будучи во главе строительной компании. Затем переходит в 1904 году к строительству храма Воскресения Христова Варшавского вокзала.

Это был главный храм Общества трезвости, которое здесь зародилось еще до Дмитрия Лаврентьевича. На этом месте попечением Царской семьи и святого праведного Иоанна Кронштадтского была уже община, был деревянный храм, был церковно-приходской дом. Отец Иоанн Кронштадский был восприемником сына Дмитрия Лаврентьевича. Заботой, молитвой и жертвой Иоанна Кронштадтского наш храм воздвигался, но главным попечителем строительства каменного храма был Дмитрий Лаврентьевич Парфёнов.

Священник Георгий Пименов: Дмитрий Лаврентьевич — это пример праведного мирянина, благотворителя, храмоздателя, купца, в нашем понимании — бизнесмена. Хорошо, если мы увековечим его память, чтобы о нем вспомнили не только мы, но и те, кто будут жить на этой улице. Мы видим из наших алтарных окон эти дома, они еще пока пустые, но скоро там будут жить люди. Одно дело они будут жить на улице «Зелёной», или на лице «Ульянова-Ленина», а другое дело, если они будут жить на улице русского храмоздателя Дмитрия Лаврентьевича Парфёнова. Я думаю, человек будет себя ощущать в каком-то смысле частью той Руси, которую мы потеряли, и которую мы пытаемся найти, обрести. В том числе и через это наименование улицы.
Нам важны наши корни, важна наша история, важны наши предки?

Марина Лобанова: Этот человек болел душой о судьбе народа до самых последних своих дней. Эта тема проходит через всю его жизнь и деятельность. Ему хотелось, чтобы народ встал на правильный, достойный, созидательный путь.

Храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала — один из трех храмов, который строил Дмитрий Лаврентьевич в нашем городе — современники воспринимали как символ. Он строился в годы русско-японской войны, неудачной войны для Российской империи. Потом первая русская революция, переживаются неудачи войны, революционное брожение по всей стране. В это время человек, у которого, говоря современным языком, «спонсоры уходят», потому что кризис в том числе и экономический, и вот он всеми силами и на свои средства стоит этот храм. Отец Иоанн Кронштадтский благословляет эту постройку, вносит туда тоже свои деньги, император Николай II вносит из личных средств сумму.

И вот они делают этот храм как символ того, что будет у России будущее на крепких, твердых основаниях православной веры и созидательного труда. Но начинается Первая мировая война. Варшавский вокзал становится основным вокзалом, откуда уезжают войска на фронт и куда поступают первые раненые.

1914 — 1915 годы — это годы совершенно невероятного патриотизма. Все бегут к этому вокзалу, весь город, благотворители просят раненных к себе… Но первый храм, который встречает тех, кто приезжает с фронта на побывку, или раненых — это храм, который строил Парфёнов. Храм, который провожает на фронт — это тоже именно этот храм.
Это потрясающий символ Великой войны 1914-1918 годов.

Сейчас мы отмечаем столетие Первой мировой войны. В 2015 году будет столетие со дня кончины Дмитрия Лаврентьевича Парфенова. В нашем городе уже поставили памятник «Русской гвардии Великой войны», а где памятник тем гражданским силам, которые в эту войну несли жертвенное служение? Как я представляю, Дмитрий Лаврентьевич умер просто перенапрягшись в первый год войны, он так озаботился помощью солдатам, так в это вошел, что силы надорвались (как и у России в скором будущем — надорвались силы из-за участия в этой мировой войне). Он с начала войны занялся помощью солдатам, даже поехал на фронт. Мне кажется, наименование улицы, так уместное здесь с точки зрения краеведения, петербурговедения, истории города, но это будет еще и памятник, связанный с памятью Великой войны, Первой мировой, а не только память купца-благотворителя и храмоздателя (хотя это уже — так много!). Эта тема мне тоже кажется очень важной и воодушевляющей.

Вы сказали, отец Георгий, что видите из окон алтаря храма Воскресения Христова те новопостроенные дома, которые вырастают на этой пока безымянной улице. Недавно в одном из интервью, которое дал наш владыка митрополит Варсонофий, он сказал потрясающую фразу: почему хорошо называть улицы именами хороших людей? Потому что люди спросят, почему она так называется. И без всякого навязывания, без всякого нравоучения сами люди будут узнавать самое лучшее в своей истории. Что может быть лучше?
Мне кажется, что это так и есть. А Дмитрий Лаврентьевич — более чем прекрасный человек, прекрасный герой, чтобы его именем назвать улицу, тем более, с которой он связан топографически, то есть топонимическая привязка здесь есть. Я надеюсь, что и храм Воскресения Христова также будет хранить память об этом человеке.

Андрей Борисович Рыжков: То название будет хорошим и будет жить долго и благодарно, которое связано несколькими какими-то ниточками, привязано к конкретному месту. Если мы говорим об имени человека, то тут можно высоким стилем сказать: «гений места». По-простому — это то имя, та личность, которая тесно связана с каким-то конкретным местом. Мы видим из нашего рассказа, что, действительно, личность Дмитрия Лаврентьевича многими, многими ниточками привязана этому уголку Петербурга. Я думаю, если название улицы будет дано тем более в такой красивой петербургской форме, как было принято, в форме прилагательного: Парфёновская улица, — она украсит топонимическую картину нашего города и прекрасно впишется в историческую канву Петербурга.

Протоиерей Дионисий Бурмистров: Андрей Борисович меня во многом сегодня убедил. Я пришел с таким намерением: какое название дать улице, как не Воскресенская? Но: как не обратить внимание, что улица проходит между заводом и церковью, что она разделяет как бы две стороны деятельности этого человека. Если вдуматься, по-другому-то и не назовешь.
И, действительно, не «улица Парфенова», а Парфёновская улица. Потому что есть какая-то красота и гармония в этом названии, и оно приживется, я думаю.
После нашей беседы я уже с большим убеждением хочу обратить внимание всех: в центре города появляется новая улица, разгребаются завалы, которые образовались в результате исторических событий. Как назовешь эту новую улицу: Зеленая, Сиреневая… — это безликие названия. А улица с наименованием в память купца Парфёнова и его деятельности будет учить нас нашей истории. Кого-то научит и образу жизни в этом мире, давно, может быть, утерянному, но к которому мы можем стремиться вернуться.

Марина Лобанова: Мы просим наших слушателей: пожалуйста, выражайте свои пожелания о названиях, особенно когда появляется новая улица. Выражайте их в письменном виде. Давайте с вами напишем обращение. Отец Дионисий посодействует на приходе.
В завершение этой программы хочется сказать, чтобы вы, дорогие слушатели, были активны, чтобы вы откликались и предпринимали что-то для того, чтобы осуществились эти светлые, хорошие начинания — напишите письма в поддержку этой инициативы. Спасибо!