Великий пост – время лишений или приобретений?

Программа «Образ жизни»

Беседа Марины Михайловой и протоиерея Александра Степанова

2010 г.

АУДИО + ТЕКСТ

М.Михайлова: Сегодня мы будем говорить с протоиереем Александром Степановым об образе жизни во время Великого поста. Как мне кажется, было бы очень уместно поговорить о наших ожиданиях и о требованиях Церкви к Великому посту. Мне кажется, что бытовые представления в народе о том, что такое Великий пост, не всегда бывают правильными с точки зрения замысла Великого поста в церковной традиции.

Прот. А.Степанов: Если говорить о замысле Великого поста в церковной традиции, то, как я себе представляю, замысел родился даже не из жизни самих христиан, а из жизни людей, которые готовились таковыми стать. Великий пост был последним периодом в подготовке оглашенных, поскольку этот процесс заключался не только в том, что им сообщалась какая-то информация о жизни Церкви или проводились какие-то беседы, те самые огласительные слова, которые мы знаем у Иоанна Златоустого, Кирилла Иерусалимского и других отцов Церкви первых веков, но еще и во всем образе жизни. Люди должны были усваивать и осваивать христианство, должны были подготовиться внутренне, всей душой, всем сердцем, всеми своими чувствами к этому великому Таинству вступления в Церковь. Именно в этом смысле для них и был изначально установлен пост. Посты, конечно, были в практике духовной жизни, но они были короткими, а длительный период пощения, самоограничения появился, как я себе представляю, в жизни оглашенных. Крещение в первые века было актом, в котором участвовала вся Церковь, а отнюдь не индивидуальным событием. Здесь мы видим страшное искажение в сознании современных людей. Например, часто говорят: «Я хотел бы покреститься или покрестить своего ребенка, но чтобы никакого народа вокруг не было», то есть воспринимают крещение как акт личный: в жизни что-то происходит, и это никого не касается. Понимание, что это дело всей Церкви (ведь апостол Павел говорит, что когда один член болеет, то и все тело болеет), совершенно отсутствует. Индивидуализм, который с эпохи Просвещения, наверное, начал проникать в сознание, укоренился так прочно, что вытеснил подлинное ощущение соборности и общинности жизни, хотя изначально это присутствовало как главное ощущение пребывания человека в Церкви – ощущение, что он не один, что это тело Христово. Поскольку это сознание, безусловно, присутствовало, то момент крещения для большинства христиан, как мне кажется, становился главным моментом свершения в их жизни. Соответственно каждый год, когда принимали новых членов, – а это было, как правило, перед Пасхой, Рождеством, Троицей, то есть крупные церковные праздники стали временем массового крещения, – члены Церкви переживали эти дни как дни воспоминания своего собственного крещения. Постепенно, как я понимаю, начинало входить в практику пощение вместе с оглашенными, чтобы еще раз пройти свой путь, прочувствовать в своей жизни этот момент вхождения в Церковь. Я думаю, что сейчас мало кто воспринимает Великий пост как воспоминание о своем собственном крещении, потому что крещение не было событием такого масштаба. Оно воспринимается как личное дело.

М.Михайлова: С другой стороны, всякая Пасха – это момент обновления церковной жизни, потому что начинается возвращение к истоку нашей веры. В этом смысле это всегда «день рождения».

Прот. А.Степанов: Безусловно. И было бы неплохо, чтобы в сознании людей это связалось с их личным крещением. Пасха – это и мое крещение, мое соединение с Церковью. Даже если человек крестился не на Пасху, эта духовная связь все равно существует, и она должна так ощущаться и переживаться.

М.Михайлова: Само таинство Крещения по форме, как я понимаю, представляет собой вхождение в тайну смерти и рождения для вечной жизни Христа, потому что «кто не умер со Христом, тот не воскреснет вместе с Ним».

Прот. А.Степанов: Да. Эти слова апостола Павла особенно выразительно звучат, если русское слово «крещение» заменить греческим словом «погружение» во Христа, в Его смерть с тем, чтобы как Он воскрес, так и нам воскреснуть. Эта мысль о погружении в смерть и страдания Христовы, которое совершается в крещении, очень важна и связывает крещение с Пасхой самым прямым и непосредственным образом. Таким образом, Великий пост, если на него взглянуть глазами людей первых веков, я думаю, это главная тема. Сейчас нам даже бессмысленно обсуждать, что пост – это не диета, не режим питания, ведь смысл поста не в том, чтобы что-то есть, а что-то нет, хотя это не значит, что можно есть все, что угодно. Апостол Павел говорит, что ем ли я или не ем, для Бога все равно, но лишь бы не смущать брата своего. Это имеет значение лишь внешней вспомогательной формы для того, что мы переживаем во время Великого поста.

М.Михайлова: Хотя, как мне кажется, все-таки это важно.

Прот. А.Степанов: Я не считаю, что это неважно, что можно есть все, что хотите. Я считаю, что пост – это очень важный период, и прежде всего для духовной жизни. Почему? Потому что, как мне кажется, особенно современные люди склонны умозрительно понимать свою веру. Одно дело в период гонения: в первые века или в советское время, вступая в Церковь, человек понимал, что он может создать колоссальные проблемы, подвести всю свою семью. Теперь это ровным счетом ничего не значит: хочешь – крестись, не хочешь – не крестись. От этого тебе ничего не прибавляется, ты этим ничего не лишаешься с точки зрения социального положения. Поэтому люди крестятся, не слишком-то и задумываясь. А телесный пост – это вполне конкретное дело, это ограничение. Пост – это не безумно сложное упражнение для воли человека, но это связь с реальностью нашей жизни. Те, кто никогда не постился, могут подумать: «Ну, подумаешь, пост!» Это примерно как если курящий или пьющий человек скажет: «Ну, подумаешь, не буду курить (или пить)».

М.Михайлова: Многие мои знакомые отмечают, что, как только начинается Великий пост, то ужасно хочется есть.

Слушательница: Возможно ли второе крещение?

Прот. А.Степанов: Прямо в Символе Веры говорится: «Исповедую едино крещение во оставление грехов». Дело в самом смысле крещения. Дело не в том, что Церковь самопроизвольно ограничивает, говоря, что можно только один раз, а не два и не три. Просто наша вера заключается в том, что происходит духовное рождение человека, и оно либо происходит, либо не происходит. Если крещение совершено правильно, то есть во имя Отца и Сына и Святого Духа, то такой человек становится членом Церкви, он рождается в духовную жизнь, если он только сознательно не профанирует это Таинство для себя, то есть если человек пришел без всякой веры или даже с целью специально издеваться. Теоретически такое возможно, но практически такое трудно даже представить. Если человек недостаточно научен, недостаточно просвещен, то это не становится причиной того, что человек не становится членом Церкви Христовой. Он все равно им становится. Если над ним правильно совершено таинство Крещения, независимо от его в этот момент чувств, переживаний, осознанности (ведь ребенок, естественно, ничего не осознает), то это совершается, потому что Таинство – это действие прежде всего Божие. Мне трудно сказать, что происходит, если человек крестится с целью издевательства, кощунства. Если не такая ситуация, то крещение, безусловно, совершилось, и невозможно второй раз духовно родиться, так же, как мы не можем родиться физически второй раз. Христос говорит, что должно человеку родиться свыше, чтобы унаследовать Царство Божье. Речь шла о духовном рождении. Точно так же, как физическое рождение может быть только один раз, и духовное рождение может быть только единственный раз. Поэтому, естественно, креститься ни в коем случае нельзя, если вы уже крещены.

Слушательница: Что делать с духовным оцепенением, когда нет сил даже на молитву?

Прот. А.Степанов: Этот вопрос связан с психологическим состоянием человека верующего. Конечно, каждый из нас переживает период того, что называется окамененным нечувствием, унынием, которое не есть унывание в бытовом смысле. Например, когда монаху не хочется молиться, он возьмет пройдется по келье, выйдет на улицу, послушает птичек, а там, глядишь, и полдень. Вот такое состояние в аскезе называется состоянием, когда человек не может себя подвигнуть, поставить себя перед Лицом Божиим. Это переживают абсолютно все люди. Но посты премудро установлены Церковью в определенном ритме, а ведь наша жизнь вся ритмизована, все подчинено определенной периодике. Для нас естественно состояние внутреннего напряжения, внутреннего деланья, но ведь человек не может быть все время натянутым, как струна, находиться в состоянии предельно нажатой педали, как говорит Шмеман. Это невозможно из-за нашей падшей природы. Он может в какие-то моменты жизни именно так жить, а в какие-то моменты отпустить те вожжи, которые натянуты до предела. Конечно, человек не способен к постоянному напряжению, наша природа такова. Этот ритм постов как раз и рассчитан на то, что человек может усилить свою духовную жизнь там, где требуется от него предельное напряжение. Но постоянно жить в таком напряжении не свойственно нашей падшей природе. Такие расслабленные состояния бывают, и на них надо смотреть до некоторой степени спокойно, как на некую данность, хотя мы не должны с этим мириться. Встает вопрос, когда нам становиться на молитву: когда у нас есть силы и желания или мы должны понуждать себя к этому? Опытные в молитвенном деле отцы Церкви говорят, что понуждать себя нужно, понуждать себя совершенно необходимо, нельзя все оставлять так. Да, эта молитва может получиться очень сухой, но не надо судить свою молитву. Понятно, что мы должны пропустить через себя смысл тех слов, которые мы произносим. Если мы это делаем, то, как правило, наше сердце, наша душа тоже начинают отзываться на эти слова. Иногда получается, что плохо отзываются и даже сознание наше отключается.

М.Михайлова: Но, может быть, наше усилие зачтется?

Прот. А.Степанов: Совершенно верно. Господь не хочет и не может взять от нас того, что мы не можем. Но мы можем зажечь лампадку, встать перед иконой и прочитать, сколько можем.

М.Михайлова: То есть Великий пост – это как солдат на посту: хочешь или не хочешь, но если твоя очередь, то ты должен.

Слушательница: Поясните, в каких случаях применяется чин крещения с формулировкой: «Аще не крещен». Бывает так, что человек не знает, крещен он или нет. А может, его какая-нибудь бабушка крестила, и крещение было неполным. В таком случае человек живет и всю жизнь сомневается.

Прот. А.Степанов: Вы задали вопрос и сами же на него ответили. В тех случаях, когда не известно, крещен человек или нет, употребляется такая формула, потому что если этих слов не произнести, то совершится кощунство, то есть мы подвергаем сомнению реальность первого крещения. Если крестила бабушка, то перекрещивать не нужно, а надо только миропомазать человека в церкви. Если было совершено крещение любым мирянином с произнесением правильной формулы: «Крещается во имя Отца – аминь, и Сына – аминь, и Святого Духа – аминь» и он погружал человека в воду, или поливал ею, а если нет воды, то посыпал песком, то в этом случае только миропомазывают. Это второе Таинство, которое всегда в практике Церкви соединялось с Таинством крещения.

М.Михайлова: Вы говорите, что период поста – это период некоего очень большого напряжения. А для меня пост – это всегда очень благоприятное время, я его жду, потому что я знаю, что у меня появится право на духовную жизнь. Может быть, пост – это не только напряженность и собранность, но еще и территория радости и тишины, которая нужна для подготовки к Пасхе?

Прот. А.Степанов: Конечно, я полностью с Вами согласен, что пост – это не время лишений, а часто его воспринимают именно так. Вот мы насупимся и ходим, постимся. Сам Христос говорил, что этого делать не надо, что это время радости. Когда вы чувствуете, что вы живете так, как вам естественно жить, быть самим собой, это и есть правильное ощущение поста. В нашем храме Великомученицы Анастасии Узорешительницы на первой неделе Великого поста мы служим все службы, которые проходят без сокращения. Когда еще, как не в пост, ты можешь себе позволить погрузиться в эти замечательные тексты? И действительно душа пробуждается. Это совершенно иное качество жизни. Это постный образ жизни, и что-то сладостнее этого придумать даже трудно.

М.Михайлова: Мы говорили о молитвенном режиме, который более обширным будет в Великий пост, говорили, что все-таки имеет значение то, что мы едим и что не едим. Мне кажется, что для современного человека краеугольный камень поста – это выключить телевизор и перестать трепаться. Наш внутренний мир разрушает прежде всего агрессивная речь, которую мы воспринимаем некритично. Мне кажется, что если уж и говорить о каких-то изменениях в правилах Великого поста, то можно было бы выключить телевизор на семь недель. Как Вы думаете, это имеет смысл?

Прот. А.Степанов: Я думаю, что это, конечно, очень хорошо – просто выключиться из этого привычного информационного потока, который нас окружает. Конечно, в этот период бессмысленное сидение перед телевизором и смотрение сериалов – это ненужное занятие. Человек должен достичь внутренней тишины, чтобы вернуться к себе, первым делом, и к Богу. Это очень большое подспорье.

М.Михайлова: Другой момент, на который следует обратить внимание в связи с великопостным образом жизни, – это молчание по отношению к своим ближним. Когда мне приходится смотреть, как другие родители общаются со своими детьми, с другими людьми, то я вижу постоянное вторжение в жизнь другого. Мне кажется, что пост – это время, когда уместно и свою жизнь, и жизнь детей отдать в руки Божьи. На короткое время, на семь недель, перестать их тыкать в спину и посмотреть, что будет. Мы говорили, что Великий пост – это путь упражнений, самоограничения, аскезы. К чему нас готовит Великий пост? Что мы имеем как плод? К чему мы должны стремиться?

Прот. А.Степанов: Понятно, что весь этот период заканчивается Пасхой. В конце поста должно быть ощущение чего-то выполненного, но, к сожалению, чаще всего это ощущение чего-то невыполненного. У меня всегда есть ощущение сожаления, что я бездарно провел это прекрасное время. Реально мы всегда делаем меньше, чем хотели бы, и рождается желание в следующий раз все выполнить.

М.Михайлова: Как маленькие дети говорят себе, что в новой тетради не будет кляксы.

Прот. А.Степанов: Да, в этом смысле Великий пост – это всегда новая страница, которую хочется не запачкать, не замарать. Пасхальная радость, я думаю, никак не зависит от того, как провел пост, так же как переживания священника во время Литургии не зависят от того, как он подготовился к ней. Так же и Пасха, которая изливается Божьей милостью на нас. Она всегда предельно радостна. То, что мы не сделали, не дотянули, здесь все исполняется, причем видно, что это не мы дотягиваем, а Бог нас дотягивает до Себя.