Всё начинается здесь, на земле – и ад, и рай

«Пастырский час»

Протоиерей Александр Рябков

Прямой эфир 19 мая 2016 г., 20:30

Вопрос (7): Я понимаю, что обиды – это очень плохо. Надо стараться не обижаться. Но как это преодолеть? Особенно если от близких услышишь что-то горькое, то потом долго-долго болит сердце. Я на них не обижаюсь и желаю им всего доброго, но сердце болит. Как от этого защититься? Никак не могу научиться.

Отвечает протоиерей Александр Рябков: У меня тоже возник вопрос: сердце болит от чего? Оттого, что нас обидели, или оттого, что мне обидно за человека, который обижает людей? Сердце может болеть по-разному. Может болеть оттого, что обидели мою индивидуальность, или болит оттого, что тот человек обижает людей. Потому он живет в аду, если он обижает людей. Мне за него обидно. Это хорошая боль. Тогда не надо ее бояться. Мое сердце болит за того, кто обижает. А если оно болит оттого, что обидели мою индивидуальность, то это надо решать. Каким образом? Например, какой-то человек меня обидел, совершил несправедливость по отношению ко мне. И я, чтобы это пережить, начинаю думать так: «Он дурно со мной поступил, а хорош ли я? Хотел бы я, чтобы этот человек знал о моих грехах, помыслах, прегрешениях?» А ведь у каждого из нас, и у меня тоже, есть какие-то поступки, грехи, за которые стыдно всю жизнь. И я думаю, что если бы этот человек знал об этих моих дурных поступках, как бы он меня презирал! И когда меня кто-то обижает, я думаю: а, может, это справедливо. Если бы этот обидевший меня человек знал бы меня лучше, чем я есть, то он даже ко мне не прикоснулся бы. Он бы просто меня сторонился. У всех нас есть какие-то помыслы, желания, раздвоения нашей личности. И у меня сразу проходит обида на этого человека. Я даже, возможно, скажу ему спасибо, так, мол, мне и надо.

Переживание обид со смирением – это крест. Но крест нас вдохновляет. Мы же причащаясь, вступаем на крестный путь, Евхаристия есть жертва крестная. Я бы хотел прочитать вам одну цитату их Акафиста Страстям Христовым, читаемом во время Великого поста на пассии в воскресенье. Она показывает нам, как жертва Христа в нас отражается. Причащаясь Евхаристии, мы причащаемся Кресту. Евхаристия – это причастие Распятию, и потому переживание страдания, жертвы, обиды, боли может нас воскрешать, вдохновлять, отводить от тьмы, мрака, приводить к свету. «Божественными страданьми Твоими укроти моя плотския страсти; излиянною Твоею Кровию очисти моя душевныя скверны; распятием Твоим распни мя миру с соблазнами его и похотьми; Крестом Твоим огради мя от невидимых враг, ловящих душу мою. Прободенными ногами Твоими от всякаго пути лукаваго возбрани ногам моим; прободенными руками Твоими руце мои от всякаго неугоднаго Тебе дела воздержи. Пригвожденный плотию, пригвозди страху Твоему плоть мою, да уклонився от зла, творю благо пред Тобою. Преклонивый главу Твою на Кресте, к земли смирения приклони вознесенную мою гордыню; венцем Твоим терновым огради моя ушеса, во еже не слышати неполезнаго; желчь устами вкусивый, положи хранение нечистым устом моим; отверстое копием имеяй сердце, сердце чисто во мне созижди; всеми Твоими язвами, всего мя сладце в любовь Твою уязви, да Тебе, Господа моего, возлюблю всею душею, всем сердцем, всею крепостию и всем помышлением». Речь здесь о том, как наши телесные испытания могут в нас пробудить настоящую любовь к Богу. А эта любовь может нам дать блаженство, благодать. Подвиг христианского пути к Богу выражается, по слову святого Максима Исповедника, в стяжании любви, воздержании и молитве. Он писал: «Любовь укрощает гнев, воздержание иссушает похоть, а молитва, отрешая ум от всех помышлений, нагим представляет его самому Богу». Эти слова великого святого лаконично объясняют нам первую заповедь блаженств из Нагорной проповеди – блаженны нищие духом. Обнаженность от рубища наших умственных представлений и вручение своей воли Божьей воле облекают человека в благодать Божью. Путь Креста – это путь любви, побеждающий всякий эгоизм. Это путь воздержания, побеждающий страсти. Это путь молитвы, переполненной благодарностью. Это путь молитвы, вдохновляющей человека каждый момент своей жизни принимать с полнотой, с сопричастностью Богу, с сопричастностью людям и всему творению.

Вопрос (9): Когда Иисус ходил по воде, он никого не накормил, не напоил, не исцелил. Какой смысл был в этом Его действии?

Отвечает протоиерей Александр Рябков: Ваш вопрос как раз к теме сегодняшнего размышления. Вода – это первооснова Бытия. Мы знаем, что человек во многом состоит из воды. Господь, ходя по воде, ходя над водой, ходя по этой первооснове телесного, плотского бытия, показывал, что Его Царство не от мира сего, что Сам Он и Его учение не телесно. Это не только чудо, которое кого-то должно было удивить. Хождение по воде –  очень яркий символ, что Царство Божие не от мира сего. С этой первоосновой бытия Христос не смешался, хотя Он и воплотился. И Он заповедовал и нам, в том числе, возноситься над этой первоосновой, не смешиваться с прахом, телесностью. К тому же еще вода, глубины морские – согласно символике Ветхого Завета являлись обиталищем хтонических чудовищ, то есть дьявола. Глубины морские – это прообраз ада. Христос попирал эти воды, как разрушающую стихию, над ними возносился. Это знак Его власти над телесностью, над плотью, над материей. Знак Его власти над темными силами, которые не могут ничего Ему сделать, которые Он и поработил, разрушил ад и отменил смерть. Это очень многогранный образ – хождение по водам.

Текст: Ольга Качаева

Все вопросы в этом эфире:

1. Почему Христос открылся только части людей? А не всем людям? Остальные ведь ничем не хуже.

2. Как молиться за людей, которые не были крещены и покончили жизнь самоубийством?

3. Моя соседка очень сильно болела. Когда она была жива, мне было легче за нее молиться. А сейчас она умерла, и я чувствую какую-то тяжесть на сердце, когда молюсь за нее. Почему так? Объясните, пожалуйста.

4. Сейчас третья неделя по Пасхе. В моем молитвеннике есть тропари, кондаки… Нужно ли их читать только в субботу и воскресенье или можно читать каждый день? И второй вопрос: обычно я читаю тропари и кондаки на каждый день недели (понедельник, вторник и т.д.). Можно ли читать их сейчас?

5. Скажите, пожалуйста, что делать, если меня попросила молиться о себе женщина, которая ходит одновременно и в синагогу, и в буддийский храм?

6. Меня очень волнует вопрос: в Ветхом Завете в книге Пророка Исайи я прочитала, что нельзя есть рыбу без чешуи, свинину, а когда был отменен этот запрет?

7. Я понимаю, что обиды – это очень плохо. Надо стараться не обижаться. Но как это преодолеть? Особенно если от близких услышишь что-то горькое, то потом долго-долго болит сердце. Я на них не обижаюсь и желаю им всего доброго, но сердце болит. Как от этого защититься? Никак не могу научиться.

8. Кто на сегодняшний день по определению Православной Церкви называется язычником?

9. Когда Иисус ходил по воде, Он никого не накормил, не напоил, не исцелил. Какой смысл был в этом Его действии?

10. Христос говорит Савлу: «Трудно тебе идти против рожна» (Деяния 26:14). Что это значит? Я пожилой человек. И я помню, когда была маленькой и капризничала, мама мне говорила: «Какого рожна тебе еще надо?» Я так и не понимаю значения этого слова.

11. Болящая Валентина. У меня очень пьющий сын. И болеет астмой при этом. И курит, и пьет. Как мне быть?

12. Сатана возгордился и захотел быть равным Богу. Как грех гордости в нем родился? Какие еще есть грехи, страсти, которые нам угрожают? Может, еще что-то нам надо знать?

 …

Нам в нашей жизни, чтобы достичь Царствия Божьего, радости о Христе Иисусе, для начала необходимо возвыситься не только над житейским горем, но и даже над житейским успехом, чтобы впустить Христа в свою душу. Когда мы возвышаемся над перстью, прахом, землей, почвой, телом, телесностью, над телом смерти, как говорит апостол Павел, тогда и прекращается в человеке беспокойное вращение мыслей, хождение по кругу мыслей, взад и вперед. На этом этапе уходят из человека страдание, связанное с его постоянной неудовлетворенностью собой, миром, ближними. Отступает ноющая боль от своей незавершенности, незавершенности начинаний по усовершенствованию себя только своими силами и средствами. Исцеляется постоянная тупая боль, мучение от невозможности рационально осмыслить или досказать самому себе что-то важное о самом себе.

В нас постоянно присутствует ощущение, что что-то важное ускользнуло от нас, что-то было не досказано. Царство Божие, пришедшее в силе, наша верность Христу, впускание в себя Христа, возвышение над плотским, позволяет нам от всего этого освободиться. Это мучение уходит. В Царстве Божием наши земные вопросы не решаются, они просто снимаются с повестки дня. Эта мыслительная цепь из постоянных «почему», «зачем», «отчего» распадается и мы буквально выходим на свободу. Это и есть наше вручение себя воле Божией, вручение себя Богу. В душе человеческой тогда воцаряется тишина, в которой и произносится веское слово Бога. Это слово Бога, вносящее суд, но и слово, прощающее человека, звучащее в тишине нашей преданности Богу, преданности Его воле.

И если человек припадает к этому чистому источнику евангельских наставлений, заповедей, к учению отцов, а они отличны от нашей светской мудрости, наших представлений, тогда прекращается власть над человеком душевных и телесных страстей. Святой преподобный Амвросий Оптинский так писал, что само исполнение заповедей служит для человека наградой. Оно, исполнение заповедей, согласовано с его совестью, отчего в человеке водворяется мир с Богом, мир с ближним и с самим собой. Исполнение заповедей – это уже награда, которая приносит мир с Богом и с самим собой. Наверное, лучшего определения христианской свободы, данного преподобным Амвросием Оптинским, не найти. Исполнение заповедей – не тяжелая ноша, не какая-то каторга, это единственный способ обрести в себе мир, мир с Богом, мир с ближним, мир с самим собой. Господь освобождает наш разум.

Господь освобождает разум человека от цепей и выпускает плененного грехом человека на свободу. Свобода – это наша несвязность с разрозненностью и противоречивостью падшего мироздания. Свобода переживается как глубокая сопричастность Богу и людям. Свобода входит в нас как ясность и цельность нашего ума. Здесь прекращается власть всего неподлинного и поддельного, но властно воцарившегося в духовной природе человека. Полностью уходят фальшивые чувственные переживания, такие как услаждение собственной религиозностью, дополненное искусственным прекраснодушием. Все это тесно переплетено с бесформенными ощущениями, которые порождены ложной духовностью, основанной на самомнении и самолюбовании. Становятся второстепенными даже те чувства, которые связаны с религиозным феноменом чуда, как чего-то необычайного и нарушающего обыденность. Человек, устремленный к Богу, жаждет не внешнего чуда, а чуда внутреннего прозрения и пробуждения. Он алчет правды и праведности, которая, наполняя сердце, отзывается во всем существе его святым одухотворением. Тогда чистое сердце его зрит Бога не в иррациональных чудесах, а ощущает его через священный трепет сопричастности вечности, который сопровождает каждый момент его жизни. Это состояние может быть обозначено довольно знакомым каждому христианину словом – созерцание. Прекратившееся внутреннее волнение порождает созерцание, как высшее проявление молитвы.

Телесная наша страстность имеет склонность приобретать яркий характер тяжелого недуга. В нашей подчиненности греху мы видим отчетливые черты хронической болезни. Симптомы ее – это воспаленные желания, повторение лихорадочных наслаждений и как горячка нарастающая одержимость удовольствиями. Все вместе это убивает духовную жизнь человека, а значит и убивает самого человека. Сама личность становится всего лишь только горючим материалом для греха. Ад начинается на земле. Опаляющие душу страстные устремления и сверлящее сознание неотступное вожделение и есть огонь всепожирающий и червь неусыпающий. Наш исконный враг всегда присутствует там, где человек сам для себя куёт крепкие узы пристрастий, и таким образом становится ужасом для себя самого. Святой Пророк Давид пишет об этом состоянии так: «Ибо окружили меня беды, коим нет числа, постигли меня беззакония мои, так что я смотреть не мог, умножились более волос на голове моей, и сердце моё оставило меня».

Всякий пристрастившийся к яду наслаждений, испытывает все более возрастающую потребность их повторения. Последовательно повторяющиеся попытки удовлетворить эту жажду через плотское наслаждение, вырабатывают устойчивую зависимость. Происходит становление привязанности, от которой цельное существо человека дробится на чувственные переживания, ощущения и привычки. И действительно, человек уже определяется не как самостоятельная и творческая личность, а как блудник, пьяница, хищник, сплетник, завистник или лжец. Но непродолжительное утоление жажды непрекращающихся желаний не приносит более или менее устойчивого успокоения. В душе от пережитых страстей стихийно возникают страх, тревога и беспокойство. Все это произведения души потерявшей собственное начало, но которая вместо покаяния продолжает хвататься за свою телесную оболочку, надеясь найти в ней свое утверждение.

Когда поступки человека сделали его самого стихийным бедствием для самого себя, тогда становится возможным и его пробуждение от тяжкого греховного сна. Он смотрит на себя, и не узнает себя. Страсть или грех стали уже не просто вторым его я, но полностью вытеснили изначальную личность. С ужасом человек осознает, что он в глубинах души уже стал тождественным греху, и сокровенное его существо исчерпывается лишь суетными пристрастиями.

В этом случае более ясно нам открывается значение покаяния не только как признания своих преступлений, но и как обращения к Богу, связанного с осознанием своего ослепления мраком греховных страстей. Наша вера, как верность и доверие, направленные к Богу из глубины сердца, позволяют человеку припасть к чистому источнику благодати. Тогда неотступная и терзающая нас жажда прекращается. Алчущая и жаждущая душа человека насыщается правдой праведной жизни в мире с Богом, с ближним и самим собой.