Зимний дворец Петра I. Часть вторая

«Время Эрмитажа». 

Зимний дворец Петра I, часть вторая.

Екатерина Степанова: Наша экскурсия в Зимнем дворце Петра I прервалась, когда мы выходили из токарни, где находится большой токарно-копировальный станок царя. Мы двигаемся дальше — в царскую столовую. На столе стоит красивое блюдо с фруктами, большой стеклянный кубок, и звучит торжественная мелодия, вы ее могли слышать в наших передачах, посвященных этому дворцу: это играют часы Петра Великого. А о самих часах нам рассказывает заведующий сектором «Зимний дворец Петра I» отдела русской культуры Государственного Эрмитажа, Сергей Алексеевич Нилов.

С.А. Нилов: Вы только что прослушали одну из 12 мелодий, которую исполняют замечательные часы Петра Великого. Часы, изготовленные в конце XVII века в Англии, в Лондоне, мастером Генри Торнтоном (Henry Thornton). Замечательный механизм, который исполняет 12 мелодий, был восстановлен сотрудниками Государственного Эрмитажа. Больше тысячи штифтов они заменили на барабане, который вращается, и молоточки бьют по колокольчикам, извлекают музыку. И только благодаря компьютерным технологиям и современным методикам удалось вернуть этим часам и бой, и замечательную музыку, хотя часы еще в XIX веке реставрировал Фома Штрассер, знаменитый мастер. Он только пружины сумел заменить, вернуть им бой и ход, а сотрудники Эрмитажа вернули им музыку так же, как эти же сотрудники отреставрировали часы «Павлин». За реставрацию часов «Павлин» и часов Петра Великого они получили Государственную премию Российской Федерации, эта уникальная работа была отмечена на правительственном уровне. У нас в Эрмитаже реставрационная часовая лаборатория самая известная в Европе, сюда к нам приезжают консультироваться и из европейских стран.

То, что вы здесь видите – это медальон. В круге 12 мелодий, стрелочкой можно было выставить любую из них и услышать такие мелодии как: «Старушка бедная, слепая…», «Не щекоти меня». Все это перемежается испанскими жигами. Кстати, одна из мелодий этих часов называется «Лиллибуллеро» написана Генри Пёрселлом, знаменитым композитором, а в настоящее время — это позывной радиостанции «Би-би-си». Вот такая интересная параллель.

Часы расписаны золотом по лаку, сделаны в китайском стиле, так называемом шинуазри, это очень модно было в то время. Вообще-то, такие вещи в то время стоили очень дорого. Но когда мы с вами говорим: «Зайди ко мне через 15 минут или через полчаса», то мы даже не задумываемся, что слово «минута», такие слова как «четверть часа», «полчаса» появляются только не раньше 1705 года, то есть в петровское царствование, поскольку ценить время нужно уже было до минут, и заседать в Сенате с такого-то времени по такое-то, поскольку был разработан генеральный регламент. И уже, конечно, отношение ко времени было совсем другим, а не так, как раньше у нас – по церковным службам: заутреня, обедня, вечерня. Другой счет времени с Петра I начинается.

Часы заводятся на неделю, и если вы дерните за шнурок справа, то они проиграют вам мелодию, а если дерните за шнурок слева, они вам проиграют более высоким тоном 15 минут, четверть часа, сколько четвертей, а более низким тоном проиграют вам полные часы. Таким образом, не зажигая свечи ночью, можно было узнать точное время с точностью примерно до 10 минут. Надо сказать, что это настольные часы, у них подставка уже времен Елизаветы Петровны, и когда-то еще эти часы были в Екатерингофском дворце Екатерины I. Император Николай I приказывает перевезти их в галерею Петра Великого в 1849 году, их тогда же реставрирует мастер Штрассер, но он не вернул им музыку, музыку вернули только наши сотрудники, часовые мастера.

Вы видите здесь уникальные вещи: два стула польского короля Августа Сильного, а другие два стула из грушевого дерева Петр привез из Амстердама в 1717 году.

Кстати, в армии Петр в рацион ввел пиво, он считал, что пиво спасает от цинги, думали, что это лекарство. А тут и бутылка с красным вином, которая была найдена во время раскопок в нашем дворце. Этому вину 300 лет – как и этой бутылке.

Екатерина Степанова: Она запечатана…

С.А. Нилов: К сожалению, вино не сохранилось. Бутылку залили сургучом уже наши сотрудники. Они проткнули шприцем пробку, взяли на пробу вино: вино умерло, там уксус, поэтому пить его нельзя. Но тем не менее это уникальная бутылка, уникальное вино, его залили сургучом, и сейчас это уникальный экспонат на постоянной экспозиции Государственного Эрмитажа.

Мы знаем, Петр I очень любил фрукты. Кстати, мы видим здесь лимон, но лимоны, как правило, подавали в качестве гарнира, солеными: их подавали к жаркому, считалось, что соленая и кислая пища помогает расщеплять тяжелую жирную.

Здесь же вы видите иранский ковер, которым накрыт стол. На столе вы видите хрустальный кубок с кровлей. Крышка для чего? Ну, с одной стороны, чтоб тебе сосед яду не насыпал, если живым из-за стола выйти хочешь. С другой стороны, в вино добавляли различные ароматические масла — чтоб не выдыхалось. Кстати, на этом кубке выгравировано по-голландски: «Виват, Ост-Индская компания», а также изображен гравированный корабль. Сделан кубок был в Германии, гравирован в Голландии. Ну а на верфях этой компании в Амстердаме и в Лондоне Петр учился корабельному делу.

Вы видите здесь шпалеры — напоминание о том, что Петр Великий у нас в Петербурге велел построить шпалерную мануфактуру. У нас есть Шпалерная улица, помните? Так вот, в 1717 году Петр I был в Париже, был на знаменитой гобеленовой мануфактуре и захотел, чтобы такие же ковры ткали у нас здесь наши «мастеры», как он говорил. Но русские-то не умели таких ковров ткать, поэтому из Франции были выписаны мастера Бегагли, они учили русских мастеров. И потом русские уже весь XVIII век ткали такие замечательные безворсовые ковры, хотя мы знаем, что за год работы мастер мог сделать не больше метра ковра, работая по 10 часов. Вы можете представить, какой трудоемкой была это работа.

Вы видите здесь уникальные картины и предметы обихода: это и стопы, и достаканы, кумганы, различные штофы, полуштофы — это все петровского времени. А над нами уникальная люстра. Это люстра принадлежала Якобу ван Эйлу. Есть вкладная надпись. Дело все в том, что там написано по-голландски: «Памяти долгой и доброй. Якоб ван Эйл родился в Амстердаме в 1676 году, а умер в 1737», то есть таким образом после смерти он завещал эту голландскую люстру в голландскую церковь, по всей видимости, это Невский, дом 20. Так что это уникальный экспонат — осветительный прибор петровского времени, настоящий.

А рядом со столовой истопницкая. Здесь сохранился плитный камень 1719 года, и сажа петровская в дымоходах.

А дальше был нужник, туалет. У Петра во дворце была проливная канализация, здесь было центральное отопление, то есть все технические новинки, которые только возникали в Европе, у него сразу же во дворце были реализованы. И у него был замечательный буфет в столовой, где по свинцовым трубам через поварню подавалась горячая и холодная вода: можно было помыть руки перед едой. На самом деле, Петр был очень продвинутый человек, все новое он пытался сразу же перенять.

И как раз тут мы перед нами гравюра Алексея Федоровича Зубова «Свадьба Петра и Екатерины 1712 года». Вы видите: здесь и Петр, и Меншиков Александр Данилович, и Екатерина, вот зеркала, вот то самое паникадило — люстра выточенная Петром к своей свадьбе. Этой гравюре 302 года. Она 1712 года, у нас сейчас 2014, так что уникальная вещь.

Екатерина Степанова: Но потолки довольно высокие, то есть это в Парадной зале?

С.А. Нилов: Да, в Парадной зале на первом этаже. Надо сказать, что, конечно, эта гравюра немножко неправильно передает нам все, как было, но просто хотелось Алексею Федоровичу показать здесь все по максимуму. Если мы помним, написано: «Изображение брака Его царского Величества Петра I Самодержца Всероссийского», но мы знаем, что женится он как контр-адмирал, шаутбенахт, и вот здесь как раз Адмиралтейств-коллегии чины.

Но мы с Вами из этих маленьких комнаток выходим. Ведь именно здесь Петр жил до 1725 года, а за 11 дней до смерти его отсюда перенесли в его «конторку», рабочий кабинет.

А обслуживали Петра в этих комнатах всего 10-12 денщиков, молодых дворян — прислуга Петра была очень невелика. Он выбирал их сам по качествам расторопности, по смышлености, и потом выводил их в люди, они становились «птенцами гнезда Петрова», как их называли позднее. Это были генерал-губернатор Петербурга Меншиков Александр Данилович, и генерал-полицмейстер Девиер, если помните, португальский еврей. То есть для Петра не было понятия, что если ты вельможа знатный, то ты должен быть при царе, нет. Если ты соответствуешь царю – то ты при нем, и ты будешь обласкан; если ты не соответствуешь – либо тебя надо заставить палкой, либо сослать. На самом деле, опять же, все через насилие. Как сказал Пушкин: «…уздой железной Россию поднял на дыбы…», именно железной.

Екатерина Степанова: Здесь мы видели рабочий кабинет, а спальни нет?

С.А. Нилов: Спальни нет. К сожалению, комнаты, которые выходили на Зимнюю канавку, были срезаны стеной Эрмитажного театра Кваренги. Ведь архитектор Кваренги не знал, что он строит свой театр на комнатах Петра I. Ему надо было главное за полтора года построить театр, и спасибо ему, что все-таки он сохранил нам хотя бы вот эти пять комнат, которые можно посмотреть…

Екатерина Степанова: То есть их было больше?

С.А. Нилов: Были еще две комнаты на Зимнюю канавку, там еще сохранились буквально кусочки этих комнат. Вы здесь видите ту самую арку через Зимнюю канавку. Было еще несколько комнат, выходивших на Неву и Зимнюю канавку: там была буфетная, большая столовая, поварня и дворец, выходивший на Неву.

Екатерина Степанова: А со стороны Зимней канавки сохранился фрагмент фасада…

С.А. Нилов: Там мы уже видим дворец Екатерины I. Когда Петр Великий скончался в этом дворце, Екатерина I приказывает Трезини расширить дворец вдоль Миллионной улицы по Зимней канавке и опять ко дворцу, таким образом это стало огромное каре, и то что вы видите на Зимней канавке желтенькие два этажа — это сохранившиеся фрагменты дворца Екатерины 1726 года.

Когда были разобраны Свадебные палаты – помните, «на Средней улице не быть…» – когда кирпичи от Свадебных палат пошли на расширение этого дворца. В этом дворце жила и умерла Екатерина I, ее покои были на втором этаже. Рядом с ее покоями были покои Меншикова Александра Даниловича, он должен был «держать руку на пульсе», поскольку практически после смерти Петра он все держал в своих руках, а Екатерина была ему благодарна еще с тех давних времен.

Ну, а мы с вами сейчас выходим из личных покоев Петра и видим ту самую металлическую лестницу, которая вела на второй этаж в «конторку» Петра Великого. На втором этаже была «конторка», но, к сожалению, она не сохранилась, поскольку Кваренги, когда строил свой театр, разобрал фасад до фундамента и возвел его в формах классицизма, и сейчас там фасад. Но все дело в том, что эта подлинная лестница сохранилась.

Мы с вами идем далее по экспозиции, и вот перед нами гравюра Оттомара Эллигера по рисунку Марселиуса 1725 года. Представьте, здесь Вы видите, как выглядел Адмиралтейский остров от Исаакиевского собора 1717 года до Летнего сада. Это и Адмиралтейство, здесь и дворец генерал-адмирала Апраксина, вы видите дворец Петра I, где мы с вами сейчас находимся, дворцы Крюйса, Рагузинского, Ягужинского, Алсуфьева, Чернышова — это вот дворцы сподвижников Петра, чинов Адмиралтейств-колегии.

Вы посмотрите, что интересно, рядом с дворцом Петра дом – это сейчас Дворцовая набережная, дом 30 – это дом Федосея Скляева, корабельного мастера, который помогал Петру строить корабли. И вот он же построил для Петра I деревянный домик в 1708 году. Так что здесь Адмиралтейств-коллегии чины, и сам Петр ходил работать в Адмиралтейство, строил корабли.

А вот сейчас на месте Апраксинского дворца стоит уже Зимний дворец Елизаветы Петровны, построенный архитектором Растрелли-младшим в 1754-1762 годах.

Дело все в том, что когда умер Петр II в Москве, то на престол пришла Анна Иоанновна, и она перенесла столицу опять в Петербург. Она приказала, и Растрелли в 1737 году построил для нее дворец на месте Апраксинского дворца, используя часть этого дворца при строительстве. А уже Елизавета Петровна строит пятый по счету Зимний дворец, и Растрелли строит ей как раз на месте дворца Анны Иоанновны.

Мы с вами видим, как выглядела Дворцовая набережная. По сути, это уже европейская столица. Вы видите и регулярный парк: Летний сад с Летним дворцом. Но сохраняется московская традиция. Михаил Борисович Пиотровский сказал в своей статье: «Петербург – сын Москвы», ведь так оно и было. Московская традиция сохраняется: Петр живет летом в Летнем дворце – как в Москве в Коломенском, Преображенском – а зимой он живет сам в Зимнем дворце, хотя от Летнего до Зимнего километр по Неве. Осенью выезжал из Летнего в Зимний, а весной из Зимнего в Летний. Вот такая была традиция.

Мы с вами идем дальше и видим, кто жили в этом дворце: портреты представителей царской фамилии. Здесь перед нами сам Петр и его ближайшие родственники: его дочери; сын Петр Петрович; а так же внук от царевича Алексея, будущий император Петр II Алексеевич; жена царевича Алексея Шарлотта-Христина-София Брауншвейг-Вольфенбютельская. Здесь Вы видите Наталью Петровну, младшую дочь Петра Великого – Елизавету Петровну, а так же уникальные миниатюры.

Посмотрите на эти портретные миниатюры первого русского миниатюриста Григория Мусикийского, выполненные на эмали. Миниатюра 1717 года, заказанная Меншиковым к возвращению Петра Великого после длительного заграничного путешествия. Она была сделана в 1717 году, тут вся семья: Петр, Екатерина, царевич Алексей в алонжевом парике, и Анна Петровна, Елизавета Петровна, Петр Петрович. Но мы знаем, что уже в 1718 году умерщвляют в Петропавловской крепости Алексея, в 1719 умирает Петр Петрович, и у Петра не осталось по мужской линии наследников. Он думает, кто же будет наследовать его престол, и в 1722 году издает закон, по которому царский престол может перейти по наследству не по старшинству, а по достоинству: «даже неродного могу назначить своим преемником по завещанию». Это позволило женщинам взойти на российский престол, и потом началась череда дворцовых переворотов.

Вы видите здесь миниатюры, выполненные на золоте, на кости. Вот в серебряной сканой раме замечательная миниатюра Одольского. Это все уникальные прижизненные вещи.

 

Екатерина Степанова: Мы покидаем флигель, где располагались личные покои императора, и двигаемся дальше вдоль галереи, которая выходит во внутренний двор, помните, это там, где гулял сам Петр I, и где мы видели сани и «огородную колясочку».

 

Программа «Время Эрмитажа» на Сервисе скачиваний.

Удобно скачивать — легко помогать радио в сборе средств на вещание.

 

Екатерина Степанова:

Мы совершили почти полный круг, мы двигаемся вдоль галереи внутреннего двора, по которому ходил Петр Великий, заглядываем в каждое помещение, и в одном из них состоялась встреча с персоной самого императора. Да-да, не удивляйтесь. А где еще можно встретиться с императором, как ни в его дворце?

 С.А. Нилов: Вы видите, это так называемая Траурная зала, здесь представлены картины, гравюры, связанные с погребальной церемонией. Вообще, Петр Великий еще при жизни собирал сведения о том, как хоронят первейших европейских монархов, и его похороны, по сути, были срежиссированы самим царем. Заведовал церемонией погребения Яков Вильямович Брюс. Мы с Вами здесь видим и посмертный портрет Петра Великого, написанный придворным живописцем И.Г.Таннауэром. Вы видите здесь картину школы Каналетто, написанную в середине XVIII века к пятидесятилению Петербурга. На ней изображен Зимний дворец Петра, и можно представить, как там на втором этаже в Большом Тронном зале проходила церемония погребения: Петра выносили через центральное окно по маршу левой лестницы на Неву, потом до Почтового двора и по Неве, по льду, в Петропавловскую крепость. Дальше замечательна гравюра, где изображен лежащий в гробу царь, он в окружении пикинеров, здесь и Марс, Геркулес с опущенной палицей, плачущая Россия, сетующая Европа – это все аллегорические скульптуры. В изголовье царя Петра Большая императорская корона, Сибирская, Казанская, Астраханская. А в ногах три ордена: орден Андрея Первозванного, датский орден Белого Слона и польский Белого Орла – Петр Великий был награжден тремя орденами. Эта Траурная зала была оформлена русскими и иностранными мастерами по проекту замечательного мастера Николая Пино, французского резчика по дубу, который, помните, как раз заведовал резной мастерской.

Вообще Петр I все сделал очень грамотно: он приглашал иностранцев, которые обучали русских мастеров европейским навыкам работы. Когда приехал сюда к нам в 1717 году архитектор Леблон, он организовал 19 мастерских, во главе каждой поставил француза, и они учили русских. Мастерской резьбы по дубу заведовал Пино, столярной мастерской Мишель, мастер-француз, Белен – слесарной мастерской, француз Вассу – литейной мастерской, то есть везде стояли французы. Они учили русских, и уже через какое-то время была русская школа, и она могла строить по-европейски, делать все по-европейски. Ведь иностранцам платить надо было гораздо больше, а русскому можно было и по полгода не платить.

А мы с вами сейчас выходим и видим уникальную восковую персону Петра I. Дело все в том, что когда Петр скончался в этом дворце, у Екатерины I было очень мало прав на престол, поскольку завещание Петр не оставил. В конце жизни у него было очень много грустных моментов, связанных вот с этим дворцом, поскольку здесь он узнал об измене своей жены Екатерины Алексеевны, и, видимо, завещание в пользу императрицы было разорвано Петром. Он скончался, так и не оставив завещания. И только благодаря Меншикову и тем самым безродным «птенцам гнезда Петрова» удалось привести к власти Екатерину. Но она сама понимала, что прав на престол у нее не так много: только коронация ее в 1724 году – это был самый важный момент. И Екатерина Первая приказывает на третий день после смерти Петра снять с мертвого царя гипсовые слепки с головы, кистей рук, ступней ног архитектору и скульптору Бартоломео Карло Растрелли. Он приходит сюда с двумя помощниками, снимает в присутствии императрицы и Меншикова эти гипсовые слепки, тело тщательно обмеряет, и в этом дворце больше полугода Растрелли в специальной комнате создает восковую персону. Это был, скажем так, государственный заказ; около его мастерской стоял почетный гвардейский караул. Эта персона была с платьем, поскольку нужно было надеть на нее платье, в котором Петр Великий был всего один раз – в день коронации Екатерины 7 мая 1724 года. И когда люди видели в этом дворце сидящую персону царя в коронационном платье, то они все прекрасно понимали. В одной руке у царя был тестамент 1722 года о престолонаследии, по которому он заменил порядок престолонаследования в России, а в другой Полтавская баталия. Видите, пальчики сложены у персоны, а в другой руке был тестамент, такая бумага, свиток.

Башмаки на Петре с пряжками, у нас две пары башмаков хранится в Эрмитаже, это его подлинные. На голове волосы самого царя, глаза написаны были на золотых пластинках мастером Овсовым: два червонца ему дали, и он выколотил их и сделал глаза Петра. Волосы Петра были острижены в 1722 году во время Персидского похода — было жарко; из волос сделали парик, так что Растрелли использовал парик в этой персоне. Кресло сделано Петром Федоровым, резчиком Почтового двора в 1725 году. Так что это самая старая у нас в России восковая персона.

Платье сейчас на Петре вы видите не синее гродетуровое коронационное, а красное. Все дело в том, что синий костюм за триста лет сильно пострадал, его отреставрировали, он хранится у нас в коллекции в гардеробе Петра Великого. А это платье тоже петровское, его просто переодели, и он сидит в своем собственном платье, кстати, с отложным воротником.

Петр париков терпеть не мог, и поэтому он не носил алонжевые парики, а использовал парик как шапку, когда ему было холодно, и обычно снимал с князя Меншикова, который всегда под рукой был. Так что, как я уже сказал, Петру как было удобно, как было ему хорошо, комфортно, так он и делал, поступал. Церемониалов не терпел, не любил.

Екатерина Степанова: Но однако о них заботился, судя по тому, что похороны себе готовил.

С.А. Нилов: Понятно, что с одной стороны ассамблеи, французское обхождение. Но я думаю, что если бы мы поприсутствовали в то время, в петровскую эпоху, на нас бы это все очень тяжелое впечатление произвело. Конечно, все было из-под палки. Вот представьте себе этих самых дам в Летнем саду, которые прогуливались, и начинался ливень, а они не могли уйти, потому что распоряжения царя не было — все делалось по распоряжению царя: приходили, уходили. И вот они там стояли все мокрые, мерзли и ждали, пока придет распоряжение, подойдет гвардеец и сообщит, что Петр Великий разрешил уйти – тогда все разъезжались. Но эти радости из-под палки, конечно, это тоже такое своеобразное действо.

Хотя вот этот дворец, где мы с вами сейчас находимся, был таким местом, где Петр мог отдохнуть душой. Екатерина здесь стряпала с девушками на кухне, ему помогала. Она занималась домашним хозяйством, она не лезла в политику, это Петра очень устраивало, конечно. То есть здесь было много и радостного в его жизни, но много и грустных моментов.

Мы с вами сегодня видим эту кордегардию. Это офицерская караульня, где сейчас находится восковая персона Петра Великого – наверное, самый знаменитый экспонат нашего музея. Я думаю, что люди, которые приходят в Эрмитаж, еще помнят, когда он сидел на втором этаже в ротонде, а до этого в Петровской галерее. Но тем не менее через 200 с лишним лет, практически почти 300 лет, эта персона вернулась туда, где она должна была сидеть по мысли Екатерины Алексеевны, вдовы Петра Великого. Так что историческая правда восторжествовала. И вот неспроста, видимо, это провидение или промысел, что через почти три века нашему городу вернули личные покои основателя Петербурга. Человека, который столько сделал для России и который был не просто реформатором. Это был человек, который является примером на протяжении столетий для последующих правителей России. Поскольку всем своим жизненным опытом, всем своим поведением он показывал, как нужно служить Отечеству. Он никогда не требовал от других того, чего сам не мог сделать.

Вот почему Петр брал уроки писать портреты маслом? Он научился писать портреты, потому что нужно было понять, может ли русский человек научиться писать портреты.

Екатерина Степанова: То есть, все через себя…

С.А. Нилов: Научился у Шхонебека (Adriaan Schoonebeek) делать гравюры, сделал гравюру «Победа христианства над магометанством». И эта гравюра одна-единственная была сделана, но он понял, что может это сделать, а, значит, могут и мои холопы, и «робятки», как он говорил. Посылал их в Европу: Матвеев, Никитин учатся в Голландии, в Италии, и приезжают сюда уже высококлассные мастера, которые работали не хуже европейцев.

Опять же, башмаки, видите, у него на ногах. Так вот на заводах Миллера, заводчика, под Москвой Петр выковал 18 пудов железа под молотом, и говорит Миллеру: «Заплати мне зарплату». Тот заплатил 18 золотых монет, а Петр говорит Миллеру: «Почему ты мне платишь золотом, как царю, плати мне обычные деньги». Тогда Миллер заплатил ему 18 алтын, и на эти деньги Петр купил в Гостиных рядах башмаки и говорил в Сенате: «Господа сенаторы, хоть я и царь, но своими трудами выработал себе на башмаки, чего и от вас желаю», дабы не воровали, а своим трудом зарабатывали.

Но и, кстати, для чего он ковал это железо под молотом? Ему просто надо было понять, какую может работник за смену выполнить норму. И потом, когда Миллер ему говорил, что невозможно такое-то количество металла поставить на верфи, Петр ему говорил: «Вот я, царь, выковал 18 пудов железа. А сколько у тебя мужиков работает на заводе? Помножь-ка норму на количество рабочих дней. Если не будет у меня металла, тогда батоги и Сибирь тебя ждет». То есть если царь эту норму может сделать, почему холоп не может? Все через себя проверял, больше не требовал. Но поскольку сам он был недюжинной силы, мог подкову разогнуть, и вообще человек был очень деятельный, то, конечно, норма была, видимо, очень значительной.

Как я уже сказал, этот дворец рассказывает нам о Петре-реформаторе, о династических проблемах, о том, кто здесь жил, о личности самого царя, о его взаимоотношениях с его родственниками – очень много тем, которые можно раскрывать, гуляя по комнатам первого российского императора.

И конечно, нельзя было даже и на правительственном уровне не отметить такую работу: в 1996 году сотрудники Эрмитажа, которые работали над воссозданием этого дворца, получили Государственную премию Российской Федерации. Этому дворцу всего 22 года.

Екатерина Степанова: Это действительно уникально, потому что раньше казалось, что только восстановленный и реконструированный Меншиковский дворец отражает первую четверть XVIII века…

С.А. Нилов: На самом деле, те огрехи, те недочеты, которые были при реставрации Меншиковского дворца, были учтены здесь. И, как я уже сказал, действительно это была сугубо научная реставрация: тут ничего ни добавлено, ни убавлено, то есть здесь все как было при Петре, нет никаких новоделов и достроек, и фантазии практически нет. Вот зондажи вы видите – это петровская кладка; ниши – в них скульптура Антонио Тарсиа, опять же, которую купил Петр в Венеции за 33 червонца, так что это все уникальные вещи, в уникальном дворце, в уникальных интерьерах. И поэтому, конечно, я думаю, что каждый петербуржец, и не только петербуржец, должен посетить Зимний дворец Петра I и прикоснуться к этой нашей великой 300-летней истории.

Екатерина Степанова: Замечательно. А как здесь принято: экскурсии проводятся или можно прийти одному погулять?

С.А. Нилов: Тут можно прийти самому погулять одному. Видите, тут есть такие замечательные проспекты, которые позволяют познакомиться с этим музеем, понять, что здесь находится, о чем идет речь, а также можно заказать в экскурсионном бюро экскурсию, пройти с экскурсоводом; конечно, это будет намного познавательнее, интереснее. Можно сюда прийти на замечательные внемузейные программы, когда вечером здесь проходят музыкальные вечера и сотрудники Государственного Эрмитажа читают лекции, и с музыкальным сопровождением, и с видеорядом. Это, конечно, все очень познавательно. Недавно здесь показывали костюмы, и петровские костюмы в том числе. Так что это действительно, Эрмитажный центр пропаганды не только петровской культуры, но и искусства.

Музей, конечно, живет своей жизнью. А если говорить, что будет дальше, есть мысли о том, как наполнить его еще памятниками, есть мысли о реэкспозиции. Все-таки у нас в Эрмитаже более двух тысяч мемориальных вещей Петра Великого хранится. Нам все-таки маловато площадей. Потому что практически все, что было раскрыто, все использовано, все задействовано.

А над нашей головой как раз стоял гроб с телом Петра, сейчас там сцена театра, и выносили Петра вот туда, видите, арка, до этой арки до второго этажа Петровский дворец, а за этой аркой все Кваренги разобрал до фундаментов в конце XVIII века и возвел в формах классицизма.

Екатерина Степанова: Ну, то есть метра на два примерно к набережной приблизил?

С.А. Нилов: Побольше чуть-чуть. Видите, за этой аркой – это Кваренги, а до арки – это кордегардия офицерская, кордегардия солдатская. Это проходные сени, это холодные сени, а там был Большой Тронный зал.

Существует много всяких историй о том, что якобы Петр был атеист и в Бога не верил. Нет, это был человек глубоко верующий, только у него было свое отношение к религии, потому что он прекрасно понимал: если я не разрешу в пост есть скоромное своим солдатам, то я не смогу стать победителем. Он, опять же, он брал на себя грех за своих солдат для того, чтобы осуществить главную цель. Конечно, на него была Богом возложена задача – сделать Россию великою, какою он ее и сделал, сделать могучею, какою и сделал. На самом деле второго такого правителя в истории России не было.

У нас два великих правителя: Петр Великий и Екатерина Великая, и конечно, о них нужно говорить именно в Государственном Эрмитаже. Когда был построен этот дворец, в нем жил и умер первый российский император, а в пятом по счету Зимнем дворце жил последний российский император. Вот эта наша Дворцовая набережная – это имперская история России.

Екатерина Степанова: Раз уж мы заговорили о религиозных воззрениях, была ли церковь при дворце?

С.А. Нилов: Да, конечно, в этом дворце была домовая церковь, оформленная Луи Караваком, замечательным французским художником. Эта домовая церковь существовала и позднее при Екатерине I.

Но мы знаем, что когда царь умирал, он причастился Святых Тайн, все было, конечно, как всегда, как полагается. В его «конторке» был поставлен походный иконостас. На самом деле, женщин туда не пускали, поэтому, когда говорят, что Екатерина с ним простилась, он ей все простил, все это на правду мало похоже, поскольку женщин же не пускают в алтарь. Подобных моментов очень много было в конце жизни императора, тем более, когда Петр уже серьезно болел. Вы знаете, что его поминали; чтобы он выздоровел, были отпущены из тюрем приговоренные к смерти люди, и, вообще, многое делалось, но болезнь очень серьезная: у Петра был восходящий пиелонефрит, который закончился уросепсисом. За три дня до смерти ему хирург Горн сделал операцию, но там уже, конечно, был гной и запор урины; занесли инфекцию, когда вводили катетер. У нас в Эрмитаже очень много медицинских инструментов, литотомических, связанных с урологической темой. Считают, что он умирает от отравления мочевой кислотой; потом у него началось заражение крови…

Но дворец потрясающий, уникальный, и поэтому, конечно, сюда каждый петербуржец должен прийти. Все знают Эрмитаж, а наш-то дворец уникальный памятник начала XVIII века, который находится внутри уникального памятника конца XVIII века. Там над нашей головой один из самых прекрасных театров Петербурга – Эрмитажный театр, который был построен по воле императрицы Екатерины Великой.

Екатерина Степанова: Замечательно, правда? Заходишь в одно здание конца XVIII века, а оказываешься в другом – начала XVIII века. Спускаешься во двор и думаешь, пройтись ли по плиточкам 20-х годов XVIII века или по булыжной мостовой того же века. Честно говоря, мне было жаль уходить из дворца. Но я думаю, что мы обязательно еще раз сюда придем. А вам, дорогие друзья, я очень советую увидеть все своими глазами. Ведь это действительно чудо, что дворец, в котором жил и умер основатель нашего города, и который считался потерянным, неожиданно нашелся, и мы можем прийти в него, тем самым отдав дань уважения человеку, который создал такой восхитительный город как Санкт-Петербург.

 

 

Программы Екатерины Степановой на Сервисе скачиваний.

Удобно скачивать — легко помогать радио в сборе средств на вещание.

 

 

Понравилась статья? Поделись с друзьями.