10 июня — 10 лет со дня гибели сотрудника радио «Град Петров» Алексея Зайцева

Вечная память!

10 июня 2021 года — 10 лет со дня гибели Алексея Зайцева, нашего звукооператора, звукорежиссера, трагически погибшего в 2011 году.

Слушайте в этот день в эфире:

14:30

«Календарь памятных дат». Памяти А.Зайцева, звукооператора радио «Град Петров». Программу ведет Л.Зотова

Из воспоминаний об Алексее:

Он был «моим звукооператором», а я – «его автором». Каждый автор или ведущий программ «прикреплен» к одному из звукооператоров. Моим был Леша Зайцев.
Потому что мы много общались, и это было общение в творчестве – там, где человек раскрывается на большой глубине, где есть возможность увидеть его настоящего.
Потому что мне хочется, чтобы и другие узнали и полюбили в нем то, что дорого мне.
Когда случается то, что случилось, начинаешь думать о человеке, и вот тут оказывается, что очень странная вещь – наша память. Возникают какие-то отдельные картины, маленькие сюжеты, незначительные события. Образы близкого человека, как отражения в зеркале, сменяют друг друга. А где же главное, внутреннее, как поймать и выразить то, чем вызваны и скреплены эти картины? Можно ли это выразить вообще?
…2005 год. Воскресенье. Заканчивается Божественная Литургия. Отец Александр с амвона объявляет всем прихожанам, что сейчас состоится венчание двух сотрудников радиостанции «Град Петров» – Леши Зайцева и Ани Павлович. Молодое радио. Молодая семья. Как хорошо!
Я тогда совсем не знала ни Лешу, ни Аню. Мои дети были еще очень маленькими, и после службы мы, порадовавшись о предстоящем венчании, поехали домой. Бессонные ночи в студии, радость творчества, домашние кукольные спектакли для детей – все это было еще впереди.
…2008 год. Осень. Вот уже полгода я работаю на радио «Град Петров» автором и ведущей детской программы «Как звучит Божий мир» и – так уж получилось – до сих пор не имею своего постоянного звукооператора. Ушел Саша Князьков, с которым мы делали первые программы весной, остальные звукооператоры страшно перегружены. Полна творческих идей, но чувствую себя «бесхозной» и неопытной. И вот, наконец, радость: Оля Суровегина сообщает мне, что скоро закончит какую-то важную работу Алексей Зайцев, и тогда она сразу направит меня к нему. «Это то, что тебе нужно. Леша отличный звукооператор для детских программ!». Дай-то Бог!
В первый раз я пришла к нему со сценарием передачи «Мир русского ребенка XIX столетия». В этой передаче перед маленькими слушателями должен был ожить и прозвучать на новом, более глубоком уровне «Детский альбом» Петра Ильича Чайковского. Пожалуй, это самая музыкальная передача из цикла «Как звучит Божий мир».
Пришла. Леша всегда работал в нижней, маленькой студии. Сидит там такой бородатый и незнакомый парень. Глаза внимательные, серьезные – что еще за новый автор? Послушал мои объяснения, посмотрел на запись, на музыку. Понравилось. Интересно. Давайте работать! И зазвучала наша передача. Одна из моих любимых и, пожалуй, самых удачных передач нашего цикла.
Сразу же стало ясно, что «это то, что мне нужно»: Леша понимал все с полуслова, работал с увлечением. Поразил его профессионализм – он и правда многое умел и, не скупясь, вкладывал все это в наши передачи, компенсируя мои промахи, мои неопытность и неумелость. Он всегда внимательно слушал автора, хорошо понимал его задумки, но там, где дело касалось принципиальных для него звукорежиссерских моментов, был тверд, как скала: «надо делать так» – это означало, что остается только смириться и принять его точку зрения. Очень скоро я поняла, что он прав и понимает в этом гораздо больше, перестала спорить, начала учиться и узнала много полезного.
Я не боялась раскрыть перед ним какие-то очень внутренние, дорогие для меня мысли и чувства – ведь если в передаче автор говорит о чем-то подобном, то во время монтажа, прослушанное и повторенное несколько раз, все это лежит между автором и звукооператором как будто на раскрытой ладони. И Леша – веселый шутник Леша – всегда был предельно серьезен и тактичен в такие моменты. Когда делаешь передачи о вере и церкви – так легко работать с глубоко верующим человеком, единомышленником, которому не нужно ничего объяснять… Что оно такое, взаимопонимание между людьми? Откуда берется оно у нас, разорванных самостью и эгоизмом, сосредоточенных на самих себе? Случайность ли это? Или дар Божий – для того, чтобы мы могли вместе делать хорошее дело? У нас оно было. Мы стали «одной командой».
В первый же вечер мы задержались в студии дольше положенного, и я предложила отвезти его домой – там папу Лешу ждала уставшая Аня с двумя маленькими детьми. Не помню, ушли ли мы хоть раз вовремя? Детские программы требуют сложного монтажа, и их подготовка отнимает очень много времени. За полночь я отвозила Лешу домой, по дороге мы разговаривали – чаще всего, о наших семьях. Леша (нет, не буду, ни за что не буду писать «был»!) – заботливый, любящий муж и отец. Качество редкое для современного молодого мужчины. Он очень хотел, чтобы у них с Аней и мальчиками была дружная, хорошая семья, и много делал для этого. Иногда он рассказывал о своей юности, о бурном взрослении, о тяжелом поиске себя: о годах увлечения роком, восточными философиями, о тусовках на пустырях, где как-то раз в драке ему сильно повредили шею. Эта травма определила самочувствие Леши на все последующие годы. Ведь ему было непросто просиживать часами за компьютером – болели шея и голова, с трудом удавалось сосредоточиться, но он не жаловался – Леша любил свою работу, он – прирожденный Звукооператор (вот именно, с большой буквы!).
С дорогой для меня внутренней теплой радостью и благодарностью я могу сказать, что Леша любил делать наши программы. Почему? Они требовали от него того, к чему он больше всего стремился – творческого применения всех его не только звукооператорских, но и звукорежиссерских умений, работы в полную силу.
Окончательно сблизил и сплотил нас монтаж рождественского радиоспектакля для детей «У Лукоморья». Сколько же мы просидели над этим спектаклем! И вот характерная деталь: любящий творчество Леша был страшным педантом в своей работе. Рутинная, скучная техническая подготовка записи к дальнейшей творческой работе занимала у него уйму времени – часы, проведенные в студии рядом с ним, занятым такого рода работой, казались мне бесконечными. Он был неторопливый человек. Предпочитал скорости качество. Бывало, я очень скучала. Многие страдали от этой его неторопливости: работа на радио часто требует умения действовать быстро, особенно если передача должна быть выпущена в короткий срок. Конечно, он мог поторопиться, но такая спешка (особенно в подготовке несрочных и интересных в плане монтажа передач) просто расстраивала его. Впрочем, я видела и стремительного, четкого и быстрого, как машина, Лешу, обрабатывающего и вставляющего только что записанные срочные репортажи или объявления в эфир. Как-то раз Леша сказал мне: «Спасибо, что ты не гонишь! Мне хорошо работать с тобой». И с тех пор я боялась его торопить.
Зимой, в холодной студии (тогда стояли морозы), много дней, а в последний монтаж – и всю ночь до утра мы делали «Лукоморье». Делали с увлечением, «на одном дыхании», вместе. Леша много придумывал, показывал, как это может звучать, предлагал варианты, шутил. Как интересно было работать с ним в такие моменты!
Моя дочка Соня заболела в день записи и не смогла прийти в студию. Мы записали ее слова несколько дней спустя. Но весь спектакль полон живых, естественных диалогов Сони с Егором – в результате никому и в голову не могло прийти, что дети говорили свои слова в разные дни и вообще не встречались в студии… И это – ювелирная, кропотливая работа звукооператора. А с каким увлечением он «создавал» сложный эффект взлета ступы Бабы-Яги, используя звук взлетающего сверхзвукового самолета! Или искал звук тишины (да, да, тишины!) на фоне которой должны были раздаваться карканье ворон и скрип загадочной избушки на курьих ножках! Радовался, как ребенок, вставляя чуть слышное, с земли доносящееся «мяу» в тот момент, когда ковер-самолет пролетает над дубом зеленым и дети машут руками на прощание ученому коту…
Часа в четыре утра, когда передача была, наконец, смонтирована, а длилась она минут пятьдесят, я робко спросила, не надо ли нам прослушать ее всю целиком. «Ты знаешь, я именно это хотел тебе предложить, но не решался», – ответил Леша. И тогда мы сели, включили запись спектакля – и послушали.
Вторым большим проектом, который мы сделали вместе, был цикл передач по мотивам книги Астрид Линдгрен «Мы все из Бюллербю». Здесь Леша проявил себя не только как звукорежиссер, но и сыграл одну из ролей: он озвучил Боссе, брата главной героини, от лица которой ведется повествование. Это очень веселая, светлая книга. И Леша с какой-то детской радостью и свободой создавал звучание мира ребячьих шуток, игр, ссор, наивных промахов и великодушных поступков. Мне кажется, он и сам в те моменты был как ребенок.

Ольга Антипова

…ни разу не видела его сердитым, раздраженным. А какой он отец! Был план сделать с ним передачу об отцовстве, но казалось, что спешить некуда – еще успеем. Не успели… Как хорошо, что успели когда-то сделать передачу «Семья» с его участием и передачу, посвященную 10-летию радио.
Леша всегда готов был извиниться, если чувствовал себя неправым. Леша, прости и нас за то, что не успели всего этого сказать тебе при жизни: думали, что теплые, добрые слова – не самое главное в нашем общении, думали, что ты всегда будешь рядом…

Людмила Зотова 

Я не хочу говорить об Алексее как программный директор, как редактор, с ним работавший многие годы. Сейчас мне это кажется не таким важным.
Почему-то только смерть заставляет нас, наконец-то, по-настоящему начать вглядываться в человека, который столько лет был рядом. Поэтому первое, что охватывает душу при таком страшном известии – очень острое чувство вины. За свой эгоизм, за внимание только к производственным проблемам – и за явный недостаток внимания к человеку. Столько лет вместе – и почти ничего о нем не знала.
Мне трудно было бы что-то сейчас написать, если бы я не провела день после гибели Алексея в его доме, с его детьми. И я почувствовала, как он живет, продолжает жить в этом доме, с такой любовью им обустроенном, так основательно продуманном, где все так удобно, опрятно, светло – где хочется жить или хотя бы погостить. И как он живет в своих детях, которых он успел научить таким важным вещам – любви к Церкви и доверию к Богу. И потому нестрашно было услышать от его сына: «Папа умер. Он уже через тридцать девять дней будет у Бога». И потому, когда перед обедом я спросила, какую мы молитву будем петь, пятилетний Гриша тут же сказал: «Тропарь Троице», и вместе с нами почти без ошибок пел этот тропарь; а трехлетний Сережа на своем трехлетнем языке с большим воодушевлением исполнил и «Царю Небесный», и «Отче наш». Представьте: скромный уютный светлый дом, кругом иконы – и два маленьких ребенка, поющих молитвы с таким желанием и усердием.
Шесть лет назад вместе с Сашей Крупининым мне доверили держать венцы над Алешей и Аней во время их венчания…

Ольга Суровегина