Неделя Савченко

Визит Святейшего Патриарха Кирилла в Гатчинскую епархию, встреча главы Синодального Отдела по благотворительности епископа Пантелеимона с братией Сретенского монастыря, Кавказ как пример мирного соседства разных народностей и культур: в программе «Неделя» события прошедшей седмицы Александр Крупинин обсуждает со священником Николаем Савченко

Программа Александра Крупинина
«Неделя»

Прямой эфир 6 апреля 2014 г.

Александр Крупинин: Сегодня у нас в гостях клирик храма во имя Преображения Господня в Лесном, священник Николай Савченко. Главным событием прошедшей недели для нашей митрополии был визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с 1 по 3 апреля. Этот визит был приурочен, в частности, к 65-летию преставления преподобного Серафима Вырицкого. Его Святейшество побывал в Гатчинской епархии, в Вырице, служил там. Отец Николай, почему именно личность святого Серафима Вырицкого привлекает такое внимание и священноначалия, и простых верующих?

Иерей Николай Савченко: Преподобный Серафим Вырицкий нам близок, потому что это святой почти нашего времени. Я в 80-е годы жил летом в Вырице, мы с бабушкой посещали храм и его могилку. Тогда о нем знали очень мало, потому что большинство тех, кто был к нему близок, были репрессированы. Сам он не был репрессирован, потому что уже был престарелым. Почти все духовенство было расстреляно, но священнослужителей после 70-ти лет и ушедших на покой, как правило, уже не трогали. Это было причиной, почему в 37-38 годах большинство из оставшихся в живых священнослужителей были уже старцы. По статистике на 1917 год было всего около 70 тысяч священников, а к 41-му году их осталось всего две с половиной тысячи, в основном, старцы, и они уцелели. Отец Серафим долгое время жил в Вырице, притом уже все храмы были закрыты. Казанский храм в Вырице был открыт только при немцах. Родная страна закрывала храмы, а немцы позволили открыть. Он оказался в сложной обстановке, когда в храме постоянно присутствовали и православные румыны (военнослужащие), и наши военнослужащие, которые пошли на службу в немецкую армию. Об этом не принято говорить, но в Вырице стоял их целый батальон, там же был и лагерь военнопленных. Представьте, какие противоречия присутствовали прямо рядом со святостью.
Когда я был младшим школьником, мы ходили в храм с бабушкой, хотя вся система школьного воспитания была пропитана воинствующим атеизмом, постоянно вырывала у нас душу, и это, в конце концов, привело ко всем нашим трагедиям 90-х годов. Развал СССР должен был произойти, потому что нельзя бесконечно вырывать из человека его душу, вырывать веру, и остаться безнаказанными. Это справедливое наказание Божие, и мы должны извлечь из этого урок.

АК: Считается, что 20-й век – это время апостасии, но все равно святые появляются, Бог не оставляет православные народы без святых.

НС: Конечно, иначе мы бы совсем впали в уныние, отчаяние, стали бы срочно рыть пещеры. Господь именно для этого и посылает нам святых, чтобы мы не бежали в ужасе. Конечно, святые будут появляться, и где-то сейчас они, может быть, недалеко от нас. И когда мы состаримся, нам будут говорить – что же вот вы тогда сетовали, что святых нет, были же святые – вот такой-то и такой-то. И мы будем укорять себя, что не разглядели. Будем все-таки радоваться тому, что Господь нам очень многое дает полезного для жизни и благочестия.

АК: Есть несколько сообщений, посвященных теме благотворительности. Епископ Пантелеимон, председатель Синодального отдела по благотворительности, встречался с братией Сретенского монастыря, и на этой встрече шел разговор о благотворительности. Его спросили: что самое важное, какой благотворительностью заняться братии? Он ответил, что и то важно, и другое, но самое главное – это помощь многодетным семьям, потому что в них – будущее России. Насколько важна благотворительность? Ведь в советские времена Церковь благотворительностью не занималась.

НС: Это было строго запрещено, Считалось, если ты занимаешься благотворительностью, то ты тем самым подспудно критикуешь советскую власть, что ты этим актом благотворительности как бы говоришь: вот, смотрите все, советская власть не заботится, поэтому я забочусь о нуждающихся. Поэтому за благотворительность даже сажали как за антисоветскую агитацию.
Что важно для многодетных семей? У меня пятеро детей, помощи мы не получаем, но важна психологическая подготовка общества. Например, 10 лет назад бытовали такие предубеждения, что быть многодетными – значит плодить нищету. Сейчас отношение все-таки другое.

АК: В советское время многодетность тоже как-то поощрялась, был орден «Мать-героиня».

НС: Да, поощрялось, но поощрялись и аборты. Святейший Патриарх в Гатчине сказал, что если бы мы снизили в 3 раза количество абортов, то через некоторое время нам не нужны были бы и трудовые мигранты, т.к. демографическая проблема России была бы решена. Когда мы рассуждали раньше о проблеме демографии, вырождения России, сокращения численности населения, то каждый раз мы не подчеркивали главную причину этого. А главная причина даже не война и ее последствия, и даже не последствия репрессий или голода 30-х годов, а это последствия внедрения в наш народ «абортной культуры». У нас в России абортов было в 10-20 раз больше на душу населения, чем в Европе и Америке. Официальная статистика Минздрава РФ свидетельствует, что с 1920 по 2010 год (за 90 лет) в России было произведено 220 миллионов абортов (у нас сейчас население 145 миллионов человек). За то же самое время в США было произведено порядка 50 миллионов абортов, притом США больше России по численности.
Сейчас развернулась дискуссия в Церкви и в обществе, есть два пути борьбы против абортов: умеренный, который предлагает внести некоторые ограничения, усложнить саму процедуру подготовки (не делать аборт в день обращения к врачу, установить недельный период «молчания», обязательная беседа с психологом, иногда и со священником), эти меры приносят свои плоды. Есть другой подход, и я сторонник именно этого подхода. Мы настаиваем на том, что нам как христианам, а особенно священникам, нельзя соглашаться на такие полумеры, когда после определенных ограничений, но аборт все-таки совершается. Для православных христиан аборт – это грех в любом случае. Конечно, мы все понимаем, что не всё в мире совершается по заповедям Божьим, не все мирские законы являются их повторением (например, нельзя издать закон о запрещении супружеской неверности), но общественная оценка должна быть. Мирские законы для того и созданы, чтобы хоть как-то ограничивать зло. А всем нам необходимо воспитать почтение к жизни как к величайшему дару Божию и защищать ее. Тогда Россия будет сильной.

АК: У нас есть новость по поводу Кавказа: какой он должен дать импульс России?

НС: Я считаю, что Кавказ – это пример и школа того, как народы должны жить в мире. Кавказ – это удивительная чересполосица народная, там множество разных национальностей, этнических групп, исповеданий, языков, которые живут рядом. Они конфликтовали в прошлом иногда, а сейчас примиряются, это школа совместного жительства, и этому мы должны учиться. Мы сейчас с нашей родной братской Украиной и то не можем найти общий язык, с нашими православными братьями. У нас уже месяц такое нервное напряжение в отношениях с Украиной, а здесь люди разных этнических групп живут по соседству и не говорят, что какое-то село «исторически наше», а не ваше, не говорят карачаевцы черкесам, что берег этой реки был «исторически нашим», а не «исторически вашим», и давайте делить.

АК: Иногда и говорят. Например, ингуши с осетинами пилят пригородный район со времен возвращения ингушей.

НС: Да. Но надо понимать, что все мы братья, все от Адама и Евы, от Ноя, и нам может быть, надо бы и уступить братьям, а не вести себя агрессивно, не требовать своего и не уничижать ближних наших, вот что важно.
Кстати, если взять карту распространения наречий русского языка на 1914 год (результаты работы диалектологической комиссии Императорской Академии наук), то можно увидеть, что малороссы проживали и в Крыму, и там также был малороссийский язык (наречие). Малороссы проживали на Кубани, большая часть нынешнего Краснодарского края – это ареал распространения малороссийского языка, значительная часть Ростовской области, половина Воронежской области, почти вся Белгородская область – там существовал малороссийский язык. Если мы будем делить между русскими и украинцами, какие наши территории, а какие не наши, то окажется, что историческое обоснование как раз не в нашу пользу.

АК: Очень неправильный подход пытаться говорить, чьи исторически земли, потому что все земли когда-то были одних, а потом – других, кем-то завоеваны, какие-то народы перемешивались, и каждый может строить свою геополитику совершенно с противоположных позиций. Но ни к чему хорошему такой подход никогда не приведет. Существуют в Европе признанные границы: было в 1975 году совещание, которое признало послевоенные границы всех государств, и все государства это приняли. И исходить из того, кто где жил, в каком районе – это можно дойти до смертоубийства в каждом дворе.

НС: Мы ни в коем случае не должны пойти по пути национализма, а тем более – какой национализм? Это что, русский против украинца? Как это так: мы слышим сейчас по телевизору выступления из Крыма: «как нам надоел украинский язык!» Как это надоел? Большинство населения Крыма – это потомки малороссов. Какой язык вам надоел – язык ваших дедушек и бабушек? Большинство тех русских, которые сейчас записаны русскими на Украине – это бывшие малороссы, их предки говорили на малороссийском наречии (фактически, нынешний украинский язык с незначительными изменениями). По диалектологическим картам прошлого века даже не было различия между Ивано-Франковской областью и Краснодарским краем, это все – южно-малороссийское наречие. Как мы можем унижать язык наших братьев? Кстати, по сути, мы все, русские – оттуда произошли. Когда-то все русские переселились из областей Причерноморья, а нынешние области – Псковская, Новгородская, Ленинградская – это был ареал распространения финно-угорских народов. То есть, мы сюда пришли, мы смешались с финно-угорскими народами, это смешение привнесло такую особенность в наш язык, как звонкое «г» вместо глухого. Но мы говорим «Бог» с глухим «г», потому что так говорили наши предки. Все мы – выходцы из Украины, что в ХХ веке, что в ХV, что в IХ веке. И поляки, и чехи тоже вышли из этих самых районов, этот район Причерноморья – ареал распространения нашего протославянского племени, это наша протородина. И что же, сейчас будем отделять, говорить, что они какие-то не такие, что их язык нам не нужен?

АК: У нас очень сильное имперское сознание, что Россия – это империя, все у нас вокруг – это младшие братья.

НС: Имперское сознание – это «Православие. Самодержавие. Народность». Разве в Российской империи только русская народность была? Да если бы было так, не было бы и империи! Были все народности, а русская народность считалась триединой: великороссы, малороссы, белорусы. А что мы теперь делаем? Мы разрываем это триединство, мы совершаем опаснейшее дело. Поэтому нам надо одуматься. Нам надо внимательно прислушиваться к тому, что говорит, например, митрополит Онуфрий, к чему призывает, о чем беспокоится. Надо прислушаться, надо хотя бы услышать собеседника. У них во Львовской области 40% за Бандеру (конечно, это человек очень отрицательный), но извините – у нас 50% за Сталина. Так чем мы лучше тогда? Чем Бандера лучше Сталина? Тем, что Сталин был при власти, у Сталина были концлагеря, голодомор, уничтожение духовенства? У Бандеры был геноцид польского народа, он убивал русских и евреев. Так вот: нужно и Бандеру, и Сталина осудить.

АК: У нас теперь даже Гитлера стали оправдывать, причем в газете «Известия», не в какой-то фашистской газетке.

НС: Это меня поразило, когда стали критиковать профессора Зубова, которого я лично уважаю, который сделал очень много для единства Русской Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом. Теперь его критикуют, говорят, что зря он критикует действия Гитлера. Гитлер, мол, до 39-го года хорош был, правильно все делал, и только после 39-го года стал неправильным.

АК: Сначала Сталин «в чем-то плох, а в чем-то хорош», а теперь и Гитлер «не во всем плох, а в чем-то и хорош…»

НС: Это совершенно нехристианский подход, а мы должны смотреть с христианской точки зрения. Будем к этому стремиться.

Текст: Н.М. Лукьянова