Программа Александра Крупинина «Неделя»

Программа Александра Крупинина «Неделя». Священники комментируют события прошедшей седмицы

Прямой эфир: воскресенье, 7 октября, 16:30

Александр Крупинин: Сегодня у нас в гостях настоятель храма во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла при Российском государственном педагогическом университете им. Герцена, священник Димитрий Симонов. На этой неделе открылась традиционная выставка «Православная Русь». Вы были там, отец Димитрий? Каковы Ваши впечатления?

Иерей Димитрий Симонов: Я был почти на всех этих выставках. Первые выставки были направлены на поиск какого-то сотрудничества, встреч людей, занимающихся какой-то церковной деятельностью. Сейчас этого меньше всего. В лучшем случае, кто-то себя рекламирует, в худшем – это просто такая ярмарочка, хотя, само по себе, это и не плохо, потому что тот, прежний формат, совершенно не востребован. На этой выставке, поскольку я являюсь сотрудником отдела образования и духовного просвещения нашей митрополии, мы проводили «круглый стол», посвященный теме нравственного воспитания молодежи. Дискуссия образовалась вокруг того, каким образом выстраивать саму идею воспитания молодежи. Один из участников сказал, что не стоит начинать с каких-то масштабных проектов и крупных дел. Работа с молодежью должна начаться «на местах», это должна быть практическая работа. То есть, раздалась некоторая критика в адрес попыток (наблюдается сейчас такая тенденция) организовать большое, масштабное и сразу. Масштабные движения появляются из чего-то малого. А сейчас, когда говорят о каких-то молодежных проектах, счет сразу же идеи на тысячи: привлечь молодежь, массы молодежные пойдут что-то делать, или куда-то поедут, и что-то свершат. А здесь прозвучало предложение работать все-таки в церковной общине, на приходе, индивидуально, концентрировать ту молодежь, которая есть, потихоньку ее воспитывать, чтобы она разрасталась. Из малого пусть прорастет что-то большое, а если нет – останется эта маленькая община, но со своей индивидуальностью, со своим лицом.

АК: Я слышал, есть идея создания общецерковоного молодежного движения.

ДС: Эти идеи довольно давно витают. Я помню много попыток создания таких движений. Но как-то не срасталось, эти начинания как-то затухали. Я наблюдал много общин, имеют стабильность и успех маленькие команды, сплоченные коллективы при храме.

АК: Есть тенденция создавать такие организации при храмах, а есть – такие, как РСХД, вне храма.

ДС: РСХД (Русское Студенческое Христианское Движение) было создано в эмиграции, в ней было определенное единство, как в любой этнической группе. А Московская Патриархия – это очень большая Поместная Церковь, огромная, и создать какое-то единство в отрыве от приходов – я не представляю себе, как это возможно и зачем. Будущее Церкви – в ее прошлом. Я не предлагаю вернуть какую-то архаику, повторить ошибку фарисеев, нет. Вернуться к традиции Церкви, как она себя видела изначально, в этих малых церквях поместных, малых общинах. У нас сейчас есть приходы, и если конкретный приход будет создавать какое-то молодежное движение – это будет маленькое движение, группа молодежи, которая, например, занимается социальной работой или просветительской и так далее. И именно как часть евхаристической общины, прихода они имеют потенцию, они имеют будущее, они могут процветать. Наполнить стадионы молодежью (я имею в виду, именно церковной молодежью) – это здорово. Но обязательно должно быть продолжение. Для церковной молодежи очень важны регулярные приходские встречи в воскресный день или в будни. Должна быть последовательность, как в педагогике: нельзя воспитывать на уровне только школы, должна воспитывать и семья. На уровне церковном семья – это приходская община, в которой важны не только люди молодые, но и пожилые. Я нигде так остро, как на приходе, не пережил нужность людей пожилого возраста для молодежи. Молодежь может проводить время и одна, ей нужно такое время, но если вообще буде такое «общество без стариков», оно будет саморазрушаться, не будет какого-то воспитания, какого-то присутствия более зрелых людей, которые могут «нахмуриться», чтобы немного остудить молодежь или смягчить острые реакции молодежи и так далее. Настоящая приходская жизнь во всем ее многообразии может породить какие-то серьезные молодежные движения.

АК: Я всегда, когда слышу разговор об общинах приходских, задаю себе вопрос: нет ли здесь опасности такой замкнутости, когда люди вдруг решают, что мы здесь собрались, 30 человек – это и есть Церковь христианская, а все остальные нас не интересуют, только мы и есть христиане настоящие. Это ведет к возвышению себя по сравнению с другими. Нет ли здесь такой опасности?

ДС: Нужно не забывать, что мы в Церкви, и что Церковь – разная, состоит из множества общин, множества семей – она одна большая семья Христова. Здравомыслие приходит от просвещения. Нужно сознавать, что такое Церковь, и сознавать себя частью единой, апостольской и соборной Церкви. Когда люди думают, что они лучше, чем остальные, это потому, что они потеряли чувство реальной Церкви. Если церковная община себя устраивает вполне, не развивается, нет никаких движений, они собираются вокруг евхаристической чаши и им хорошо вместе, но каждый новый человек им неинтересен, приходящие люди им кажутся нарушителями их внутренней гармонии, то это будет распадение этой общины. Малейшее сотрясение, малейшее искушение сразу обнаружит сейсмическую неспособность устоять. Здесь должна быть какая-то динамика, какой-то рост, развитие конкретного человека и общины в целом. Там, где начинается идеология, заканчивается настоящая приходская жизнь. Нам сейчас всем очень тяжело, у нас нет серьезных опытов, советский период не позволял создавать эти общины. У нас сейчас такая ситуация, что очень много молодых священников и очень мало людей, которые могут этому научить. Нам было бы совсем тяжело и страшно, если бы не два «но»: Господь нам обещал, что врата адовы Церковь не одолеют, и у нас есть замечательные примеры – это книга Деяний апостольских, письма апостола Петра, апостола Павла. У нас есть опыт ранней Церкви, который очень актуален. Сейчас возникают даже враждебные отношения по отношению к Церкви, совершенное непонимание ее. А первое послание апостола Петра как раз обращено к христианам, которые живут в языческом окружении, которых не принимают и не понимают. Я понял, что у нас есть богатые учителя – это сами апостолы. Нужно погружаться в то наследие, которое они нам оставили, чтобы как-то двигаться. Не двигаться – еще хуже. Потому что если мы не будем двигаться, то наша приходская жизнь (я ее сравниваю с озером, из которого текут реки и в котором бьют ключи) превратится в пруд, поросший тиной с зацветшей водой и эта вода будет непригодна для питья.

АК: На этой неделе у нас состоялось совещание Священного Синода. Что заинтересовало Вас, отец Димитрий, в решениях Священного Синода?

ДС: Это новость о том, что Синод подтвердил запрет духовенству участвовать в выборах в какие-либо политические партии.

АК: Интересно, что светскими средствами массовой информации было воспринято это наоборот: что Синод разрешил. Меня удивило, как можно так обсуждать, совершенно не вчитавшись в сам текст.

ДС: Здесь, видимо, каждый слышит то, что хочет слышать. Это показывает очередную попытку скандализировать любую информацию о Церкви. Это несправедливо, конечно. Мне кажется очень важным то, что Синод напомнил об этом, хотя решение было принято еще в 90-е годы. Недавно были случаи, когда некоторые духовные лица хотели баллотироваться на выборах, здесь есть определенная дилемма. Священник получает запрет от своей Церкви участвовать в выборах, а конституция дает нам эти права и свободы. Очень вовремя Синод напомнил духовенству и мирянам об этом, потому что священник не может участвовать в этом, Церковь должна быть аполитичной и священник не должен забывать о том, что он не может быть членом партии, по умолчанию. Если он вступит в одну партию, а другой священник – в любую другую, то это будет закрывать двери прихода, а для кого-то и двери всей Церкви.

АК: Один приход будет принадлежать одной партии, а другой приход – другой. Это ничего общего не имеет с Церковью.

ДС: Да, будут страшные разделения. Надо учитывать слабость нашего общества: наши люди, к сожалению, легко разделяются, забывая о том, что Господь нас учил в своей первосвященнической молитве: «Отче, да будут все едино!» Это единство, которое Он сравнивал с единством лиц Святой Троицы. Людям же восстановить единство значительно сложнее, чем разделиться. А то, что участие духовенства в политической жизни будет, однозначно, поводом для разделения, как внутри Церкви, так Церкви и общества – это бесспорно, это на 100%. И Синод просто подтверждает, напоминает – «взялся за гуж, не говори, что не дюж», или «назвался груздем, полезай в кузов». Мне кажется, что каждый священник должен понимать, что это – часть его аскезы. Принимая сан, мы ограничиваем себя в каких-то вещах, мы не можем уже делать то, что могут себе позволить другие люди. Есть несколько канонических правил, касающихся жизни священника, и это – одно из них. Если кому-то что-то не нравится, можно не принимать сан. Некоторое время назад премьер-министр Австралии, кажется, позволил себе такое высказывание: «У нас страна христианская, мы живем по христианским принципам, а у тех приезжих, которым это не нравится, есть замечательная свобода уехать». Есть замечательная свобода у людей, которые хотят стать священниками, накануне рукоположения перечитать все те правила, которые Церковь дает пастырю, и еще раз задуматься над тем, готов ли он принять те условия, которые ставит для него Церковь. В наше время, когда люди достаточно легко увлекаются и многие бы хотели заманить Церковь на ту или другую сторону, вовлечь ее в какие-то внутренние конфликты, Церковь всегда должна оставаться «не от мира сего», а политика – это удел только «мира сего». Христиане – это те, которые живут небесными категориями в своей земной жизни.

АК: Но они остаются гражданами той или иной страны, пассивное избирательное право они вполне могут использовать, реализовать.

ДС: Было бы здорово, если бы миряне создавали какие-то христианские партии. В Европе эта практика известна, есть христианские демократические партии в разных государствах – это совсем неплохо. Активные христиане-миряне, которые участвуют в политической жизни, обращают внимание политиков на то, что есть ценности иного порядка, есть категория людей, которые живут иными ценностями – это было бы здорово. При этом надо стараться, чтобы в этом не видели какую-то попытку клерикализации общества, как теперь принято говорить. Здесь надо здраво смотреть на вещи. Есть христиане, они могут создать свою партию и участвовать в политической жизни, но это должны быть не священники и не монахи, которые призваны, и они уже умирают для такой жизни, потому что дают обещание Богу жить совершенно в иных категориях.

АК: А что Вы скажете по поводу Центра по изучению и сохранению памяти новомучеников и исповедников, созданного в Архангельской области? Проблема почитания памяти новомучеников необыкновенно важна для самопонимания нашей Церкви, для ее дальнейшего развития.

ДС: В свое время я прочитал в проповедях тогда еще иеромонаха Илариона (Алфеева) цитату из преподобного Симеона Нового Богослова, где он призывает христиан иметь больше связи со святыми, наиболее близкими к ним по времени. В нашем случае – это, конечно, новомученники и исповедники российские. В сонме новомучеников люди очень разные, из разных слоев общества, имеющих разный социальный уровень, разный уровень образования, социального происхождения, жизненного опыта. Гонения на Церковь продолжались не год-два, а несколько десятилетий, и наследие нам оставлено очень интересное, очень разнообразное. К чему-то из этого наследия, может быть, стоит относиться более сдержано, что-то, может быть, незаслуженно осталось без внимания, но с этим нужно работать. А у нас, к сожалению, новомученики оставлены почти без внимания.

АК: Почему так?

ДС: Есть категория людей, которые, может быть, и отнеслись бы с интересом, но они просто ничего не знают. Не нашлось тех, кто бы им рассказал. С другой стороны, как это ни печально, у нас в Церкви очень часто к святым вполне потребительский подход. У новоначальных или тех людей, которые не до конца поняли церковную традицию почитания святых, больше волнует какому святому в каких нуждах молиться, кому от болезней уха и т.д.

АК: Есть уже четкое распределение: св. Пантелеимон – здоровье, и так далее.

ДС: Есть еще лекари более узкого профиля среди святых, св. Пантелеимон – вроде как тотальный лекарь.

АК: А новомученики уже лишними оказываются.

ДС: У целителя священномученика Пантелеимона, например, совершенно замечательное житие, которому можно было бы уделить больше внимания. Но часто бывает так, что больше волнует исцеление. И здесь можно понять человека: если он болеет, то хочет выздороветь, ему сложно погружаться в какой-то интеллектуализм…

АК: Особенно, если болеет близкий.

ДС: Да, это так. Но нельзя, все-таки, сводить церковную жизнь к такой потребительской позиции. И среди новомучеников нет людей, которые помогают от зубной боли (в сознании народа) или в решении жилищных вопросов и так далее. Поэтому, может быть, они так и не популярны. И здесь очень важно знакомство с их жизнеописаниями. Давайте посмотрим на издательство книг. Например, на нынешней выставке «Православная Русь» я нашел только одну книжку, которая меня заинтересовала – это жизнеописание священномученика Сергия Мечёва (сына известного московского святого праведного отца Алексея (Мечёва). Это очень важный опыт человека, продолжившего дело своего отца, дело созидания общинной жизни. Когда в русской Церкви об общинной жизни еще не говорили, а по инерции была в чем-то казенная приходская жизнь, зависимая от государства, которая не предполагала общину. Общины если и существовали, то больше в монастырях. И у отца Сергия (молодой, деятельный священник) замечательное наследие, попытки созидать эту общинную жизнь. Потом он попал в большевистский концлагерь, оттуда писал письма, связь с общиной не прерывалась. Это все очень интересно, но, к сожалению, таких книг у нас немного. Они выходят периодически, некоторые издательства делают даже серии, но эти книжки тонут в обилии других изданий. И, с радостью купив этот двухтомник про отца Сергия Мечёва, я подумал о том, что пожилой человек не сможет позволить себе купить эту книгу, достаточно дорогую, и, конечно, нужно издание каких-то бюджетных книг. Некоторое время назад выходила серия «Наследие новомучеников», там было коротенькое жизнеописание, выдержки из их трудов. Это было бы очень важно для нас, если бы были такие бюджетные книжки, которые рассказывали бы нам об этих замечательных людях, потому что иногда создается впечатление, что после отца Иоанна Кронштадтского была только Матрона Московская, других святых как будто и не было. А ведь у нас в каждой епархии есть свои замечательные личности, в нашей епархии – это великие имена: священномученик Вениамин, священномученик Серафим, отец Философ (Орнатский) со своими сыновьями. Это люди со своими характерами, очень интересной судьбой.

АК: Да, но здесь тоже получается какая-то диспропорция: читаем мы жизнеописание новомученика – выдающийся человек, пострадал, погиб, а святой – это чудотворец, и здесь нет такой связи восхищения этим человеком, уважением к нему и почитанием как святого. Там – житие, это особый жанр, а здесь – жизнеописание…

ДС: Почитание святого должно проявляться не через чтение акафистов, а через знание этого святого в чтении или рассказе его жизнеописания. Наиболее важно – брать пример со святых: я узнал, я проникся, по замечательному слову апостола Павла: подражайте мне, как я – Христу.

АК: Подражать новомученику трудно, нас, слава Богу, пока не сажают и не расстреливают.

ДС: Я говорю не об их свидетельстве верности Христу, а о том, что многие новомученики – это люди, которые были с Церковью многие годы до того, как они приняли мученический венец – и духовенство, и миряне. И каждый из нас может найти множество близких себе людей. Например, монахи, которые могут быть примером монахам, священники – для священников. Мы забываем, что это должно иметь приоритет, а отсюда уже и молитвенное почитание.

АК: В Архангельском центре упор на организацию крестных ходов к местам расстрелов, обустройство мемориалов на местах массовых захоронений, то есть такая внешняя деятельность. Но это тоже, наверное, необходимо? У нас такого рода мероприятия тоже проводятся на Левашовской пустоши, на Ржевском полигоне.

ДС: Но нельзя ими ограничиваться. Мне кажется, что сходить на крестный ход легче, чем совершить такой труд знакомства с жизнью этих новомучеников. Нередко нам привлекателен сам крестный ход. Я встречал таких православных, которым, в общем-то, неважно, куда ходить, лишь бы ходить, и это тоже может быть какой-то внутренней проблемой. Я хотел бы обратить внимание на то, что у нас есть люди, которые своей кровью засвидетельствовали о Христе, что-то их к этому сподвигло. С другой стороны, например, материалы Собора 1917-1918 года показывают разносторонность и глубину Русской Православной Церкви накануне страшной трагедии 1918 года. И, к сожалению, очень часто это проходит мимо. Просто люди совсем ничего не знают, поэтому мне кажется важнее знакомить людей со старшими братьями и сестрами по вере, которые совершенно замечательны. Мы вообще часто очень равнодушно относимся к своему историческому прошлому, мифологизируем его. Мало кто в нашем обществе интересуется, кем были его предки, чем они жили. Это тоже наследие безбожного большевистского периода, когда, наоборот, люди старались не помнить, откуда они происходили, так было безопасней. Но мы должны чувствовать какую-то связь с ними. Я, например, нашел для себя несколько личностей среди новомучеников, которые меня очень вдохновляют – это отец Сергий Мечёв, митрополит Агафангел (Преображенский), митрополит Кирилл (Смирнов). Очень интересна жизнь патриарха Тихона (Белавина) до его патриаршества, его американский, ярославский периоды. Я думаю, что каждый из нас может найти для себя что-то в этих личностях, научиться у них чему-то.

Текст: Н.М. Лукьянова