НЕДЕЛЯ: Сорокин

Программа Александра Крупинина «Неделя»

Прямой эфир: 11 марта 2012 года, 16:30

Александр Крупинин: Сегодня у нас в гостях настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Владимир Сорокин. Добрый день, отец Владимир.

Протоиерей Владимир Сорокин: Добрый день, братья и сестры.

Александр Крупинин: Новостей много у нас на этой неделе. Давайте начнем по порядку. Представители сорока одной библиотеки из Петербурга и области со всей епархии собрались для обсуждения разных вопросов.

Протоиерей Владимир Сорокин: Дорогие братья и сестры, я, прежде всего, хочу поздравить всех с неделей второй уже завершившейся великого поста. Сегодня день Григория Паламы, который был сторонником и великим защитником православия, и просвещением он занимался.

Александр Крупинин: И молчания он был сторонником.

Протоиерей Владимир Сорокин: Нет, не совсем так. Он стоял на позициях просвещения. Он жил в эпоху зарождения просвещения, возрождения. Эпоха, которая вошла в историю как бурная эпоха. Когда человек провозгласил, что человек есть мера всех вещей. А Бог как бы на вторую должен позицию отойти. А вот святитель Григорий боролся, отстаивал, свидетельствовал, делал все, чтобы Господь был на своем месте в жизни человека и в обществе. Церковь Христова его во второе воскресенье и празднует, чтобы поддержать нас, чтобы для нас пост был не просто диета. А если это пост, то это подвиг по самоограничению, по самоконтролю, по выравниваю своих путей навстречу Господу Иисусу Христу. Господь – прежде всего. Вот это была главная мысль святителя Григория. Он действительно проповедовал о внутреннем свете. Я считаю, что это все сегодня своевременно, хорошо очень. Я с этим хотел нас всех поздравить, пожелать, чтобы великий пост был для нас великой школой благочестия. Что касается библиотеки, важность библиотеки очень большая. Исходя из того, что в советское время православным храмам было запрещено иметь архив, библиотеку, и в числе учредителей прихода должны быть люди не моложе семидесяти лет. Это официальные требования, старше можно, моложе – нет.
У нас в Князь-Владимирском соборе есть библиотека. У нас на сегодняшний день около одной тысячи читателей. Люди приходят, берут у нас книги. У нас и книги есть, у нас есть и видеокассеты, и аудиокассеты. Наша представительница была на прошедшем собрании, она делала доклад. Действительно, важна попытка сделать так, чтобы при каждом храме была библиотека, чтобы эти библиотеки были связаны между собой; чтобы, если какой-то книги у нас нет, то можно было бы эту книгу разыскать. Мы уделяем этому большое внимание. У нас маленькая очень комната, не хватает помещений. А желающих посетить библиотеку и взять те или иные книги достаточно. Люди читают, интересуются. Мы подбираем книги. Я очень активное участие принимаю, контролирую, какие книги можно поместить, потому что места мало, а хочется иметь по тем или иным вопросам хотя бы справочную, наводящую литературу, особенно, по богословию. Я считаю, что это хорошая инициатива со стороны отдела катехизации епархии. Слава Богу, что собираются.
У всех приходов одна проблема – нет места. Люди есть, читатели есть, желающие трудиться в библиотеке есть. Это не проблема. А вот, что касается места и оборудования, это сложно. Сегодня библиотека – это не просто книжки на полке, а нужно, чтобы был компьютер, чтобы был доступ в интернет, чтобы была связь с Издательским отделом в Москве. Сейчас очень важно иметь связь и вовремя получать сведения. Сейчас много печатается литературы, которая не апробирована, без благословения. Она, вроде церковная литература, но она несет такую информацию, и так она представлена, какие-то самостоятельные канонизации, какие-то самостоятельные теории по богословию и по пастырской практике. Это носит бесконтрольный характер. А всегда бесконтрольное связано с кликушеством и все приписывается церкви. Поэтому требования повышаются. Мы постоянно находимся на связи с Издательским отделом.
У нас есть список тех книг, которые не рекомендованы к употреблению в храме, для продажи, для использования. Мы должны быть осторожными и очень требовательными. Поскольку православная церковь – церковь популярная, под ее покров хотят многие войти, какую-то деятельность свою провести. Святейший Патриарх Кирилл на это обращает внимание. Сама жизнь сегодня требует, чтобы мы были грамотные. Конечно, хорошо, чтобы было помещение, тогда можно устраивать для людей презентацию книг, фильмов, обсуждение. Библиотека – это очень важный организм.

Александр Крупинин: А как попадают книги в библиотеку вашу, как она пополняется?

Протоиерей Владимир Сорокин: К нам привозят издательства разные сами. Они заинтересованы в распространении. У нас есть книжная лавка, где люди опытные, они прошли уже искус, знают, что нужно, определяют. Когда у них возникают сомнения, они несут книги ко мне. Я сам пытаюсь разобраться. Иногда не так-то просто. Мы все-таки проявляем контроль и для книжной лавки, и для библиотеки.

Александр Крупинин: Вы покупаете книги, это не бесплатно?

Протоиерей Владимир Сорокин: Покупаем. В книжной лавке у нас продаются книги, а в библиотеке можно взять книги, библиотека работает каждый день.

Александр Крупинин: У вас штатный библиотекарь?

Протоиерей Владимир Сорокин: Да, у нас два человека, у них небольшие оклады. У нас вообще больших окладов нет. Они очень усердно работают, у них маленькая комната, а в библиотеку записано около тысячи человек по картотеке, и пополняется все время. Это наше служение, это очень важно.

Александр Крупинин: А место для презентаций есть?

Протоиерей Владимир Сорокин: У нас такого места нет, с этим очень сложно. Мы добиваемся свое помещение построить, чтобы у нас был зал, тогда можно было бы развернуться. У нас есть среди прихожан люди, которые пишут книги, поэты есть. Михаил Аникин, наш прихожанин, хороший поэт христианский. Хотелось бы пригласить людей для обсуждения. Он выпустил книгу, сегодня мне подарил книгу стихов. Хотелось бы провести встречу. Но, возможности нет. У нас появились надежды на расширение, тогда для библиотеки мы выделим большее помещение.

Александр Крупинин: На этой неделе скончался священник Василий Бутыло.

Протоиерей Владимир Сорокин: Я знал отца Василия. Он известный человек в епархии потому, что биография у него очень богатая. Он в семинарии учился, в Белоруссии партизанил, и во время войны и здесь был очень почитаемым человеком. Были в его жизни сложные моменты. Но для нас, простых людей, он запомнился тем, что мастерски шил облачение и особенно камилавки священнические. В советское время нигде было нельзя сшить камилавку, это специальный головной убор для священника, причем так мастерски, как шил отец Василий. Он просто мастер был. Считалось, что если человек носит камилавку, то отец Василий шил.

Александр Крупинин: Сшить камилавку сложно?

Протоиерей Владимир Сорокин: Несложно, дело мастера боится. Если мастер сделал, то и по размеру подойдет, и по высоте, и цвет он подберет. Он вошел у нас в хорошую память. Действительно, он участвовал в отпевании Анны Ахматовой. Отец Медведский, настоятель Никольского собора, проводил отпевание.

Александр Крупинин: Отец Василий не единственный, кто участвовал в отпевании?

Протоиерей Владимир Сорокин: Нет, надо быть исторически правдивыми. Я помню эту историю. Сохранились воспоминания самого Гумилева. Когда скончалась Анна Ахматова, тогда власть чувствовала, что будет устроено что-то типа торжества. Было дано указание по линии уполномоченного отцу Александру Медведскому, он сам об этом говорил, чтобы было отпевание скромное, без торжественного хора, без торжественного облачения, скромное, чтобы мало было людей. Отец Александр Медведский – это известный настоятель Никольского собора. Он был великолепным проповедником, цитировал всегда стихи, и сам писал стихи. Он все-таки этого не послушал. Он допустил торжественное облачение, хор. Есть фотографии, народу было много, в том числе отец Василий пришел. Да, это в то время был подвиг, пойти молодому священнику на отпевание, смелость была. Власть всегда смотрела. Отпевание рассчитано на раскрытие Благой вести, на раскрытие церковной культуры. А власть выслеживала интеллигенцию, т.к. в то время начиналось диссидентское движение.

Александр Крупинин: Это середина шестидесятых годов.

Протоиерей Владимир Сорокин: Это было такое время, перестраховывались. Я очень хорошо помню это. Я в Духовной академии учился. Власть сама себя ставила в глупое положение. Народу хотелось поучаствовать, знали Анну Ахматову. Отпели, похоронили. Уполномоченный, говорят, присутствовал, в храме смотрел, упрекал, что все торжественно. Отец Александр говорил, что иначе не может, такова последовательность панихиды, сокращать невозможно. Он был представитель старшего поколения. Там, где касалось вопросов богослужения, можно было просто сослаться на традицию. Это один из методов отстаивания своей позиции. Там, где власть сталкивалась с последовательной позицией церковного устава, ее носителей, приходилось с этим соглашаться. А отец Василий был одним из тех, кто там был. Это было с его стороны хорошо и смело. Отпевание было в Николо-Богоявленском соборе, а о.Василий тогда служил в Гатчине. Он участвовал как один из многих, но не как настоятель. Была информация, что он один отпевал, но на самом деле это соборное было отпевание. Отец Петр Колосов еще там был. Он очень часто вспоминал, как он протодиаконом был и там участвовал. Я застал еще тех людей, которые участвовали в этом. У меня есть книга «Преемство поколений», там есть об отце Александре Медведском, его фотографии, воспоминания.

Александр Крупинин: Ваша книга?

Протоиерей Владимир Сорокин: Да, фотографии и воспоминания об Анне Ахматовой.

Александр Крупинин: Закладка памятника у Кремлевской стены святителю Гермогену. Как Вы думаете, отец Владимир, личность святителя Гермогена, что для нас несет? Любой святой несет какой-то урок для всех поколений.

Протоиерей Владимир Сорокин: Я Вам скажу несколько, может быть, странную мысль. Меня очень заинтересовало это действие, это деяние – закладка памятника. У нас возле собора есть экспозиция орденов и медалей – за всю историю России.

Александр Крупинин: Извините, у нас есть звонок.

Радиослушатель: Скажите, пожалуйста, учитывая, что у нас в городе осуществляется программа толерантности, как может строиться миссионерская работа православной церкви?

Протоиерей Владимир Сорокин: Спасибо. Очень серьезный вопрос.

Александр Крупинин: Давайте сначала по поводу памятника поговорим.

Протоиерей Владимир Сорокин: Нам нужно сделать так, чтобы территория, которую мы просим для увеличения здания, ее нужно культивировать, вложить какую-то новую идею, сделать ее доступной и интересной для людей. Поскольку у нас в соборе есть всероссийский помянник, куда мы собираем вождей, воинов, репрессированных. Медали у нас есть, вся история России представляется в виде орденов. Я подумал, что если сделать такой холм славы или пояс славы. На Руси было модно очень курганы насыпать.

Александр Крупинин: В центре Петербурга?

Протоиерей Владимир Сорокин: Маленький сделать холмик и пояс славы. С моей позиции выношу на обсуждение впервые. Поместить туда Александра Невского с победой на Чудском озере, Дмитрий Донской на Куликовом поле и преподобный Сергий Радонежский, четко и ясно. Дальше идет 1612 год, 4 ноября, там Минин и Пожарский и как раз патриарх Гермоген. Дальше идет 1812 год, олицетворяет Кутузов и император Александр. А вот Первую мировую войну кто олицетворяет, Николай второй? Мы ведь выиграли, судя по тем передачам, которые идут по Граду Петрову, их ведущий – К.Александров. Сейчас доказано, что Россия Первую мировую войну выиграла.

Александр Крупинин: Да, поскольку союзники выиграли.

Протоиерей Владимир Сорокин: Только в последний момент произошла подмена понятий. Немцы воспользовались тем, что Россия ослаблена, заслали сюда казачков-ленинцев, прочих, и все это дело перевернули. Уничтожили победу. А кто олицетворяет эту победу? Николай Второй. Еще кто? У нас безлико получается. Тем более, Вторую мировую войну если изображать. Какие главные события и кто ее олицетворяет в виде личностей? Со Сталиным не хотелось бы связываться. Народ – как его изобразить? Когда события древности – у нас четкая позиция, есть баталия и есть люди. А когда мы приближаемся к современности, я для себя обнаружил, что мы становимся безликими. И если мы говорим о памятнике святителю Гермогену, я поддерживаю инициативу за конкретизацию истории в личностях. Для меня это проблема. Мне хотелось бы, чтобы молодой человек, когда приходит, обошел бы холмик и увидел события и людей.

Александр Крупинин: Это сложно. Вторая мировая война – надо Сталина ставить, начинается проблема.

Протоиерей Владимир Сорокин: Когда мы начинаем для молодежи представлять идеалы, конкретику, мы на конкретике сразу плывем.

Александр Крупинин: Кстати говоря, когда строил Микешин памятник тысячелетию России, то последних персонажей, Николая Первого, нет там. Нужно смотреть издалека.

Протоиерей Владимир Сорокин: Мы боимся прикоснуться к своей истории.

Александр Крупинин: Так в любое время. У Алексея Константиновича Толстого «Тысячелетие России» есть стихотворение: «Ходить бывает склизко по камушкам иным, и мы о том, что близко, пожалуй, промолчим».

Протоиерей Владимир Сорокин: Я столкнулся с этим. А хотелось бы, чтобы история была.

Александр Крупинин: Надо, чтобы отстоялась, наверно. У нас звонок.

Радиослушатель: Добрый день. Петроградский район. Лариса. Отец Владимир, у нас на приходе много детей школьного возраста и помладше. Будет ли в Петроградском районе православная школа и детский садик?

Протоиерей Владимир Сорокин: Очень бы хотелось. У нас новый глава администрации назначен, Юрий Николаевич Гладунов. Очень решительный. Я несколько раз с ним встречался. У меня появилась надежда, что у нас с ним хотя бы состоится нормальный диалог. С прежними руководителями города (с Матвиенко) и района – не получалось. Самое обидное, что с тобой не хотят вести поиск решения проблемы. Есть проблема, давайте сядем и поищем, как нам ее разрешить.

Александр Крупинин: У них мотивации нет.

Протоиерей Владимир Сорокин: Но если я гражданин, я неравнодушен. Каждое воскресенье мамы подходят. Они занимаются детьми. У них сердце болит о детях, как бы нам сделать православный детский сад, школу. Как бы нам сделать, чтобы наши дети были защищены от тлетворной агрессии, которая на детей особенно распространяется. Но что я могу ответить, могу только утешать, что есть надежды, ведем переговоры. Плохо, что власть не чувствует наших проблем.
По толерантности был хороший вопрос. Действительно, у нас в городе несколько лет ведется программа толерантности, которая предполагает, что все друг друга должны терпеть, уважать. Я бы предпочел термин взаимообогащение, взаимообщение. Хорошие передачи сейчас есть по радио «Град Петров» под рубрикой «Давайте разберемся», А.Ратников ведет, об эмигрантах. Я согласен, что это очень серьезная проблема. Почему-то программа эта предусматривает им и русский язык, и все, и финансируется всякая помощь. А когда мы ставим вопрос о наших нуждах – ничего. Тогда давайте и наших детей в равные условия поставим. Мы должны в мирном диалоге взаимно обогащаться. Возникает вопрос, а как нам миссионерствовать, давать ли им, детям мигрантов, основы православия? Или они должны нас обращать в ислам? Это очень непростая тема потому, что легче всего объявить всех неправославных пропащими, еретиками, и начинать с ними бороться. А самое трудное – учиться вести диалог, чтобы узнать, в чем особенность православия, ислама, буддизма, других. У нас в собор приходят из разных благотворительных организаций и католических, и протестантских. Когда мы с ними общаемся, это очень интересно. Интересно посмотреть, как они работают с бедными, с детьми. Но ведь опыт социального служения – это та область, где вы, не претендуя быть навязчивым миссионером, вы можете и себя обогатить, и людям открыть глаза на нас, православных. Я бы считал, что, прежде всего, должно быть терпение. Но здесь упирается все. Власть объявляет какие-то программы, финансирует их. Все это полузакрыто – полуоткрыто. Такие вещи нужно делать открыто и очень контролируемо, подходить ко всем одинаково, объявлять широко – какие программы финансируются, где можно почитать об этом.
Отец Александр Степанов вел передачу по благотворительности, приводил примеры в Европе. В Европе, например, благотворительные организации, независимо от того, православные они, католические, лютеранские или какие-то другие, если занимаются социальной проблемой, полезной для общества, то от государства получают законное нормальное финансирование и помощь. Да, вы должны соблюдать, чтобы это не было связано с агрессией, какими-то злоупотреблениями, государство вправе контролировать. А у нас – нет. Попробуйте получить финансирование на православную детскую организацию. Вот у нас Витязи. Законом запрещено нам помогать, потому что мы религиозная организация. А с точки зрения декларации прав человека это все-таки в некоторой степени дискриминация. Только потому, что мы не едины, у нас нет таких лидеров, кто бы это правильно сформулировал и ставил проблему. Вот сейчас какая-то появилась у меня надежда, когда Путин встречался с религиозными деятелями, наобещал всего много. Но если все останется без изменений, то, я думаю, что через шесть лет таких выборов больше не будет, как сейчас.

Александр Крупинин: У нас есть несколько новостей, связанных с выборами и с оценкой роли церкви в событиях последнего времени. Какой будет Ваш комментарий?

Протоиерей Владимир Сорокин: Хвалебные все эти речи, хвалебная риторика, я считаю, была несколько чрезмерной. Можно было бы и скромнее отметить.

Александр Крупинин: Что Вы имеете в виду?

Протоиерей Владимир Сорокин: Триумфальные речи даже Святейшего Патриарха в адрес Путина во время встречи с лидерами. Заявление владыки Илариона, отца Всеволода Чаплина. Мне это напомнило Синод, который товарища Сталина уж очень поздравлял богоподобными фразами. Неужели мы не можем держаться на каком-то среднем скромном уровне, не заходя слишком за такие грани похвал? Я не понимаю, зачем это делать? Церковь самодостаточна. Она обладает таким богатством нравственных духовных ценностей, что не стоило бы. Потому что при всех этих хвалебных речах мы, верующие люди, не только православные, а вообще верующие люди, остаемся в этой системе людьми, не побоюсь это сказать, людьми второго сорта. На нас так смотрят все-таки. Попробуйте обратиться к власти, как верующий человек: профинансируйте нас, православных…

Александр Крупинин: Вы думаете, ради этого?

Протоиерей Владимир Сорокин: А я не знаю, ради чего тогда? Двенадцать лет человек был при власти и не слышал этого, только сейчас услышал. Сейчас он наговорил всего много. И если хотя бы десятая часть будет выполнена, то спасибо. Расчет на что может быть? Расчет на это. Но я не считаю, что это правильный путь. Мы можем отстаивать свои права на основании тех международных договоров, деклараций, тех законов, которые сегодня есть. Дайте нам возможность быть как все.
Вот я бьюсь за собор, за эту площадь десять лет. Но если я пытаюсь попасть к кому-то на прием, на меня смотрят, как на человека, который не достоин того, чтобы с ним говорить на эту тему. Так и сказала мне В.Матвиенко: пока я здесь, Вам – никуда. Это означает, она себя отождествляет с властью. Вот у вас по радио прошла на прошлой неделе молодежная передача об элите. Интересная передача. Есть элита, а есть элитизм. Элита была при царе-батюшке – это дворяне, потом элита – коммунисты, теперь у нас «Единая Россия» – элита. Когда элита присваивает себе право говорить от лица всех и как милость дает какие-то свои блага, это неправильно.

Александр Крупинин: А те, которые говорят по-другому, это агенты иностранных государств.

Протоиерей Владимир Сорокин: Да, а на тех уже вешают всё, что можно повесить. Общество расколото. Общество, когда одна часть не слышит другую, и когда другую убаюкивают какими-то великими красивыми словами, а после этого делают вид, что ничего не произошло, и вас здесь, как говорят, «не стояло», то начинается в народе нагнетаться критическая масса. Она когда-нибудь рванет, потому что это серьезно. Я, действительно, переживал за выборы, потому что я чувствовал, что еще немного и может быть взрыв очень серьезный. То, что сейчас дали, выразили доверие Путину, это его ко многому обязывает. Если только все, что он наговорил, не будет выполнено, то через шесть лет, я уверен, будет очень серьезный социальный взрыв. У нас будет серьезная проблема. Я не хочу быть пророком, не хотелось бы, потому что для России это будет конец.

Александр Крупинин: У нас звонок есть.

Радиослушатель: Отец Владимир, скажите, пожалуйста, сейчас многие читают три книги «Флавиан». Это действительно миссионерские книги? И книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые».

Протоиерей Владимир Сорокин: Я читал «Несвятые святые» отца Тихона, но я немного знаю ситуацию в Псково-Печерском монастыре. Это интересная книга, она художественная. Отец Тихон – литератор. Там есть и факты, они интересны, представляют интересную ситуацию. Я считаю, что книга не вредная. Делать из этих книг какие-то идеалы или единственные формы, по которым можно представить то время, мне кажется недостаточным. Кроме отца Тихона нужно интересоваться историческими материалами. Тот же отец Алипий представлен в книге – нем есть и фильм «Советский Архимандрит», и книга есть «Советский архимандрит». Я с ним несколько раз встречался, с отцом Алипием.

Александр Крупинин: Это настоятель Псково-Печерского монастыря.

Протоиерей Владимир Сорокин: Это был интересный человек, своеобразный. О нем легенды ходят, смелый человек, непосредственный, талантливый вне всякого сомнения. Такое время было, когда нужно было быть находчивым, и в то же время не ссориться с властями, и каким-то образом беречь свое, иногда быть грубоватым, иногда быть чудаковатым. Книги полезные, но только на них не надо зацикливаться. Нужно все-таки помнить, что это частное мнение отдельного человека, но оно интересное.

Александр Крупинин: Уважаемые радиослушатели, призываю вас задавать вопросы, касающиеся событий прошедшей недели. Иначе мы уходим в сторону. Я понимаю, что с отцом Владимиром редко удается встретиться на радио. Далее из новостей недели – телеведущая Ксения Собчак встречалась с отцом Всеволодом Чаплиным. Мы не обсуждаем личность телеведущей, но сама проблема интересна «людям со стороны», нецерковным людям, далеким от церкви. Ведь церковь должна нести миссию среди этих людей. Она должна показывать чистоту христианской жизни, чтобы привлечь других людей к себе.

Протоиерей Владимир Сорокин: Да, речь идет о независимости церкви от любой системы. Я уже сказал, церковь обладает достаточным сокровищем и нравственных норм, и вероучительных, и литургических, и традиционных обрядовых, и можно было бы этим ограничиваться. Но характерная особенность нынешнего Святейшего Патриарха в том, что он как-то необычно для нас всех пытается говорить современным языком, и формы его проповеди, и формы его деятельности невозможно поставить в параллель с прежними реалиями церковной жизни. Они оригинальны, уникальны, я бы сказал, во многих случаях рискованны, потому что некоторые моменты меня настораживают. Россия, все-таки, традиционная страна. И мы пережили двадцатый век, когда было много и страхов, и обманов, и спекуляций, и недоверий. Это, может быть, кого-то смущает, но с другой стороны, и вызовы со стороны современного общества неординарные: разве можно было себе представить, чтобы в прежнее время кто-то в храме плясал.

Александр Крупинин: Юродивые были.

Протоиерей Владимир Сорокин: Ну, юродивые – это одно дело. Время неординарное, поэтому и такие методы, конечно, они не безгрешные, конечно, они уязвимые и, наверное, для некоторых соблазнительные. Но идет поиск норм диалога цивилизованного. Это поиск. Нужно ли рассматривать все, Патриарх сказал, каждое заявление как указание к исполнению? Нет. Это ведь дается в форме диалога! Это призыв к обсуждению. И вот если это воспринимать как процесс, тогда понятно, что мнение любого человека имеет право на существование даже и по форме, и по содержанию. Все люди свободны.
А у нас все-таки привыкли иначе. Я с детства помню такую психологию. Я хоть в деревне родился, но в старообрядческой среде. Если в книге написано, значит – всё. А если батюшка сказал, то это не подлежит обсуждению. Вот такая у нас психология. Если церковь сказала, то не подлежит обсуждению. А Патриарх нынешний говорит: «давайте обсудим». Вот церковь имеет такую позицию, давайте обсудим, как это лучше сделать. Все-таки церковь соборная, соборный разум. Проблема в том, что у нас нет этих условий для соборного обсуждения.
А я Вам скажу, почему нет. Это даже на сайте храма у меня размещено. Сейчас главная проблема, когда Патриарх обращается к нам – то обсуждать его речи. Вот у меня, например, в соборе таких условий для обсуждения нет. Потому что во время революции и после отобрали у собора все здания, все вспомогательные помещения. Людям негде собраться. Назовите мне в Петербурге приходы, где после литургии люди приходят в какой-то зал, в какое-то помещение и в непринужденной обстановке, за чашкой чая, они могут пообщаться.

Александр Крупинин: Федоровский собор.

Протоиерей Владимир Сорокин: Там сейчас все разрушили. Вы же там прихожанин. Было, а сейчас нет. Только Александро-Невская Лавра.

Александр Крупинин: У нас здесь можно, и храм есть.

Протоиерей Владимир Сорокин: Но сколько здесь человек разместится, человек сто, двести? А что это для пятимиллионного города? Когда меня спросили о моей реакции на высказывания В.Путина, я поставил вопрос принципиально. Я считаю, что сейчас верующие должны ставить этот вопрос кардинально. Если государство у нас отобрало все наши здания и возвращает нам только молитвенные помещения, оно должно за свой счет возле каждого храма поставить школу, спортзал, помещение для встреч людей. Тогда вы можете ждать отклика от нас, людей, представителей церкви. Когда мы услышим слова Патриарха или президента, мы обсуждаем, мы выносим свое суждение, соборное решение, аккумулируем и говорим власти или кому-то, что мы считаем, что в нашей ситуации нужно поступить таким образом. А сегодня такого нет. Мы только можем молиться и слушать Патриарха.

Александр Крупинин: А интернет?

Протоиерей Владимир Сорокин: Вот я, например, интернетом не владею. У меня есть секретарша, которая мне все это дает. Старшее поколение не владеет интернетом, давайте быть реалистами. Молодое поколение, да, владеет. В основном в храм ходит большинство людей, которые интернетом не владеют. У нас в соборе большинство прошло систему оглашения и я знаю, что многие интернетом владеют, многие, но я не могу сказать, что все. К тому же интернет – это, все-таки, заочное обсуждение. А когда Вы находитесь в кругу своей общины единомышленников, единоверцев, когда вы смотрите глаза в глаза, когда с вами рядом молодые, старшие, и вы обсуждаете проблему искренне, с желанием, и до этого причастились все, это же другое дело. А интернет – это безликое, это интересно, но это для молодежи – перекинуться какими-то словами. Но это не обсуждение.

Александр Крупинин: Но обсуждение тоже есть – это Межсоборное присутствие.

Владимир Сорокин: На Межсоборном присутствии – там элита обсуждает.

Александр Крупинин: Но это спускается через интернет, где все могут высказать свое мнение.

Протоиерей Владимир Сорокин: Ну, высказал свое мнение, и что дальше? А когда вы в обществе, это совсем другое дело.

Александр Крупинин: Конечно.

Протоиерей Владимир Сорокин: Кроме того, что Вы для ума пользу получаете, но еще и для души. Вы чувствуете, что это мой приход, мы так решили. Я считаю, что сейчас нужно требовать от нового президента: власти обязаны нам помочь, не только православным, пускай мусульманам, баптистам, лютеранам, католикам. Но они этого не делают. Мы обращаемся к ним, а нам отвечают, что уже все приватизировано. Вы за свой счет делайте. Как я могу за свой счет, когда у меня у прихожан в среднем зарплата небольшая.
Не секрет же, что в советское время был такой закон, изданный в 1929 году: церковь должна удовлетворять потребности верующих. Что такое «удовлетворять»? Это когда у тебя требуют, ты даешь. А вот, когда ты спрашиваешь, разговариваешь, вступаешь в диалог, проповедуешь – тебя за это должны посадить. Это означало парализацию воли, парализацию сознания человека, парализацию совместного поиска, возможность искать альтернативу, возможность диалога, обмена. У нас нет культуры диалога, нет обмена мнениями. Вы что-то знаете, я что-то знаю. Когда нам нужно что-то общее сделать – нужно объединяться, а у нас такой ситуации нет. Пока в церкви эта ситуация не будет отработана, претензии к Патриарху и к нам всем, к священноначалию, можно предъявлять, конечно, это самое легкое – предъявить претензии. А вопрос -то в том, чтобы мы все работали и жили на созидание, на умиротворение, на помощь, чтобы каждый человек чувствовал, что он живет в своей культуре, у себя дома, в своих условиях. Я был в Европе, в Италии итальянцы чувствуют себя итальянцами, в Германии жители себя немцами чувствуют, во Франции французами чувствуют, в скандинавских странах, даже в маленькой стране, человек чувствует себя в своей стране. А у нас создается впечатление, вроде мы, верующие, вроде в нашей стране – у себя дома, а вроде и не дома, потому что у нас вроде как не все одинаковые. И когда начинаешь обращаться за поддержкой к власти, нам говорят: да вы отделены от государства. Как это – я отделен от государства? Как это – мы отделены от страны?

Александр Крупинин: Вот еще произошло неприятное событие, на счет барышень, которые танцевали в храме. Когда это сообщение появилось, я даже в новостях о нем ничего не сказал. Подумал, нахулиганили, мало ли кто хулиганит. И вдруг это событие стало обсуждаемо по телевидению, в интернете. Девиц арестовали, им грозит семь лет тюрьмы. Это раздувается.

Протоиерей Владимир Сорокин: Это возмутительно. Я когда посмотрел на всю эту дискуссию, особенно с участием представителей церкви, меня это очень удивило, почему так воспламенились все, и даже стали друг друга обзывать такими словами. Я слышал и в адрес отца Андрея Кураева такие слова. Его высказывания в этом плане я не стал бы поддерживать. Это показывает, что у нас общество очень полярно, особенно там, где вопрос касается веры, наших святынь. Это настолько открытая рана, открытое пространство, куда вторгаться лишний раз не стоит. Конечно, девицы стоят того, чтобы их проучить, предупредить. Я бы их вызвал и сказал, что вы сделали ужасное дело, вы сделали преступление. Но сажать бы я не стал, но я бы их предупредил. Если вы в следующий раз что-то подобное себе позволите по отношению к нашим национальным святыням, то получите наказание по всей строгости. Храм – это наша национальная святыня. Это та святыня, о которой Господь и в Ветхом Завете, и в Новом Завете предупреждает: к святыне не прикасайся. Господь за это наказывает. Здесь уже не человеческий суд, а Божий суд может наступить.

Александр Крупинин: Надо сказать честно, что они не прикасались к святыням.

Владимир Сорокин: Слава Богу, что они до этого не дошли. Но предупредить надо: в следующий раз получите по всей статье. Вы люди взрослые, понимаете, что наступаете на очень больную рану, вы сыпете соль. И так у нас душа болит за состояние наших национальных святынь. Не знаю, как с ними поступят, это дело государства, но это очень показательный случай, который ясно показывает полярность общества, и диалога между полярными высказываниями нет, ситуация быстро приобретает форму конфронтации, агрессивности. Это плохо. Нам надо научиться на любые выходки смотреть с терпением, разум должен преобладать. Это сделали молодые люди, у них была задумка осквернить, насолить кому-то.

Александр Крупинин: Они выражали протест против того, что церковь поддерживает Путина.

Протоиерей Владимир Сорокин: Как церковь не должна вносить политику в церковь, так и та сторона не должна политизировать, тому или другому факту придавать политизации. Политика – это сложная область, куда церковь сильно вторгаться не должна. В церкви предостаточно всего, что можно предложить обществу. Как Господь сказал, во Второзаконии написано: хочешь жить нормально – избери жизнь. Вот тебе заповеди, вот тебе закон, вот и живи. А не хочешь, хочешь свои заповеди – отвечай за свои поступки сам, и тогда не надо на Бога указывать. Это и есть свобода человеческого выбора.

Александр Крупинин: В СМИ и в интернете пишут, что это был «панк-молебен» в храме. В интернете есть видео, но там не прямая съемка, а некий монтаж.

Протоиерей Владимир Сорокин: Не надо это называть молебном. Церковь обладает своими терминами и имеет на них право.

Александр Крупинин: В сделанном потом уже ролике они пели: «Богородица, Путина прогони». Я думаю, если бы они спели «Богородица, Навального прогони», то никто бы их не арестовал.

Протоиерей Владимир Сорокин: Я думаю, что в любом случае то, что произошло – это безобразие.

Александр Крупинин: Конечно, безобразие. Хотел Вас спросить по поводу события, пять лет наступает объединения нас с Зарубежной церковью. Как бы Вы оценили, чего мы добились, чего не добились.

Протоиерей Владимир Сорокин: Будет, наверно, по этому поводу Собор или Архиерейский собор, потому что тогда, по-моему, архиерейский собор принял пятилетний срок на адаптацию этой ситуации. Такой же орган должен заслушать результаты, к чему мы пришли. Я буду внимательно за этим следить, мне интересно. По моим наблюдениям, что-то достигнуто, что-то сделано положительное. У нас прекратились словопрения враждебные. Я много раз выслушивал в свой адрес, когда бывал за границей еще в советское время, довольно оскорбительные слова, что вы красные, продавшиеся попы, чекисты. Эти эпитеты я выслушивал не один раз. В то же время у меня было много друзей, с зарубежными батюшками всегда был в дружбе, но служить мы не могли. В храм к ним я приходил, в алтарь даже не пускали. Сейчас и они приезжают к нам, и мы к ним. В этом отношении положительные сдвиги происходят. Слава Богу! Этому надо радоваться. В то же время в Германии, в Аргентине по два архиерея. Говорят, что там прихожане не сторонники ходить друг к другу в гости, объединяться. Я думаю, что должно большее время пройти. Многие из них заняли позицию обиженных, особенно старшее поколение.

Александр Крупинин: Есть на что обидеться.

Протоиерей Владимир Сорокин: Я их понимаю, но у них это наложило отпечаток на практическую деятельность, на полемику. Сейчас уже новое поколение, но у них произошел раскол, не все с ними согласились. У нас лучше, но как я наблюдаю, у нас есть попытки усвоить тенденцию переоценки нашего исторического бытия в Советском Союзе. Нам тогда инкриминировали, что все продавшиеся, ничего не делаем, как они трактовали сергианство, что предаем церковь, ничего не делаем. На самом деле это далеко не так. Я был свидетелем. Да, у нас были ограниченные возможности, но каждый архиерей, каждый священник, каждый верующий, где он мог, там он своими методами и делал. Вот почитайте об отце Алипии. Называют «советский архимандрит». Как может быть архимандрит советским? Когда антисоветизм всё пронизывает, то тогда и историк, и христианин выпадает из понятия чисто церковного православного человека. «Анти» – это вы в какой-то группе стоите против кого-то, также как «атеизм». Если ты не признаешь Бога, Его для тебя нет, то как ты можешь против Него противостоять, быть атеистом? То же – с «анти-». Человек православный не должен быть ни «про», ни «анти». Он должен быть «над» – над всем этим. Это очень трудно. Свои ценности церковь провозглашает.
Как канонизация святых происходит? Читаешь: он признавал советскую власть. «Я признаю советскую власть, но не принимаю ее безбожных действий». Его все равно расстреливают. Я приводил такой пример: один монах, к нему красноармейцы пришли попросить хлеба, потому что люди голодают, а он им сказал: «Идите к своему Ленину и просите, пускай он вам дает хлеб, а я не дам». Они его тут же расстреляли. Для канонизации это один из моментов был. Он монах. У него просят враги хлеба, для детей, для себя. У него есть хлеб, но он не дал. Это расценивается как позиция политического страдальца, он по политическим мотивам действовал, хотя он был монах. Эта психология зарубежников, что они прожили трудную жизнь, их жалко, они очень много страдали, много пережили, но то, что все наше прошлое нужно преподносить под грифом «анти», это опасная ситуация. Также нельзя быть «про-советским», но также нельзя быть «анти- советским». Такая тенденция есть. Итоги войны, итоги пятилеток советского времени, когда все это идет под грифом «анти», их понять можно, они пострадали, это их крест. А у нас крест был другой. Мы должны были действовать, как отец архимандрит Алипий, или как описывает отец Тихон Шевкунов. Каждый человек в советское время должен был быть верующим, находчивым, активным, и в то же время не стоять в конфронтации, удержаться, чтобы и церковь не запятнать, и все прочее. Это не простой крест. Когда преподносится, что у них в Зарубежной церкви сохранилась и чистота, и святость, и русскость, и державность, и все такое на хорошем уровне, а здесь – ничего, то это не совсем правильно.

Александр Крупинин: Разные условия были.

Протоиерей Владимир Сорокин: Разный крест. Им крест один Господь дал. А здесь люди несли свой крест, и тоже был крест, очень непростой крест. Сейчас на радио серия передач о Псковской миссии, прекрасно. Но когда у нас немцы сжигали в храмах священников вместе с прихожанами, загоняли прихожан во время службы – на Украине, в Белоруссии, здесь. Это массовые были события. Это тоже надо видеть. У тех свой был крест, тяжелый крест, славный крест. И вот это пятилетие после воссоединения Русской Православной Церкви выявило эти проблемы, нам нужно время, чтобы эту психологию узнать, осознать ее, сопоставить. Мы дети одной страны, одной Родины, одной культуры. Мы служим на одном языке славянском. Мне было обидно, когда я приходил в их храм, шла божественная литургия, а в алтарь войти нельзя: вы же советский поп! Священник говорит, что меня неправильно поймут, если я вас пущу в алтарь, так было сказано. Мы вместе с ним чай пьем, я в семье его живу, а когда в храм приходим, то «постойте в стороне». Обидно.

Александр Крупинин: Но это понятно – у нас не было евхаристического общения.

Протоиерей Владимир Сорокин: Отца Михаила Сперанского, нашего ректора, который десять лет сидел, исповедник, поехал в Святую землю, там не пустили в монастырь, еще и собак натравили на них, потому что «приехали красные». Диалог должен быть. Что такое пять лет? Хорошая дата, но период короткий очень. Слава Богу, что такая дата есть.

Александр Крупинин: Какой итог можно подвести нашей сегодняшней передаче? Как жить будем дальше?

Протоиерей Владимир Сорокин: Хотелось бы надеяться, что пост нам послужит во благо, впереди вынос креста, середина поста. Быстро время идет. Я бы призвал православных, чтобы мы, «вцепившись» в слова Путина, в то, что он обещал, добивались того, чтобы у нас были возможности и детей учить, и иметь библиотеки, и общаться, чтобы мы почувствовали себя в свободном равном состоянии со всеми, чтобы к нам, верующим людям, подходили как к чадам родным и близким.

Александр Крупинин: Большое спасибо, отец Владимир. У нас в студии радио «Град Петров» был настоятель Князь-Владимирского собора, профессор-протоиерей Владимир Сорокин.

Текст: Татьяна Ковалева